синий, черный и вот этот темно-коричневый.
— Я плохо разбираюсь в модах, — призналась Дженни, разулыбавшись от удовольствия. — Когда была помоложе, вообще не интересовалась, а в последние годы жила в аббатстве и видела только те одежды, которые все мы носили. Но я уже поняла, что глаз у вас наметан на то, как должны выглядеть веши, и с радостью принимаю все предложения.
Повернувшись, она с удивлением увидела обомлевшую физиономию Агнес, и хотя на ней было нечто напоминающее улыбку, Дженни заподозрила, что вызвано это скорее ее признанием о пребывании в монастыре, чем комплиментом вкусу горничной. Две другие швеи, некрасивые молодые женщины, тоже вроде бы чуть-чуть оттаяли. Возможно, сочли ее не таким уж врагом, раз последние годы она провела мирно, как благочестивая католичка.
Агнес шагнула вперед и принялась собирать ткани, включая полотно, уже предназначенное для особого употребления. — Вы можете сделать выкройку для пелерины и платья? — спросила Дженни, наклоняясь и сгребая кремовую парчу. — Я не имею понятия, как все это кроить, хотя, разумеется, помогу резать. Пожалуй, я лучше справляюсь с ножницами, чем с иголкой.
Глухой звук, похожий на сдавленное хихиканье, вырвался у одной из молодых женщин, и Дженни, оглянувшись от неожиданности, обнаружила, что швея по имени Гертруда заливается испуганным румянцем.
— Вы смеетесь? — проговорила Дженни, надеясь, что не ошиблась, ибо давно жаждала хоть какого- нибудь дружеского общения с женщиной.
Гертруда покраснела еще больше.
— Вы ведь смеялись, правда? Из-за того, что я упомянула о своем искусном обращении с ножницами?
Губы женщины неудержимо тряслись, а глаза чуть на лоб не вылезли от попыток сдержать нервный смех. Не догадываясь, что своим пристальным взглядом пугает несчастную женщину до смерти, Дженни пыталась понять, что смешного можно найти в ее признании насчет ножниц. И вдруг приоткрыла рот.
— Вы что, слышали? О том, что я сделала… с вещами вашего хозяина?
Женщина еще сильнее округлила глаза, глянула на свою товарку, проглотила смешок, а потом снова уставилась на Дженни.
— Стало быть, это правда, миледи? — прошептала она. Внезапно этот дерзкий поступок и самой Дженни показался забавным. Она весело кивнула:
— Работа была жуткая, еще хуже, чем зашивать наглухо рукава его рубашек, и…
— И это вы тоже сделали? — Прежде чем Дженни успела ответить, обе швеи с облегчением захохотали, подталкивая друг друга в бока. Даже губы Агнес дрожали от смеха.
Когда две женщины помоложе ушли, Дженни вместе с Агнес направилась в покои Ройса, чтобы дать ей образчик одежд, которые можно было б использовать, сняв мерки для новых нарядов. В прикосновении к его камзолам, плащам, рубахам было что-то непривычно интимное и необычайно волнующее.
«У него поразительно широкие плечи, — с оттенком гордости подумала Дженни, протягивая Агнес шерстяную тунику, — и поразительно мало вещей для такого богатого человека». Все его имущество отличалось великолепным качеством, но выглядело сильно поношенным — молчаливым свидетельством о мужчине, погруженном в гораздо более насущные заботы, чем платке.
Многие рубахи слегка потерлись на груди, на двух недоставало пуговиц.. «Ему совершенно необходима жена», — думала Дженни с легкой улыбкой, подмечая все эти мелочи.
Теперь, когда барьер неприязни рухнул, Агнес охотно продолжила обсуждение вопросов, касающихся шитья, а уходя, подарила хозяйке настоящую сияющую улыбку, но и это озадачило Дженни не менее, чем обрадовало.
Когда горничная вышла, она осталась стоять на том же месте в спальне Ройса, вопросительно хмурясь. Не в силах найти ответы, набросила на плечи легкую накидку и отправилась искать их у человека, с которым могла говорить свободно.
