человек, которые медленно переходили от одного поверженного тела к другому. Они ищут своих друзей? Ничего подобного, они срезают серебряные пуговицы с мундиров и вообще крадут все, что могут, у мертвых солдат! Неужели он хотел бы стать такой вот ничтожнейшей из ничтожных частиц человечества, таким вот образом потратить отведенное ему время?
Нет. Он будет выше этого. Он может быть лучше. Человек, которым он был когда-то, жестокий сэр Корин, по крайней мере, обладал безудержной смелостью. Теперь он должен дополнить храбрость мудростью. Дать обет вести себя благородно и честно, отличаться добротой и великодушием, рыцарскими качествами, с течением времени забытыми и преданными. Если он не отыщет средство своего избавления или, проще говоря, ту самую побрякушку, то по крайней мере сделает столько добра, сколько сможет за отведенные ему полгода и на те деньги, которые ему удалось скопить.
Но прежде всего надо выяснить, кто выиграл это сражение, которое назовут битвой при Ватерлоо, а также на каком языке следует сейчас изъясняться и какой валютой оперировать.
Ближайший к нему солдат правил повозкой и одновременно пытался перезарядить пистолет одной рукой. Следующий за ним был перебинтован и, прихрамывая, плелся с угрюмым видом в изорванном мундире, который когда-то был ярко-красным. Стало быть, он англичанин.
Ар подошел ближе к солдату в красном мундире и заговорил:
– Скажи, дружище, удачным ли был день для армии короля? То есть, – поспешил он пояснить, – я хотел спросить, победила ли Англия?
– Говорят, что да, – отвечал солдат. – Благодарение Богу.
Ар перекрестился, почему-то коснувшись сложенными для крестного знамения пальцами сначала правого, а не левого плеча, как полагалось исповеднику католической веры (быть может, потому, что все его бумаги хранились в правом кармане?), и произнес:
– Аминь.
– Но победа нам дорого обошлась.
– Ну, я бы не предъявлял иск вашему сеньору… – начал было Ар, но вдруг сообразил, кого видит перед собой раненый обессиленный солдат: человека в богатой одежде, в дорогих красивых сапогах, руки которого не запятнаны кровью. Он кивнул и сказал только: – Печальный день, хоть он и принес победу.
– Тяжким он стал и для бедных лошадей. – Раненый солдат вытер здоровой рукой следы слез с грязной щеки. – Мое дело – отгонять от бедняг проклятых мародеров и собирать седла, чтобы отослать их семьям убитых, пока эти стервятники не разграбили все дочиста. – Он хмуро поглядел на ворона, который сидел на плече у джентльмена.
Теперь Ар догадался, что крики и стоны, которые он слышал, исходили от раненых лошадей. Искалеченных солдат и офицеров уже увезли с поля боя, оставив тела убитых ожидать своей очереди. Ар не имел представления, какими силами обладает теперь, и обладает ли ими вообще, но свою новую рыцарскую жизнь он должен с чего-то начать. Хотя бы с помощи животным.
– Граф Ардет к вашим услугам. – Я всегда любил лошадей, – сказал он. – И я умею обращаться с больной живностью. Может, смогу их успокоить или помогу поставить на ноги, чтобы отвести к коновалу.
– Это самая жуткая часть работы, – предостерег сержант Кэмпбелл.
Лорд Ардет взял у солдата пистолет и начал разглядывать один из видов оружия, придуманных позже той последней битвы, в которой он сам участвовал.
Они сумели поднять на ноги нескольких лошадей, отнюдь не могучих боевых коней, которые несли на себе в битву тяжеловооруженных рыцарей былых времен, однако вполне крепких строевых лошадок. Ардет оседлал прекрасного вороного жеребца по кличке Блэк-Бутч, хозяину которого уже никогда не придется ездить верхом. Он запомнил имя павшего героя, чтобы отправить позже денежную компенсацию его семье.
Сержант и граф погнали небольшой табунок назад в расположение походного лагеря кавалеристов, где лошадей можно было напоить и полечить. Старший конюх чуть ли не со слезами благодарил сержанта и Ардета. Было ясно, что он и вся команда нескоро забудут всадника на вороном коне и прочувствованный рассказ Кэмпбелла о невероятном умении его сиятельства обращаться с лошадьми.
Наспех глотнув вина и закусив его коркой хлеба – Ардет как-то забыл о том, что тело требует пищи, и голова у него закружилась, – он решил сам доставить Кэмпбелла в полевой лазарет. Стоны раненых, запах крови и вид страданий были сейчас для него хуже ада, но ведь он сам дал себе обет помогать другим.
Хорошо хоть, что они прошли мимо тех участков, где производили ампутации и прижигания.
– Вашу рану требуется только промыть и потом наложить швы, – сказал он сержанту.
Остановились они только там, где прямо на мокрой земле были расставлены походные кровати с тюфяками, набитыми соломой и покрытыми ветхими одеялами. Все места были заняты ранеными, ожидающими помощи.
