– Это не тот случай, – улыбнулся связной. – Вы и ваша оперативная группа вольются в другую организацию, которая уже создана на месте прежней. Но только вы и ваша оперативная группа. Новый связной прибудет через два дня. Вы знаете его в лицо.
– Кто это?
– Вы его сразу узнаете, – пояснил незнакомец. – А теперь мне пора. До свидания полковник. И ждите нашего нового связного.
Он повернулся и зашагал куда-то в глубь питерских проходных двориков. Изместьев остался стоять. Он даже не повернул голову в сторону уходившего. Нужно было обдумать ситуацию и придумать объяснение для людей. Ему предстояла очень трудная неделя.
ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ ПОСЛЕ НАЧАЛА СОБЫТИЙ. МОСКВА (продолжение)
На этот раз оба автомобиля двигались на полной скорости в сторону Измайловского парка. Иосиф Наумович подавленно молчал. Он уже представлял себе, что именно происходило. Попов кусал губы от злости. Как он мог позволить, чтобы его так обманули! Зачем вообще он ходил к этим психологам? Какая это глупость! Где-нибудь в Америке можно иметь собственного психолога, который будет терпеливо вас слушать и давать советы, как вести себя в постели с женой или на вечеринке с пристающей к вам пьяной женщиной. Психолог играет там роль своеобразного священника, который выслушивает и отпускает все грехи, объясняя их подсознанием и Фрейдом. Большаков тоже молчал. Если предположение врача было верным, то утечка происходила прямо от генерала Попова к американцам. Даже страшно подумать, что именно могла узнать врач, которая вводила «сыворотку правды» своему пациенту под видом обычных транквилизаторов.
Караев сидел с обреченным видом проштрафившегося игрока. Они обязаны были просчитать все ситуации. Но такого не было никогда. И могло произойти только с ними, ведь не у каждого врача есть этот глюконат натрия и не каждый умеет им верно пользоваться. К тому же здесь было официально разрешено применение этой «сыворотки» для обработки новых членов организации. Их проверяли посредством этого препарата. Никто не мог даже предположить, что подобный препарат можно использовать и против них. Очевидно, Александра Степановна вводила глюконат натрия своему пациенту и, дождавшись, пока он потеряет над собой контроль, задавала ему вопросы. Возможно, она проделывала подобные «фокусы» и с другими офицерами.
– Сверните здесь, – показал Иосиф Наумович. Оба автомобиля повернули направо, подъезжая к высокому многоэтажному панельному дому. На одиннадцатом этаже жила Александра Степановна, которая обычно помогала Иосифу Наумовичу. Ее все знали как доброжелательную и аккуратную исполнительницу. Попов вышел первым. Взглянул на дом.
– Что будем делать? – спросил он. – К ней нельзя просто так подняться и вытащить ее из дома. Во-первых, она все поймет, а во-вторых, просто не откроет дверь. Она ведь живет одна.
– Может, я к ней поднимусь? – предложил Иосиф Наумович. – Она меня послушает.
– Вы раньше к ней когда-нибудь приезжали? – уточнил Большаков.
– Нет. Никогда.
– В таком случае не нужно вам подниматься. Пусть пойдет Караев. Он умеет убеждать и умеет слушать. Кроме того, она его неплохо знает. И точно знает, что он всего лишь аналитик. Пусть он пойдет и попытается ее уговорить спуститься к нам. Вы бывали у нее дома?
– Два раза, – ответил Иосиф Наумович, – один раз на новоселье и второй после ремонта. Но это было несколько лет назад. У нее, между прочим, надежная сейфовая дверь. И ее просто так не взломать. Она всегда боялась нападения возможных грабителей.
– Зато американцев она не побоялась, – зло вставил Попов.
– Погоди, – прервал его Большаков уже перешедший на «ты» в общении со своим младшим коллегой, что было очевидным признаком его расположения.
– Идите, Караев, – разрешил Иван Сергеевич, – и постарайтесь вывести ее к нам, – только будьте осторожны. Ни одного слова о том, что мы ее здесь ждем. И не говорите, что сюда приехали Попов или Иосиф Наумович. Она сразу догадается. Нужно, чтобы она спокойно вышла, и здесь мы ее возьмем. Вы понимаете? Чтобы все было достаточно тихо и спокойно.
– Постараюсь, – кивнул Караев.