Сэр Юстас, сэр Годфри и сэр Лайонел посиживали на низкой каменной скамье во дворе с жутко вспотевшими физиономиями, бессильно свесив зажатые в руках мечи, видно, пытаясь набраться сил после ночной попойки и утренней тренировки с оружием.
— Вы не видели брата Грегори? — спросила Дженни. Сэру Юстасу показалось, будто он видел брата, беседующего с возчиком, и Дженни зашагала в указанном им направлении, точно не зная, в каком из каменных строений, обрамлявших широкий внутренний двор, хранятся кареты и фургоны. Следующей после самого замка постройкой была кухня, легко узнаваемая по высоким, искусно сложенным трубам и дымоходам. Рядом с кухней стояли сарай, пивоварня и прелестная церковка. На другой стороне двора находилась кузница, где ковали лошадей и где Гэвин деловито начищал щит Ройса, не обращая внимания на груды оружия и доспехов, ожидающих, когда ими займутся менее знаменитые руки. Дальше был каретный сарай, а за ним располагались конюшни, свинарник и огромная голубятня, с виду пустая, без птиц.
— Вы кого-нибудь ищете, ваша светлость? Дженни резко крутнулась на месте от неожиданности, заслышав голос монаха.
— Вас, — отвечала она, смеясь над своим испугом. — Я хотела спросить вас кое о чем, — объяснила она, осторожно поглядывая на людей во дворе, занятых разнообразной работой. — Но не здесь.
— Может быть, выйдем за ворота? — предложил брат Грегори, мгновенно сообразив, что она желала бы поговорить там, где их никто не увидит и не услышит.
Однако, подойдя к стражнику у ворот, Дженни испытала настоящее потрясение.
— Простите, миледи, — с любезной невозмутимостью проговорил стражник, — мне приказано выпускать вас из замка не иначе, как в сопровождении милорда.
— Что?
— Вам нельзя покидать…
— Я слышала, — молвила Дженни, подавляя острый всплеск гнева. — Вы хотите сказать, что я… я здесь пленница?
Стражник, закаленный в многочисленных битвах, не имел никакого опыта общения с благородными леди, он метнул тревожный взгляд на дежурного сержанта, который вышел вперед, официально поклонился и объяснил:
— Это вопрос… э-э-э… вашей безопасности, миледи. Подумав, будто он намекает, что ей небезопасно появляться в деревне после вчерашнего происшествия, Дженни махнула рукой.
— О, я не собираюсь идти дальше вон тех деревьев, и…
— Простите. Милорд отдал особое распоряжение.
— Понятно, — солгала Дженни, но ей совершенно не улыбалось вновь оказаться пленницей. Она собралась было уйти, потом повернулась к неумолимому сержанту.
— Скажите мне вот что, — попросила она тихим зловещим тоном. — Это… ограничение… касается всех, кто пытается выйти из замка, или только меня?
Взгляд его перекочевал к горизонту.
— Только вас, миледи. И еще одной леди — вашей тетки.
Рассерженная и униженная, Дженни отвернулась, и тут ей пришло в голову, что Ройс, конечно, послал с тетушкой Элинор Арика… не как сопровождающего, а как стражника.
— Я знаю другое место, — спокойно предложил брат Грегори, беря ее под руку и ведя через широкий двор.
— Не могу в это поверить! — сердито шепнула Дженни. — Я тут в плену!
Брат Грегори сделал широкий жест, охвативший весь огромный двор.
— Ах, но что за великолепная тюрьма! — заметил он с одобрительною улыбкой, — Прекрасней любого виденного мной замка!
— Тюрьма, — мрачно уведомила его Дженни, — есть тюрьма.
— Возможно, — предположил священник, не оспаривая сей ценной мысли, — у вашего супруга есть причины иного рода, чем те, о которых вы думаете, держать вас целиком и полностью под своею защитой.
Не понимая, куда он ее ведет, она следовала за ним к церкви. Он отворил двери и отступил в сторону,
