посмотрел на Фиону, стараясь смутить ее своим пристальным взглядом и заставить подчиниться его воле. Однако Фионе не была знакома робость. В ее золотисто-карих глазах зажглись озорные искорки, на чувственных губах появилась насмешливая улыбка. Такую женщину трудно было вогнать в краску.
— Тушеное мясо надо есть горячим, — сказала она, приподняв бровь. — Не забывайте, что вам нужно восстановить свои силы как можно быстрее. Нам предстоит встреча с Уиллом завтра в полдень. Я уже договорилась о ней.
— Вы нашли своего бывшего приятеля? — заинтересовался Брэдан и машинально съел немного тушеного мяса с ложки, которую Фиона поднесла к его губам.
— Да, — кивнула она, — мне удалось передать Уиллу записку, и он ответил на нее. Его лагерь находится в часе езды отсюда.
Машинально пережевывая и глотая мясо с овощами, Брэдан внимательно слушал Фиону. Однако когда она замолчала, он с негодованием оттолкнул ее руку с ложкой, сообщив, что в состоянии поесть самостоятельно.
На губах Фионы опять заиграла улыбка. Передав ему ложку, она стала наблюдать за тем, как он ест. Она была довольна, что Брэдан самостоятельно справляется с этой задачей. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая только стуком ложки о дно миски и щебетом птиц за окном.
Через некоторое время Фиона встала, вспомнив, что у нее есть неотложные дела. Она убрала комнату, а потом сложила горшочки с мазями и мешочки с сушеными целебными травами в большую кожаную сумку. Закрыв ее, Фиона помыла в тазике с водой ступку и пестик.
Доедая тушеное мясо с овощами, Брэдан внимательно наблюдал за ней. Он заметил, что Фиона ведет себя в его присутствии естественно и спокойно. Должно быть, за эти дни она привыкла к нему. Впрочем, этому могло быть и другое объяснение. Брэдана вдруг охватило беспокойство. А что, если за то время, пока он лежал без сознания, Фиона разработала коварный план побега? Честно говоря, Брэдан не очень-то верил в это. Тот факт, что она не сделала никакой попытки бросить его или передать властям, воспользовавшись его беспомощностью, говорил сам за себя. Более того, Фиона заботливо ухаживала за ним, лечила раны разными зельями и снадобьями, стараясь быстрее поставить его на ноги. Брэдан смутно помнил, что во время болезни пил какие-то горькие отвары и настои.
А это значило, что именно благодаря Фионе он так быстро пошел на поправку. Она не только спрятала больного в этой комнате от властей, но и выходила его.
Эта мысль поразила Брэдана. Он всегда считал, что женщины, подобные Леди в алом, эгоистичны и корыстны. Они заняты только собой и не способны прийти на помощь ближнему в трудную минуту. Наблюдая за Фионой, Брэдан все больше удивлялся. Эта женщина оставалась для него загадкой. Она заставила его пересмотреть некоторые взгляды на жизнь.
Покончив с едой, Брэдан повернул голову и взглянул на Фиону, убиравшую золу и пепел из очага. На ней было простое домашнее платье, совсем не похожее на тот алый наряд, в котором несколько дней назад она предстала перед посетителями трактира. Однако и это платье было скроено по фигуре и очень шло ей. Оно отличалось от тех черных бесформенных балахонов, которые Фиона носила в Лондоне, в своей швейной мастерской.
Брэдану было ясно, что красота Фионы не зависела от того, была ли ее одежда сшита из холщовой ткани или из шелка. Ее внешность могла поразить воображение и соблазнить мужчину любого возраста и положения. Изюминка Фионы состояла в контрасте ее ангельского лица и пышных форм. У Брэдана перехватило дыхание, когда он увидел, как она, наклонившись, выметает золу из очага. Очертания ее бедер были очень соблазнительны. Долетавший до него тонкий аромат ванили волновал. Сердце Брэдана учащенно забилось, по телу пробежала дрожь.
Брэдан не считал себя влюбчивым человеком. Женщинам было трудно завоевать его сердце. Он участвовал во многих военных походах под стягами короля и сражался в дальних странах за монаршую справедливость. При этом Брэдан никогда не испытывал недостатка в женской ласке, его окружали экзотические красавицы, готовые по первому его слову дарить ему любовь.
Брэдан смущенно отвел глаза от Фионы, стараясь успокоиться. Ее соблазнительные бедра вызвали у него прилив желания, и он боялся, что Фиона это заметит. Ему не хотелось быть уличенным ею в похотливых желаниях.
Сквозь щели в ставнях в комнату пробивался яркий свет. Стараясь отогнать грешные мысли, Брэдан стал думать о том, что сейчас происходит за окном. Вскоре ему удалось справиться с возбуждением. И когда Фиона закончила убирать очаг и присела на табурет рядом с его кроватью, он уже почти успокоился.
Но тут Брэдан снова уловил исходивший от Фионы нежный запах, и его охватил трепет. Он боялся взглянуть на нее. Пауза затягивалась, и Брэдан чувствовал себя неловко. Чтобы скрыть свое смущение и отвлечься от мыслей о нескромных желаниях, он решил заговорить с ней.
