тетя Луиза.
– Оно и видно, – пробормотал Кавендиш.
Тетушка бросила на него испепеляющий взгляд, и Кавендиш, смутившись, ретировался.
– Тебе, надеюсь, понятно, что женщинам вход в этот клуб воспрещен? – холодно сказал Гидеон.
Она отмахнулась от его замечания:
– Конечно, понятно, хотя теперь, когда я уже здесь, мне непонятно, почему это так. – Она окинула взглядом комнату. – Здесь все далеко не так величественно, как я полагала.
Управляющий судорожно глотнул воздух.
– Мадам, я должен настоятельно просить…
Тетя Луиза игнорировала его слова.
– Гидеон, ты должен что-то предпринять немедленно. Это касается леди Честер.
У него перехватило дыхание.
– А что с леди Честер?
– Она уезжает из Лондона, – сказала тетя Луиза. – Она едет в джунгли искать орхидеи.
Гидеон стиснул зубы.
– Без сомнения, с лордом Торнкрофтом?
Тетя Луиза вытаращила глаза:
– Фредерик тоже едет?
– Не знаю, – сердито сказал Гидеон. – Ты сама только что сказала мне это.
– Конечно, от этого старого козла можно ожидать чего угодно, но я понятия не имею, будет он участвовать в экспедиции или нет. Да это и не имеет значения. – Она посмотрела племяннику в глаза: – Твоя леди Честер вот-вот упорхнет из твоей жизни, и если ты не предпримешь что-нибудь немедленно, то можешь потерять ее навсегда.
Гидеон пристально посмотрел на свою тетушку:
– Ты ведь сказала, что она мне не подходит.
– Так оно и есть, – вздохнула тетя Луиза, – но в жизни случаются вещи и похуже, чем выбор неподходящей женщины, особенно если эта неподходящая женщина делает тебя счастливым.
Гидеон приподнял бровь:
– Значит, ты хочешь, чтобы я был счастлив?
– Это само собой разумеется, Гидеон, – обиженным тоном заявила тетя Луиза, положив руку на его предплечье. – Если эта женщина делает тебя счастливым, то ты будешь дураком, позволив ей уйти.
– А быть дураком тебе едва ли захочется, – пробормотал Норкрофт.
– Что правда, то правда, – согласился Гидеон, поглядев сверху вниз на леди Рэдбери. Возможно, ему следовало бы сказать ей, что он уже решил не отпускать Джудит, но его очень обрадовало, что тетушка так изменила свое мнение. – А как же мои обязанности? Продолжение рода? Дети и все такое прочее?
– Ты еще молод, Гидеон, и тебе, с Божьей помощью, предстоит пройти долгий жизненный путь. Долг, конечно, очень важно выполнить, но я не могу допустить, чтобы ты был несчастен до конца своих дней. А что касается детей, – она махнула рукой, – то возможность их появления нельзя исключать полностью. Этого никогда нельзя знать наверняка. Случались и более неожиданные вещи. – Тетя Луиза вздохнула. – А твои кузены будут в полном восторге.
– Ты уверена?
– Я всегда бываю права. – Тетя Луиза сделала глубокий вдох. – Она уезжает, потому что считает, что так будет лучше для тебя. Она любит тебя. Она почти что призналась мне в этом. – Она заглянула в глаза племяннику: – Поезжай к ней, Гидеон. Скажи о своих чувствах. Останови ее. Женись на ней.
– Ладно, ты меня уговорила, – сказал Гидеон, едва сдерживая ухмылку. – Когда она уезжает?
– Сегодня. С минуты на минуту.
– В таком случае мне надо торопиться, – сказал он и направился к двери. – Мне не хотелось бы гнаться за ней всю дорогу до Южной Америки.
– До Парижа! – крикнула вслед тетя Луиза. – Сначала она едет в Париж.
– Ладно. Значит, до Франции. – Он оглянулся через плечо на своих друзей: – Не сопроводит ли кто-нибудь из вас мою тетушку из этого помещения, пока вас всех не попросили покинуть клуб и никогда сюда не возвращаться?
