Ужас нахлынул на нее снова, и она села прямо, уронив покрывало себе на колени.
— Анджелалти, что ты сделал?
— Сделал? — Он поднял брови. — Ничего, что уже не делалось бы с неспешностью, присущей Кораблю. Исполняющая обязанности капитана заверила меня, что я буду представлен Кораблю и получу доступ к базе административных данных. Но она — женщина очень занятая, кузина, и обещала завершить процесс идентификации только по истечении почти недельного срока.
Он пожал плечами.
— Ты должна понять, что я, проделав столь далекий путь и будучи Предсказанным Капитаном, не смог так долго ждать воссоединения с моим Кораблем. Вкратце говоря, — он бросил взгляд налево, а потом снова повернул лицо к ней, — все системы жизнеобеспечения в настоящий момент контролируются из этой каюты. Исполняющая обязанности Капитана этим очень расстроена.
— Анджелалти…
— Теперь ты видишь, почему ты мне нужна, — решительно закончил он. — А теперь прости, мне пора. Вот одежда.
Он прошел к комоду и достал темные брюки и белую рубашку, как та, что была на нем — цвета Администрации. Он выложил их на кровать.
— Торнбела особенно взбесил цвет твоей рубашки, кузина. Кажется, он считает, что красный тебе не к лицу. Я буду в каюте рядом, приходи, когда будешь готова.
И он быстро ушел, прошагав по дорогому ковру, и исчез за дверью, оставив ее растерянно смотреть на белую рубашку. И в конце концов она протянула за ней руку.
Глава пятидесятая
Трезубец Биндальчи был прислонен к стене, и его рубины мигали на ярком свету.
При виде этого света Корбиньи съежилась на пороге: та часть ее сознания, которая прошла подготовку Первого Помощника, безжалостно подсчитала затраты, пытаясь угадать, какие подсистемы были отключены полностью, чтобы их энергия текла сюда и необратимо терялась, не производя ничего, кроме… света.
Однако сейчас пустая трата энергии была ее наименьшей проблемой: окно, которое Анджелалти вывел на экран, демонстрировало гораздо большие ужасы.
Системы жизнеобеспечения всего Корабля — воздух, сила тяжести, свет, влажность, температура — были переведены на этот крошечный вспомогательный экран, установленный в прихожей капитанской каюты.
— Почему система жизнеобеспечения? — спросила она после первого испуганного взгляда, когда немного опомнилась, сообразила провести анализ и получить подробную картину его вмешательства.
— Она была самой уязвимой, — ответил Анджелалти, пожимая плечами. — А после перехвата ее было легче всего защитить. — Он внимательно посмотрел на нее. — Мне нужно было найти для тебя защиту до той поры, когда ты придешь в себя и потребуешь, чтобы я отправил тебя обратно на смерть. Мне нужно было показать им, что я не совершенно беспомощен — что если они сочли меня идиотом или девятилетним ребенком, то коренным образом ошиблись.
— Но… система жизнеобеспечения! — Она смотрела на возведенные им линии обороны. — Сколько это продолжается?
— В данном виде — один корабельный день, — ответил он. — Время от времени они пытаются ее отбить, и требуется вводить поправки. Скучная работа. Но опять же, я старался тянуть время — чтобы ты успела выздороветь, а они успели немного оценить мои силы. Я рассчитывал, что преподанные уроки откроют путь к более равноправному диалогу с исполняющей обязанности Капитана и с Экипажем.
— Они никогда тебя не простят, — прошептала она. — Анджелалти, ты взял их в заложники ради жизни планетницы. Они тебя возненавидят.
Казалось, его это развеселило.
— Ах, полно! Дублирующие системы остались нетронуты…
— На дублирующие системы нельзя полагаться, — сказала она, с отвращением признаваясь в этом факте, — на многих уровнях. Одно неверное движение — и ты можешь убить Корабль, по невежеству или злобе. Как они смогут об этом забыть? — Она покачала головой и опустилась в кресло, вытянув ноги перед собой и продолжая смотреть на экран. — Ты разговаривал с моей… с исполняющей обязанности Капитана Фазтерот?
— Несколько раз. Она начала с того, что обещала мне амнистию и мое законное место на Корабле, а закончила советом раскрутить Сад сильнее и броситься вниз, чтобы разбиться до смерти.
Она подняла глаза.
— Она не предложила тебе Нож?
— Сомневаюсь, чтобы я был его достоин, — ответил он признавая это с удивительной жизнерадостностью.
Корбиньи закрыла глаза.
— Анджелалти, ты не из Экипажа.
— Я пытался тебе об этом сказать, — ответил он вежливо. — И не один раз.
— Да, правда. — Она вздохнула. — И что теперь?
— Отличный вопрос. Мы находимся здесь, где никому из нас не рады. По крайней мере двоим из нас срочно нужно оказаться в другом месте, и для всеобщего благополучия было бы лучше, если бы все мы как можно скорее отсюда отбыли. — Он поставил подбородок на ладонь, а локоть упер в колено. — Какие шансы на то, что они отдадут нам „Гиацинт“ и дадут улететь?
— Ни малейшего, — ответила она. — По правде говоря, я не вижу благополучного выхода из этой ситуации, а покончить с собой, бросившись с высоты в Сад, — это не почетно, Анджелалти, и недостойно тебя.
В его глазах на секунду промелькнуло удивление, но он спрятал его, изобразив поклон, не вставая с кресла.
— Мои…
— Мятежный Капитан Анджелалти Кристефион! — донесся повелительный вызов из комма, шатко пристроенного над экраном.
Анджелалти ухмыльнулся, хотя Корбиньи не услышала в этом рычащем голосе ничего смешного.
— Видишь, с чем мне приходится мириться, — пробормотал он и нажал кнопку приема.
— Что еще? — спросил он устало.
— Ты немедленно отдашь Экипажу суку-планетницу, которая находится у тебя. Ты отдашь себя и своего слугу в руки исполняющей обязанности Капитана Фазтерот. И ты сделаешь все это немедленно.
— Право, этот разговор у нас уже был! — жалобно отозвался Анджелалти, и Корбиньи с трудом удержалась, чтобы не засмеяться.
Их собеседницу это не позабавило.
— Ты опасен для себя и своего Экипажа. Очевидно, что твои планетные гены вызвали у тебя безумие. Исполняющая обязанности Капитана определит, способен ли ты понимать, что такое честь, и если это так, она поможет тебе восстановить это чувство. Тогда твое имя будет занесено в Список Капитанов и будущие Экипажи будут уважать твою память.
Говорившая замялась.
— Твоя болезнь не будет поставлена тебе в вину. Ясно, что в этом виноваты твои планетные гены. Нас учат, что планетники безумны — и мы видели очевидные доказательства тому.
— Так что вместо того, чтобы обвинять меня в том, что я подверг Корабль опасности, мы будем винить мою мать, забывшую мудрость? — отозвался Анджелалти с неожиданной язвительностью. — Прекрасно. С кем я говорю? Это Сиприан?
Еще одна пауза — и менее уверенный ответ:
— Да.
