раненые ноги подведут его в тот момент, когда надо будет встать, приветствуя капитана. Он почти не пытался привести себя в порядок: не стыдно, чтобы капитан видел солдата, который только что закончил выполнять свой солдатский долг.
За дверью какой-то голос звучал на повышенных нотах. Негромкий ответ, видимо, дал разведчик. Потом — снова громкий голос, сыплющий ругательствами: такие он время от времени прослушивал с земных кораблей.
Если повышенным тоном говорит капитан, то это знак недовольства его действиями. Нелирикк внезапно задумался о том, насколько убедительным будет разведчик, и он немного заволновался и переступил с ноги на ногу, ощутив острую боль от ран.
Дверь открылась, пропуская настоящую процессию.
Впереди, прихрамывая, шел разведчик с временными повязками на руке и ноге. Сразу за ним показался мужчина-землянин, заполнивший весь дверной проем: нормальный рослый солдат, одетый по- полевому, и в то же время похожий на оборванца-фермера: длинноволосый, бородатый, без татуировки чина и отметины зрелости. Однако двигался он уверенно, властно. Настоящий капитан!
Позади него шла крошечная рыжеволосая пичуга: наверняка ученица воина, досрочно взятая из яслей из-за экстренной ситуации вторжения. Она несла нечто похожее на аптечку первой помощи.
Разведчик приостановился и чуть не поскользнулся на влажном полу. Крупный мужчина задержался и отрывисто приказал часовому у дверей:
— Давай сюда швабру и уборщиков!
— Мой капитан, — заговорил разведчик, и Нелирикк повернул голову в сторону бородача, решив, что не так уж плохо будет служить капитану, у которого хотя бы рост нормальный…
— Мой капитан, — повторил разведчик и низко поклонился, почти прикоснувшись головой к коленям.
Пичуга продолжала идти вперед. Она шмякнула аптечку на ближайший ящик и прошагала мимо большого и маленького мужчины, чтобы остановиться напротив Нелирикка, широко расставив ноги и скрестив на почти мальчишеской груди худенькие ручки.
— Ну? — бросила она.
При звуке командного тона у Нелирикка сам собой открылся рот, но его разум успел вмешаться, напомнив, что пока ему не время говорить. Ответил разведчик, как положено — и очень мягко.
— Капитан, вот человек, которого я предполагаю ввести в отряд. Его зовут Нелирикк Исследователь. Он — разумный боец и…
Капитан чуть пошевелилась и нахмурилась.
— Представь меня.
— Есть, капитан.
Разведчик покорно поклонился. Нелирикк вытянулся по стойке «смирно», пытаясь не замечать своих ран и упорного звона в ушах. Тем временем его ум пытался освоиться с фактом, что капитан даже меньше разведчика и…
— Исследователь, слушай! Перед тобой Капитан Мири Робертсон, командир Первого боевого отряда Объединенных сил Литаксина! Капитан, я представляю вам кандидата в новобранцы Нелирикка Исследователя.
Нелирикк смотрел прямо перед собой, как требовал устав. Крошечное существо опустило руки и почти лениво обошло вокруг него с осмотром. Уголком глаза Нелирикк увидел, как великан ухмыльнулся, но как только капитан закончила обход, он тут же скроил по-солдатски серьезную мину.
— Это — человек с той дурацкой винтовкой? — спросила она у разведчика.
Нелирикк постарался остаться бесстрастным. В конце концов, такой вопрос был вполне законным, а объяснять все следовало его поручителю.
— Да, капитан.
— Гм-м-м. — Она снова зашла ему за спину. — А это что, к дьяволу, такое?
— Я снял это с его…
— Он говорить может? — огрызнулась капитан.
— Да, капитан.
Разведчик стушевался, а великан снова ухмыльнулся себе в бороду.
— Исследователь! — обратилась прямо к нему капитан. — Эта штука, в которой ты запутался, что это?
Нелирикк продолжал смотреть прямо перед собой, сосредоточившись на том, чтобы правильно подобрать земные слова.
— Переведи это, — приказал голос, требующий повиновения, и разведчик прикусил губу.
— Я… На торговом — шейное украшение Джелы. На высоком лиадийском: Колье Джелы… — Он помолчал, растирая большим пальцем подушечки остальных, словно ощупывая оттенки смысла. — На земном… наверное, удавка Джелы. Или…
— Понятно, — прервала его капитан. Она снова встала, скрестив руки, прямо перед Нелирикком. — Исследователь! У всех икстранцев есть при себе такое?
Превосходно! Капитан соображает быстро и по существу!
— Нет, капитан. Мой… Тот отряд, где я обучался, отдает честь одному из первых своих членов. Все, кто там обучался, носят шибджелу. У других отрядов…
— Другие игрушки, — договорила она за него и добавила, почти не поворачивая головы: — Джейс!
— Да, капитан Рыжик?
Бородач не кланялся, но на его лице ясно читалось уважение.
— При тебе есть какая-нибудь игрушка?
Великан ухмыльнулся, шагнул вперед и продемонстрировал кусок дерева очень странной формы. Возможно, это была дубинка, хотя для такой работы она казалась слишком хрупкой. Деревяшка чуть заострена и отлично отполирована. Руки Нелирикка так и зачесались от желания потрогать ее, проверить ее равновесие, понять ее теорию.
— Такие видел? — спросила капитан, вставая слева от него.
— Нет, капитан, — ответил он, отметив про себя, что у капитана, оказывается, несколько имен.
— Прекрасно. Значит, у нас тоже есть кое-какое секретное оружие.
Она снова оказалась у него за спиной.
— Больно? — спросила она, и он ощутил обжигающую боль там, где она дотронулась до его ноги выше кровоточащей раны.
— Да, капитан, — спокойно ответил он.
— И должно болеть. Вид довольно гадкий. Сражаться можешь?
— Да, капитан. — Он чуть помедлил. — Сейчас?
— Нет! — Она снова стояла перед ним, запрокинув голову, так что ему видно было суровое личико не больше его ладони, на котором горели яростные серые глаза. — Я спросила, можешь ли ты хорошо сражаться? В моем отряде никто не отлынивает, понимаешь? Мои солдаты сражаются!
— Я могу сражаться, капитан. Я много лет учился. Я могу стрелять из автовинтовки, из…
— Рекламу можешь опустить. На скольких языках ты говоришь?
— Слушаюсь, капитан, — проговорил Нелирикк, удивляясь, но тут же вспомнил, что с ним говорит капитан, под началом которой находится разведчик. — Языки: икстранский, лиадийский, торговый, земной и ришкак.
— Хорошо. Умеешь слушаться приказов?
— Да, капитан.
— Если я прикажу тебе идти в атаку на броню, а при тебе будет только винтовка, ты это сделаешь?
— Да, капитан.
Серые глаза смотрели на него без всякого выражения.