– Боги великие!
За долгие века Ардету еще не доводилось даже во времена великого голода или обширного наводнения видеть столь опустошительную картину гибели множества людей.
Более половины всех этих несчастных скончается от потери крови, от заражения, вызванного грязью, попавшей в открытую рану, или от злокачественной лихорадки, занесенной в лазарет. Ардет знал это и считал, что чем скорее прекратить страдания обреченных, тем лучше для них.
– Пошевеливайся! – крикнул он. Любой, кто еще был в состоянии передвигаться или хоть как- то ковылять на собственных ногах, спешил уступить дорогу высокой темной фигуре в развевающемся плаще, но Ардет не обращал внимания на злополучных смертных.
Еще одна вспышка потустороннего света.
– Да, хорошо тебе отдавать приказы, – проворчал один из раненых. – Если бы некоторые занимались делом вместо того, чтобы мечтать о том, чего не может быть, то другим не пришлось бы работать так тяжело.
Смирение было в той же мере не свойственно сэру Корину Ардсли, как и призраку по имени Ар в его загробной жизни, а также нынешнему лорду Ардету, тем не менее граф поклонился со словами:
– Приношу извинения.
Хирург в испятнанном кровью фартуке повернул голову. Губы его искривила издевательская усмешка, когда он увидел перед собой хорошо одетого человека.
– Моим подопечным, милорд, нужен лауданум, а не изысканные словеса и хорошие манеры. Мы слишком заняты, чтобы уделять время таким, как вы.
– Но у меня есть некоторый опыт лечения болезней, – ответил Ардет без малейшей запальчивости. – И я знаю способы успокаивать страждущих без применения опиатов.
– Как герр Месмер, [1] да? Я читал о нем.
– Да, что-то вроде этого. На теле человека есть такие точки, проводники сна. Надавливая на них, можно усыпить больного. Существуют и другие способы избавить от боли.
Сержант Кэмпбелл сделал шаг вперед.
– Я видел, как этот джентльмен действовал на лошадей. Он прямо творил чудеса.
– Очень хорошо. Мы можем использовать все, что дозволяет Всевышний, пусть и этот джентльмен попробует нам помочь, – сказал врач и вернулся к своему, казалось, не имеющему конца шитью. – Но ворон должен убраться отсюда. Нам не надо, чтобы этот символ смерти хлопал тут крыльями и пугал раненых.
– Этот ворон… – начал было Ардет, но птица захлопала крыльями и запрыгала у него на плече, выкрикивая:
– Я живой! Живой!
Врач и все раненые поблизости хором ахнули. Ничего себе – сначала появившийся среди них незнакомец орал что-то на чужих языках, а теперь подал голос его любимчик!
– Он хочет сказать, что его зовут Олив,[2] – поспешил пояснить Ардет. – Я почти научил это пернатое произносить свое имя, но у него это пока что плохо получается. – Он подкрепил свои слова угрожающим взглядом, который бросил на гремлина. – Если его присутствие беспокоит людей, я велю ему побыть где-нибудь подальше отсюда. – Гремлину Ардет сказал еле слышным шепотом: – Поищи мой знак. Кажется, мне придется ненадолго задержаться здесь.
Кэмпбелл рассказал солдатам и санитарам о том, чем занимался джентльмен на поле битвы. Даже пехотинцы любили лошадей, и потому они забыли о том, что видели и слышали, и приняли щегольски одетого смельчака в свою среду с полным дружелюбием.
Ардет приступил к работе.
Спустя несколько часов – он их не считал – Ардет услышал, что поблизости началась какая-то суета. Кто-то явно более старший в чине, вроде бы майор, кричал на хирурга, который в ответ только мотал головой.
– Я вам говорю, что есть офицеры, которые нуждаются в помощи врача! – продолжал майор.
– А я вам говорю, что не могу отпустить ни одного человека из моих людей. Они и без того почти валятся с ног от напряжения.
– А кто этот человек? – спросил майор, указывая на Ардета. – Он, кажется, знает свое дело. Его пациенты не стонут, и руки у него по крайней мере чистые.
– Это Ардет. Его добровольная помощь просто благословенна.
Майор направился к Ардету, не обращая внимания на раненых, между которыми проходил.
– Мы нуждаемся в вашей помощи в палатке для офицеров.
– Во мне нуждаются здесь.
– Поймите, ранен генерал.
– Разве жизнь ваших товарищей по службе ценнее жизней тех, кто сражался за них?
Майор выпрямился, но даже при такой позиции он был ростом ниже Ардета.
– Они офицеры и джентльмены.
Ардет не мог не обратить внимание на то, что мундир у этого господина был без единого пятнышка, что ворот и обшлага кителя оторочены кружевом. Он знавал таких щеголей.
– Вы участвовали в сражении?
– Разумеется. Я майор Уиллфорд, и вывел свой отряд на позиции, прежде чем вернуться в главный штаб за дальнейшими
