Теперь небо совсем затянуло тучами, заморосил дождь и загасил круг умирающего пламени. Могучее дерево растворилось во тьме, и лишь бледным пятном виднелось во мраке тело повешенного.
— Еще одно скажи! — взмолился Кинрик, громко крикнув напоследок: — Придем ли мы туда к вечеру и что встретим там, когда придем?
Король уловил слабый, угасающий голос:
— С трудом и тревогами доберетесь вы туда к рассвету или около того. А что вы увидите — думаю, вы сами уже знаете Я-то сам вижу валькирий и воронов вокруг Древа Победы и траву, окропленную ведрами крови. Искусен был ваш обман, и принесет он вам почетные места среди героев, и богата будет награда. Но и я не без прибытка, ибо вижу теперь, что и я получил немного из того, чего даже Тунор не сумел поднять в чертоге великанов, — пусть мало, но и этого может оказаться довольно!
С этими словами Повешенный исчез, растворившись во тьме. И не стало видно ни ворона, терзавшего его плоть, ни вепря, жравшего у него под ногами. Кинрик и Беовульф вернулись к войску и рассказали, что они видели и слышали у Воднесбеорга. Хотя некоторые слова казались загадочными, совет нагого висельника был сочтен добрым и стоящим того, чтобы ему последовать. Ведь в обычае Скрытого говорить загадками, это все знают.
Итак, войско продолжало свой путь на север через холмы.
Они шли по диким местам, сырым и мрачным, куда не заглядывало теплое солнце. Не жили здесь люди, и не было тут теплого очага, у которого усталый странник найдет добрый привет и дружеский разговор. Это был потаенный край, где по склонам бродят волки, где скалистые выступы вылизывает ветер, где опасные тропы идут через болота. Темные ложбины прятались вокруг, глубокие, забитые валунами расщелины перегораживали путь, опасные заросли шиповника, непроходимые, как лес, загораживали дорогу. Там рыщет медведь и крадется рысь, черный вепрь с ворчанием подрывает корни бука и серый хищник болот вынюхивает свою жертву. По смоляно-черной поверхности болот бродит смертоносное чудо — огоньки посверкивают на лике вод. В черной их глубине живут злобные твари, ненавистное отродье Хель, с которыми никто, кроме отважного сына Эггтеова, не осмеливается обменяться ударами.
Как нарывы на шкуре земли, вздымаются земляные могилы давно позабытых владык. Из некоторых до сих пор виден блеск светлого меча, что лежит у руки скелета мертвого героя. Другие, наверное, были разграблены безрассудными людьми ради богатства во времена былые, поскольку вся земля вокруг них выжжена и обуглена огненным дыханьем чешуйчатых стражей курганов, разъяренных наглостью воров, похитивших их любимые сокровища. Богатство человека стало наследием ядовитого врага людского. Молча катились над пустошами туманы, белые и густые, как дочери Эагора, когда набрасываются они на зимний берег. Огромные, катились они над землей, поглощая белизной своей леса и воды, заглатывая людей, воюя с солнцем. Только ветра боится туман, и только руны Знающего Дороги могут провести человека через это густое марево.
Сердца героев не устрашил мрак этих диких мест. Они шли по рунам, полученным Кинриком на Воднесбеорге, сердца их горячо бились в предвкушении кровавой войны. Кошка, мать драконов, вышла сеять смуту в пустошах. Пасти курганов были отворены, над некоторыми порхали эльфы, в дверях других сидели на корточках ведьмы, кровь текла из их ноздрей, будили они ненависть среди людей.
