отошла назад, как и в первый раз, и я снова ощутил, как вздрогнула машина, когда с тетивы слетела новая стрела, вонзившись в двух дюймах от первой. Я был страшно доволен своей доблестью, но еще больше меня восхитила великолепная точность, с которой машина выполняла каждое из действий — натягивала тетиву, накладывай стрелу и спускала ее, и все каким-то поворотом ворота! Я продолжал вращать, пока глухой удар не сказал мне, что в ящике стрел не осталось — они торчали тесной кучкой в стене башни перед нами.
— Прекрасно! — с воодушевлением вскричал я. — Но кое-чего я не могу понять. Почему, к примеру, все стрелы не падают вниз перед тетивой, не слетают сами по себе или не застревают в машине? И как кулачки умудряются спускать тетиву как раз тогда, когда нужно, вместо того чтобы продолжать тянуть ее назад? Честно говоря, когда я вижу, что она действительно все это делает, мне трудно понять твой скептицизм по поводу такого славного оружия.
Руфин рассмеялся.
— Боюсь, у меня маловато времени, чтобы изображать из себя прецептора. Ты прав — техника для последовательной подачи стрел из ящика чрезвычайно хитроумна. Прорезь в наклонном дне ящичка такая, чтобы за раз выпадала только одна стрела. Там она попадает на длинный цилиндр (который управляется, как и все в этой машине, воротом), у которого в боку неглубокий желоб вроде канавки, который, в свою очередь, поворачивает стрелу, пока она не попадает на ползунок. Конечно, сейчас она пригодилась сверх всяких ожиданий, но в целом это не слишком полезное оружие Я сомневаюсь, что многозарядные катапульты когда-нибудь будут в особом фаворе в армии.
— А почему же нет, ежели ты можешь выпустить шесть-семь стрел одновременно, когда обычная машина — скажем, вроде того страшилища, которое ты водрузил там, на бастионе, — выпускает только одну? Да, впечатление было ужасающим, должен признать. Что же до фрайнков, то они и подумать ни о чем не успели!
— Это довольно верно, — ответил трибун. — Однако в военном деле много такого, что в теории или даже на учениях весьма действенно, но в поле не применяется. Одно время, к примеру, поговаривали о катапультах, управляющихся сжатым воздухом, но до дела так и не дошло — видимо, невозможно заставить поршни работать согласованно. Я-то сам прежде никогда не видел Скорпиона в действии, но от тех, кому это доводилось, я слышал о большом количестве затруднений. К примеру, зачем всаживать в человека шесть стрел, когда и одной хватает? Как ты сам видел, у стрел нет разброса — поскольку отверстие установлено против одной цели, траектория более-менее попадает в один сегмент круга. Одного, может, и убьешь, а остальные, ежели у них мозгов хватит, отскочат в сторону, прежде чем в них попадешь Опять же нужно помнить, что ты не просто тратишь хорошие стрелы, но и снабжаешь ими врага. Однако можно сказать, что их сразу в ход пустить не удастся, поскольку у них нет бороздки. Ты сам знаешь, что ее вырезание — дело важное и требующее времени. Нет, искусство войны зависит от маневренности, быстроты передвижений, быстрого приспосабливания к новым условиям. Боюсь, у нашего дружка Скорпиона ничего такого нет.
— Ну, по крайней мере у тебя есть повод быть благодарным своей так называемой игрушке! — согласился я, нервно хохотнув. Слова Руфина мигом развеяли то воодушевление, что я пережил, управляя Скорпионом, Я думаю, многие согласятся, что я обладаю некоторыми знаниями, причем довольно многогранными. Однако войной я не слишком занимался. Я вдохновенно всаживал стрелы из машины в надвратную башню, на время забыв о нашем ужасном положении. Кажется, что разум твой стремится за каждой стрелой, — чу лесное ощущение силы и победы. Но и это, и все вокруг нас было лишь кажущимся. Время на миг застыло, мрачное бездействие опустилось на наше укрепление и все внутри его.