Он двинулся к подъезду. Дверь здесь была открыта. В подъезде было грязно, и повсюду валялись окурки, даже пустой шприц. Караев поморщился. Нужно продумать разговор до мельчайших деталей. Он вызвал кабину лифта и долго ждал, пока она наконец спуститься вниз. Затем так же долго он поднимался. На одиннадцатом этаже кабина замерла и он вышел на лестничную клетку. Здесь было четыре квартиры, но он сразу увидел табличку с ее фамилией. Посмотрел на часы. Второй час ночи. Нужно решиться. Он уже придумал легенду. И Караев шагнул к дверям.
Она уже спала, когда раздался этот звонок. Александра Степановна проснулась. Прислушалась. В последние дни она спала особенно чутко, сказывалось нервное напряжение. Она так часто видела во сне, что за ней приходят именно ночью. Она просто устала бояться. И сейчас, когда раздался звонок, она подумала, что ей показалось. Но Караев позвонил во второй раз. Она поднялась, накинула халат и подошла к дверям, заглянув в «глазок». Это был полковник Караев. Она его помнила. Он был умный и наблюдательный аналитик. Но он бы никогда не приехал ее арестовывать. Это она точно знала.
– Что вам нужно? – крикнула она. – Зачем вы пришла так поздно?
– Извините, что я вас беспокою, – ответил Караев, – но нужна ваша срочная помощь. Двое наших сотрудников попали в автомобильную аварию. Они нелегалы и об их существовании никто не должен знать.
– Понимаю, – ответила она. – Подождите меня немного. Я сейчас оденусь.
Она привыкла выглядеть достаточно элегантно, никогда не позволяла себе появляться перед другими мужчинами растрепанной или плохо одетой. Сказывалось ее многолетнее одиночество. Александра Степанова бросилась одеваться и в этот момент позвонил ее городской телефон. Она посмотрела на аппарат. В такое позднее время ей никогда не звонили. Она выждала еще несколько звонков и, протянув руку, решила ответить.
Услышав знакомый голос, она немного успокоилась. Эта была жена Иосифа Наумовича, которая волновалась, что ее супруг так неожиданно уехал из дома. Так и не заснувшие внуки разбудили ее, и она начала звонить мужу, но его мобильный не отвечал. Тогда она сделала самую большую ошибку в своей жизни. Она перезвонила Александре Степановне и попыталась узнать, куда мог деться ее супруг.
– Они его забрали. Приехали поздно ночью и забрали Иосифа, – сообщила женщина. – Я не совсем понимаю, что происходит. А сейчас я ему позвонила, и он дал отбой, сказав, что не может со мной разговаривать.
Александра Степановна все поняла. Рано или поздно это должно было случиться. Она подошла к окну и посмотрела вниз. Увидела два автомобиля и нескольких мужчин. Она принесла бинокль. Много лет назад ей подарили этот сувенир, и она им часто пользовалась, разглядывая, как живут люди в соседних домах. Теперь бинокль пригодился ей совсем для других целей. Она разглядела внизу Большакова, увидела Попова, узнала Иосифа Наумовича. И все правильно поняла. Она опустилась на стул и прикусила губу, размышляя, как ей быть.
Караев ждал достаточно долго и затем снова позвонил. Она поднялась со стула, подошла к зеркалу, чтобы причесаться и выглядеть пристойно. Затем убрала бинокль. Когда Караев позвонил в третий раз, она подошла к входной двери.
– Я уже почти готова, – сообщила она. Затем, повернувшись, пошла к окну. Напрасно она поверила своему давнему знакомому, который остался в Таллине. Напрасно он уверял ее, что никто и никогда не узнает об этих уколах. Она хорошо знала, как они действуют на человека. Достаточно сделать ей подобный укол, и она расскажет обо всем. Расскажет о своем эстонском друге, который давно переехал из Москвы в Таллин, еще тогда, когда оба города входили в единое государство. Она расскажет, что получила кличку Леонид и передавала все, что ей мог рассказать генерал Попов. Она расскажет все, а потом ее ликвидируют. Она поправила стул. И вдруг, вскочив на стул, отдернула занавеску и открыла окно. В этот момент супруга Иосифа Наумовича снова позвонила ему.
– Я не понимаю, что происходит, Иосиф, – нервно спросила она, – ты никогда так неожиданно не уходил по ночам. И ваша врач сейчас дома. Куда вы поехали?
– Откуда ты знаешь, что она дома? – холодея от ужаса спросил Иосиф Наумович.
– Я только что с ней разговаривала. Сказала, что тебя куда-то увезли и я не понимаю, что именно происходит.