Когда шло войско по этой топкой тропе, шагам их вторил далекий приглушенный гул. Да и ветер яростно задул с северо-востока резкими порывами, словно вырывался из страшно вздувшегося брюха где-то далеко на холмах над равниной. Затем те, кто ехал впереди, уловили багровый отсвет вдалеке, похожий на звезду, отраженную в волнующихся водах илистого болота. И вскоре все поняли, что хромой сын Видги, Веланд, разорвал жестокие жильные узы Нидада и сейчас трудится в своей кузне, вознося молот выше пламени, колотя ярого брата земли, который в свой черед вьется далеко и широко по земле. Чудом скрыта ото всех его работа, как и тайна его мастерства, но все знали, кому придется владеть этим оружием. Ветер пронзительно кричал над волнующимся лесом копий, и пронзительно отвечало точило Веланда, острившее жадное лезвие меча.
Впереди войска ехали два самых могучих человека того времени — Кинрик, старый король, и суровый владыка геатов Беовульф, сын Эггтеова. По дороге пересекли они огромный вал, насыпанный Скрытым в иной век, миновали ложбину. Увидели дерево, увидели камень, подошли к затопленной долине. Из-за облаков вынырнула луна, освещая им путь серебристым светильником. Внизу обширной долины увидели они каменную тропу. Великое войско пересекло долину, и, оглядываясь, думали князья, что пересекают они пустынный океан. Впереди и позади была тьма, в которой звездами мерцали наконечники копий медленно переходивших серебристый простор всадников.
На другой стороне долины возвышался холм, и вскоре Кинрик насчитал Семь Курганов, названных Владыкой Виселиц. На их округлых склонах слегка поблескивала тронутая инеем трава, а числом их было столько же, сколько звезд сияют в Карлес Вэн. За Повозкой слепо несется Дикая Охота Павших, и так же скакал мимо курганов король из рода Водена во главе своего войска.
И увидел Кинрик, что Владыка Виселиц верно прочел руны, поскольку вдруг совершенно неожиданно очутился он в Кольце Вульдора. В двойном кругу высоких камней остановил он своего боевого коня — четырежды по четыре серых камня стояли вокруг, и шесть раз по семь в свой черед окружали их. Кто впервые поставил эти серые вехи, воткнув их стоймя в землю, не ведомо никому. Еще до прибытия ангель- кинн, до появления здесь бриттов, давших имя этой земле, здесь правили короли, для которых этот Остров был особым святилищем, плывущим по волнам океана Гарсегг.
— Наверное, это то самое Кольцо, о котором говорил тот злосчастный висельник, — проворчал Беовульф в ухо королю, — и куда теперь, по-твоему, нам ехать?
Но не успели еще эти слова слететь с уст убийцы Гренделя, как неожиданно явился ответ. Огромный вепрь с блестящей щетиной вышел из тени столба и вдруг припустил во весь опор, пробежав прямо перед князьями. Глядя вслед зверю, двое высокородных владык людей увидели, что широкая дорога, огражденная камнями, поворачивает к западу, спускаясь по склону холма в укрытую тенью долину внизу. Горячо бились отважные сердца воинов, когда вереницей ехали они вниз по этой королевской дороге! Впереди бежал их четвероногий проводник, его клыки и щетина ярко блестели. По обеим сторонам дороги, как часовые, стояли один за другим камни, каждый больше фатома[189] в вышину. Столбы — и алмазы были они. Стояли они попарно, и невозможно было заблудиться на такой прекрасной дороге!
Как кольца Мирового Змея, обвивающего мир, так извивалась дорога среди столбов. Гордо гарцевали скакуны бесчисленного воинства копьеносцев — словно выступали они по резному мосту, ведущему в Вэль- хеаллу. Дорога была достаточно широкой и длинной, чтобы нести на себе все войска земли, от знаменитого леса Меарк-вуду до Священной Гробницы в Готаланде, волшебного камня, что стоит у Данпа. Она извивалась направо, она извивалась налево, где рядом вставал чудесный священный холм, округлый, пологий, совершенный, как грудь женщины или умбон щита. Видно, гномы или великаны долго трудились, чтобы возвести это высокое сооружение, поскольку это дело наверняка было не под силу и самым могучим из людей.