Руфин извинился и пошел к воротам, а я вернулся к игральной доске, что лежала перед Мэлгоном. Тяжелый стук молотков, что раздавался среди стен, затих, говоря о том, что сломанные ворота заменены сделанной на скорую руку баррикадой. Среди смеха и криков я увидел, как под руководством трибуна толкали к проходу телегу. Воины топорами разбили ее колеса, навалив на нее камни и прочий хлам.
Короткая суматоха улеглась, вновь уступив место гнетущей тишине. Наши воины наблюдали за укреплением, то и дело собираясь небольшими группами, чтобы обсудить что-нибудь любопытное там, внизу, за стенами, но оттуда, где я сидел, невозможно было уловить признаков каких-нибудь поползновений врага. Но и из того, что я уже видел, я мог предположить, что коварный Кинрик замышляет какое-то новое сокрушительное нападение на наши страшно поредевшие отряды.
— Так тихо, — заметил Мэлгон, задумчиво рассматривая доску. — Я помню другой такой день. Тогда я возвращался из монастыря святого Иллтуда в Гливисинге, чтобы снова взять власть в Гвинедде. — Он замолк и задумчиво встряхнул кости. — Я одиноко ехал по Арвону, по дороге Сарн Хелен к Каэр Сайнту, что тянется вдоль узкого пролива, который отделяет Мои от Острова. Именно там Максен Вледиг нашел серебряную доску для гвиддвилла с золотыми фигурками, которыми мы сейчас и играем. Говорят, потом они привели к падению этого князя ривайнир, от которого бритты ждали помощи при первом вторжении Хенгиста и его шайки язычников на Остров Могущества.
Мой путь шел по безрадостным холмам, крутым обрывам, по темным долинам. Я брел среди гор Эрири, оплота Гвинедда, любимого орлами. И вот пришел я в узкое ущелье. Казалось, горы по обе стороны подпирают небо. Его скалистые мрачные стены были серо-черного цвета, хмурые облака крышей нависали над ущельем, а воды озера, мимо которого я ехал, были черны как смоль. Ничто не нарушало тишины этого обширного пустынного места, кроме шума бешеного пенистого потока, прыгавшего по камням, который, затихая, впадал в длинное холодное озеро. Я слыхал, что в одной из этих гор Дивный Народ хранит свои сокровища, а в Финнон Берне я говорил со священной рыбой. Вода в ее ручье была мутной, да и ответ был туманным, сомнительным — он сулил недоброе моим замыслам. В горах Эрири звук падающего водопада — дело обычное, равно как и крики орлов и мычанье оленей-самцов. Но в тот час там стояла тяжелая тишина, неподвижная и угрожающая. Я не знал — продолжать ли путь или вернуться.
Король замолчал, нахмурившись в глубокой задумчивости.
— Лучше было бы тебе вернуться под защиту твоего святого наставника, благословенного Иллтуда, о король! — осмелился заговорить благословенный Киби. — Ты подвергал опасности свою бессмертную душу, когда нарушил клятвы, данные тобой в монастыре Лланиллтуд Ваур о том, что останешься в объятиях матери нашей церкви.
— У тебя не было выбора, — резко вмешался Талиесин, — кроме как мчаться к бессмертной и неувядаемой славе. Таков твой тингед — вернуть королевскую власть. Да и кому, кроме Мэлгона Высокого, наследника Кунедды Вледига, поддерживать Правду Земли?
Я ничего не сказал, и король продолжил:
— Наконец я услышал среди жесткой травы на моей каменистой дороге еле заметный шепот. Поначалу я подумал, что такой тихий и ласковый шепот может быть только разговорами Дивного Народа — я чувствовал, что они со всех сторон наблюдают за мной. Но затем шепот стал громче, всколыхнул неподвижный воздух, взморщил воды озера. Впереди, на севере, у входа в ущелье, я увидел вершины деревьев, раскачивавшихся под порывами ветра, приносившего брызги от далекого водопада. Буря зарождалась — я чувствовал ее приближение.