— Что вы сделали с моей одеждой? — спросил Брэдан, стараясь говорить ровным спокойным тоном.
— Я отнесла ее вниз, на кухню. — В голосе Фионы звучали насмешливые нотки. — Я подумала, что ее надо выстирать. Ведь пока вы могли вполне обходиться без нее.
— Хорошо, но теперь она мне нужна, — сказал Брэдан, не отводя взгляда от Фионы, хотя это удавалось ему с трудом.
— В таком случае я через пару минут вам ее принесу. А сейчас нам необходимо обсудить кое-какие детали. Завтра нам предстоит важная встреча.
— Неужели мы не можем поговорить об этом, когда я оденусь? — раздраженно спросил Брэдан.
— Нет, это дело не терпит отлагательств. Неужели комфорт вам дороже, чем собственная безопасность и спасение сестры?
С этим было трудно спорить. Впрочем, Брэдан и не собирался этого делать.
— Хорошо, давайте поговорим, — сдался он. Фиона внимательно посмотрела ему в глаза. Брэдан изо всех сил старался не поддаться ее очарованию. Взгляд Фионы завораживал его.
— Прежде всего мы должны договориться по поводу моего имени, — начала Фиона. — В прошлом все называли меня Гизелла де Кер.
— И даже разбойники?
— Да. Фионой меня звали только в детстве и ранней юности, когда я жила в Гэмпшире.
— Но почему вы не вернули себе прежнее имя, когда ушли от Дрейвена?
— На этот вопрос мне сложно ответить, — промолвила Фиона, отводя взгляд. По ее лицу пробежала тень. — Может быть, я не стала этого делать, потому что продолжала одеваться в алые наряды. Я отзывалась на то имя, которое мне дал Дрейвен, потому что привыкла к нему, оно стало неотъемлемой частью меня. Ту женщину, которая помогала разбойничьей шайке грабить на больших дорогах, продолжали называть Гизелла де Кер. Это продолжалось всего лишь год. Разбойники пользовались моей известностью и привлекательностью для того, чтобы заманить мужчин в наши края и, устроив засаду на дороге, ограбить их. А когда по стране распространилась молва о том, что меня используют как приманку, я покинула Олтон и отправилась в Гэмпшир.
— Понятно.
— Надеюсь, что это действительно так, — сказала Фиона. — Потому что если вы будете называть меня в присутствии посторонних Фионой, это вызовет подозрения. Люди начнут сомневаться в том, что перед ними знаменитая Леди в алом.
Брэдан кивнул.
— Хорошо, я исправлюсь, — сказал он. — Хотя все это очень странно. Получается, что я один знаю ваше настоящее имя.
— Нет, вы ошибаетесь, — возразила Фиона. — Кроме вас, мое настоящее имя известно еще одному человеку.
— Кому? — поинтересовался Брэдан.
— Уиллу Синглтону, — ответила она. — Но и он не называет меня Фионой по тем же самым причинам.
Щеки Фионы порозовели при упоминании о главаре шайки. И Брэдан понял, что их связывает нечто большее, чем деловые отношения. Однако Фиона явно не хотела говорить об этом.
— А мой дядя? Вы провели с ним так много времени. Неужели он не знает, как вас на самом деле зовут? — спросил Брэдан.
Ему была неприятна мысль, что Фиону и Уилла могли связывать интимные отношения.
— Ему было безразлично, как меня зовут, — с горечью сказала Фиона. — Он дал мне имя Гизелла де Кер и с тех пор звал меня именно так. Уехав в Лондон, я открыла швейную мастерскую и магазин под своим настоящим именем — Фиона Берн, надеясь, что Дрейвен меня не найдет.
— Но ведь я нашел вас. Почему вы думаете, что Дрейвен не может этого сделать?
— Вас не пугали трудности. Вы проделали долгий путь и истратили уйму денег, чтобы найти меня. Я хорошо знаю Дрейвена, он не способен на подобные жертвы. Наверняка он считает это ниже своего достоинства. Я знала, что он не сделает попытки разыскать меня, когда жила у разбойников. Хотя я находилась всего в нескольких часах езды от Лондона, Дрейвен ничего не предпринял для поисков. Но если я снова окажусь в борделе, боюсь, он постарается вернуть меня…
Фиона замолчала и потупила взор, кусая губу. У нее был такой удрученный и потерянный вид, что у Брэдана сжалось сердце. Его поразило то, что женщина, которая долгие годы была изгоем общества, не потеряла способности тонко чувствовать и страдать. Он видел, как ей страшно возвращаться в прошлое, как пугала ее мысль о встрече с Дрейвеном.
У Брэдана вдруг появилось ощущение, что Фионе хочется спрятать лицо у него на груди и просить защиты от того зла, которое царит в этом мире. Когда она снова подняла на него глаза, в них стояли слезы. У Брэдана перехватило дыхание от жалости к ней. Он хотел что-нибудь сказать ей в утешение, но тут Фиона снова заговорила:
— Дрейвен не предпринимал серьезных попыток вернуть меня еще и потому, что боялся показать свою слабость перед своими приспешниками. Он не хотел