– Что ты наделала! Зачем ты ей позвонила? – Он не успел договорить.
Сверху, с одиннадцатого этажа вниз полетела женская фигура. Агент Леонид падала молча, без крика, словно пытаясь этим еще больше испугать всех мужчин, стоявших внизу. Тело рухнуло на асфальт. Когда они подбежали, она была уже мертва. Караев еще долго ждал за дверью, пока один из офицеров не поднялся за ним и не объяснил ему, что именно произошло. Большаков не стал смотреть на погибшую. Иосиф Наумович плакал. Ему было ее жаль. Попов мрачно и с каким-то непонятным сладострастием разглядывал тело той, что так страшно с ним обошлась. Караев не стал подходить к погибшей. Он и без того видел в своей жизни много убитых. Все понимали, что расследование теперь завершено. Она сама поставила в нем точку.
ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ПОСЛЕ НАЧАЛА СОБЫТИЙ. ЛОНДОН – МОСКВА
Витовченко скончался, и все английские газеты написали о его смерти. А затем также дружно начали публиковать материалы о таинственной организации ветеранов советских и российских спецслужб, которые занимались ликвидацией бывших сотрудников, переметнувшихся на другую сторону.
После неудачи в Италии, когда не удалось эксгумировать труп Минкявичуса и доказать, что он умер от радиоактивного облучения, было решено задействовать сразу несколько известных журналистов. Им были переданы сведения о существующей в Москве организации «Щит и меч». Газеты намекали на имеющиеся доказательства вины конкретных агентов. Скотленд-Ярд начал официальное расследование по фактам гибели Витовченко. Олигарх Жуковский заявил, что не сомневается в том, что смерть бывшего сотрудника ФСБ наступила в результате действий его бывших коллег, получающих прямые указания из Кремля. Грандиозный скандал раскручивался по всем законам хорошей рекламной кампании.
В Москву была послана целая бригада сотрудников полиции для расследования этого убийства. Все самолеты различных авиакомпаний проверялись и перепроверялись на наличие возможных следов радиоактивных изотопов. Население узнало об элементе полонии больше, чем о всей таблице Менделеева. Многие открыто обвиняли официальную Москву в подготовке и ликвидации своего бывшего офицера. Сыграли свою роль его трагическая смерть, последнее обращение к президенту страны и его похороны.
Проверки продолжались по всей Европе. Все европейские страны были информированы о возможностях организации «Щит и меч», которая успешно работала в Америке и Европе на протяжении последних нескольких лет.
Именно в эти дни Мистер С. позвонил человеку, с которым он уже советовался несколько раз. Они пришли к единому мнению – организация «Щит и меч» должна перестать существовать. Они знали, что в Москве уже работает другая организация ветеранов, которую называли «Достоинство и честь». Ее руководитель также был в ранге федерального министра. Новая организация была еще более секретной и закрытой, чем предыдущая. И все понимали, что «Щит и меч» должен исчезнуть.
Но первый удар по своей организации нанес генерал Попов. Он узнал о том, что благодаря его болезни и некоторым странностям, которые появились в его характере, лечащий врач организации сумела узнать некоторые секреты, о которых она не должна была знать. Попов был замкнутым и достаточно мрачным человеком. Он страдал тяжелой формой депрессии, усугубленной злокачественным простатитом и язвой желудка. Но он обладал и твердым характером. Считая себя виноватым в подобном провале, он написал записку, в которой взял всю вину на себя. И вечером двадцать пятого числа застрелился в своей квартире. Перед роковым выстрелом в голову он убрал квартиру, помыл всю посуду, протер пыль. Надел мундир, чтобы умереть как подобает генералу.
На его похоронах было много людей. Некоторые знали подробности его самоубийства, но большинство примирилось с официальной версией, что Попов, узнав о том, что у него злокачественная опухоль, решил не продлевать своих мучений и застрелился, что отчасти было правдой.
Затем последовал закрытый указ президента о снятии со своей должности генерала армии, руководителя Государственной технической комиссии Ивана Сергеевича Большакова. Его поблагодарили за самоотверженный труд и даже наградили орденом «За заслуги перед отечеством» третьей степени. Говорят, вице-премьер сказал при прощании много теплых слов.
На следующий день был отправлен в отставку достаточно молодой и перспективный генерал Кучуашвили. Ему предложили очень солидное место в одной из коммерческих фирм, и генерал согласился. Он написал рапорт и был утвержден в совет директоров крупной металлургической компании с месячным окладом, равным его прежнему годовому.
