— Тогда радости вам, Ксавьер Понстелла Инг, и хорошей, долгой жизни.
Глава 19
«Это, — строго говорил себе Вал Кон, — должно прекратиться». Однако не было особой надежды на то, что это произойдет в ближайшее время.
Мири была права: визуальные эффекты легко было игнорировать. Надо было просто сосредоточиться на очередном деле и не отвлекаться на расплывчатые двери, углы или потолки, а также вспышки ярких цветов. Такое не могло происходить. Поэтому надо было просто проходить через все это.
Физиологические эффекты были вопросом более сложным.
Рубашка ласкала ему грудь и руки при каждом движении, когда он с наслаждением проводил ладонями по обтянутым кожей бедрам. Когда он досадливо поднял руку, чтобы отбросить упавшие на глаза волосы, скользнувшая сквозь пальцы шелковистая субстанция чуть не заставила его прослезиться от блаженства. Он раздраженно прижал руку к мерцающей стене и вел по ней в течение нескольких шагов, но и тут вынужден был признать свое поражение.
Все было таким тактильно приятным!
Были вещи и похуже. В этот момент перед ним шла Мири, так что Вал Кон мог любоваться ее стройной сильной фигуркой и дразнящим покачиванием бедер. Это зрелище доставляло ему наслаждение, которое само по себе не было удивительным. Он уже довольно давно заметил, что созерцание физической оболочки Мири приносит ему определенное удовлетворение. Он даже подметил за собой тенденцию смотреть на нее все чаще и чаще. И это не внушало ему особой тревоги.
Однако теперь, когда биение двигателя рождало в его теле и сознании множество мелодий чувственности, это стало весьма тревожным.
Перед его внутренним взором возникло мерцание — и он увидел формулу, показавшую, как он мог бы заполучить ее к своему (но не их взаимному) полному удовольствию. ВВЗ колебалась между 0,985 и 0,993.
«Убирайся!» — мысленно прорычал он, и Контур погас, оставив во рту металлический привкус.
Необходимо было выбрать менее опасную позицию. Удлинив шаги, он пошел рядом с Мири, что обеспечило им обоим большую безопасность. Или так он хотел надеяться. Она повернула к нему лицо и улыбнулась, давая возможность полюбоваться нежным изгибом ее шеи и тем, что скрывалось под шнуровкой ее белоснежной рубашки.
Он резко остановился, зажмурившись и заскрипев зубами. «Опять ошибся, — подумал он. — Это становится закономерностью».
Ее ладонь согрела ему руку, и он стремительно открыл глаза, обнаружив, что она встала ближе, чем ему хотелось бы — и все же недостаточно близко, — и заглядывает ему в лицо. На ее лице сочувствие боролось со смехом.
— Немножко похоти никому еще не повредило.
Он встряхнул головой, словно это движение могло проветрить ему голову.
— Прошло много времени.
— С таким-то лицом? Не надо врать своей бабушке. — Смех победил сочувствие. — Готова поспорить, что в Галактике полно зеленоглазых ребятишек.
— Бесчисленное множество, — согласился он. — Но все не мои.
— Какая расточительность! — прошептала она, скользнув ближе, так что их бедра соприкоснулись. Медленно, явно наслаждаясь каждым движением не меньше, чем он, она провела ладонями вверх по его рукам от локтей до плеч. — Сможем на этом сосредоточиться.
Его руки самовольно легли ей на талию, некрепко ее удерживая. Он заметил, что дрожит. «Да, — подумал он неожиданно, с уверенностью хорошо сработавшей интуиции, к которой не примешивался яд воздействия двигателя. — Да, да и да!»
Нет.
Чуть отстранившись, он всмотрелся в ее лицо и нашел то, что искал в мягкой складке губ и глубине глаз. С поразительной ясностью он понял, что видел все это уже довольно давно — только она об этом не подозревала. Всю жизнь Мири вела игру в одиночку, и если она сможет отвергнуть свои ощущения, пока они не вышли на уровень сознания, списать их на вызванное эффектом двигателя удовольствие…
Он отстранился еще на дюйм.
— Подожди.
Она напряженно застыла и сжала губы.
— Наверное, я не лучше Полесты, да?
На ее лице отразилась обида — но и облегчение.
— Ах, Мири…
Он уткнулся лицом в ее теплые яркие волосы, потерся лицом и лбом об их шелковые пряди, взъерошив ей челку и наполовину распустив косу. Его отступление было рассчитано с точностью до миллисекунды. Чтобы убрать руки с ее талии, понадобилось больше дисциплинированности, чем для того броска, который не сломал Полесте шею.
— Ну…
Уголки ее губ опустились, и она наполовину отвернулась. Он поймал одну маленькую ручку и дождался, чтобы она снова повернулась и посмотрела на него.
— Когда двигатель отключится, — сказал Вал Кон.
Мири нахмурилась:
— Что?
— Давай вернемся к этому разговору, когда снова выйдем в нормальное пространство. — Он склонил голову набок и чуть улыбнулся. — Не сердись на меня, Мири.
Напряженное лицо смягчила тень улыбки. Она отняла руку и пошла дальше.
— Твое место в дурдоме, друг мой.
— Наблюдатель!
— Да, Т'карэ?
— Передай моему родичу Эксперту мои сожаления по поводу тех сложностей, которые я могу доставить ему, попросив, чтобы ты сопровождал меня туда, где ведет свои дела Джастин Хостро.
— Да, Т'карэ.
— Скажи также нашему родичу, что в том случае, если в течение трех стандартных часов он не получит от нас известий либо по комму, либо путем нашего возвращения, то ему следует сообщить об этом событии моему брату Т'карэзиана'аб, передав ему моим голосом, что ему следует действовать так, как он будет считать должным в данном случае, постоянно помня о том, что в случае нашего невозвращения Джастина Хостро следует считать виновным в захвате ножей четырех членов нашего Клана.
— Как это, родич?
— Возможно, это преувеличение, — уже мягче сказал Точильщик, — но когда имеешь дело с Кланами людей, следует быть готовым к плохо продуманным действиям. Сделай, как я сказал. Мы отправимся через пятнадцать единиц, которые эти создания наименовали минутами.
Добыча оказалась легкой, грабеж не принес ничего стоящего. Однако успех вдохнул в экипаж новую жизнь, и командор Хализ, довольный тем, что удача повернулась к ним лицом, отдал приказ увести корабль в подпространство.
* * *
— В какую сторону теперь? — спросила Мири у развилки коридоров.
Вал Кон посмотрел на развилку со своим новым чувством ясности и указал направо:
— Туда.
— Ты у нас главный.
Она прошла следом за ним по выбранному коридору, мрачно глядя на коварные стены — что оказалось неудачной мыслью. Тогда она перевела взгляд на Вал Кона, шедшего впереди. В некотором отношении этот выбор был не лучше, хотя смотреть на него было приятнее, чем на стены. Она живо вспомнила его теплоту и стройную силу, то, что обещали его руки, сомкнувшиеся у нее на талии, — и до крови закусила губу, стараясь идти ровно, хотя ее трясло от желания.
Он остановился и наклонился к стене, словно что-то изучая. Хотя как можно изучать что бы то ни было