– Почту за честь, – отозвался Норкрофт.
– Хотя теперь, когда я уже здесь, – услышал удаляющийся Гидеон голос своей тетушки, – мне кажется, что маленький стаканчик виски не помешал бы…
Гидеон усмехнулся про себя и, игнорируя возмущенные взгляды прочих джентльменов, вышел на улицу. Слава Богу, что вмешалась тетя Луиза! Хотя он уже решил не отказываться от Джудит без борьбы, твердое знание, что Джудит любит его так же, как он любит ее, придавало ему уверенности в себе. Уж теперь он не позволит ей уйти. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Ему следовало давно понять, что он прав относительно ее чувств.
Выйдя из здания, он остановился на верхней ступеньке лестницы, выходящей на тротуар. Если он не застанет ее дома, то отправится в порт, а если потребуется, поедет за ней следом хоть до самой Франции. Он не позволит этой женщине исчезнуть из его жизни. Ни за что. И никогда.
Несколько часов спустя Гидеон вошел в парадное своего дома и, не останавливаясь, прошествовал в библиотеку.
– Милорд, – крикнул ему вслед Уэллс, – к вам…
– Не сейчас, Уэллс. – Гидеон закрыл за собой дверь библиотеки, пересек комнату и налил себе стакан виски. Черт бы побрал эту женщину! Где ее носит? Какое-то щемящее чувство, появившееся, когда он заехал в дом Джудит, не покидало его. Ее дворецкий поклялся, что она еще не уехала в Париж, и заявил, что не имеет понятия о ее местонахождении в данный момент. Но слуга говорил явно уклончиво, причем Гидеон не удивился бы, узнав, что он делает это по приказанию своей хозяйки или просто для того, чтобы дать ей время уехать подальше. Портовый диспетчер, ведающий отправкой судов, у которого он навел справки, заявил, что сегодня никакие суда во Францию не отправляются. Потом он заехал сначала к леди Динсмор, затем к лорду Торнкрофту. Леди Динсмор ничего не знала о планах Джудит, как и лорд Торнкрофт, хотя его, судя по всему, очень позабавило отчаяние Гидеона.
Но это едва ли имело значение. Гидеон одним духом осушил стакан бренди. Если он не найдет ее сегодня, то найдет завтра или послезавтра. Даже если ему придется прочесать улицы Парижа, джунгли Южной Америки или саму преисподнюю…
– Я, кажется, пришла не вовремя? – раздался у него за спиной голос Джудит.
У него замерло сердце. Он повернулся и уставился на нее:
– Что ты здесь делаешь?
– Я… – Она наморщила носик. – Я и сама толком не знаю.
Она была здесь, а только это и имело значение. И все же…
– Ты пришла попрощаться?
– Нет, – чуть помедлив, сказала она.
– Значит, ты решила уехать за орхидеями, даже не попрощавшись?
– Нет. – Она покачала головой. – То есть да. Я и сама не вполне уверена, что делаю и куда еду. – Она вздохнула. – Я подумала, что тебе следует узнать кое-что, прежде чем я уеду.
– Вот как? – Он присел на уголок письменного стола и пристально взглянул на нее. – Чтобы быть до конца честной?
– Можно и так сказать, – ответила Джудит, осторожно выбирая слова. – Как тебе известно, я давно поняла, что не предназначена для постоянных отношений… для брака. Мой муж…
– Он причинил тебе боль. Я знаю это. Неужели ты подумала, что я тоже смогу причинить тебе боль?
Она широко раскрыла глаза.
– Я так не думала. Ни на мгновение. Я боялась, что могу причинить боль тебе.
– Продолжай.
– Мой муж умер не в результате несчастного случая. – Она взглянула ему в глаза. – Он совершил самоубийство.
– Джудит! – Это было совсем не то, что он ожидал. Он выпрямился и шагнул к ней.
– Не надо, пожалуйста. – Она вытянула руку, чтобы остановить его. – Я должна сказать это. Нужно, чтобы ты понял.
– Хорошо.
– В ту ночь, когда он умер, у него был дикий приступ ревности, повод для которого измыслил он сам. Он ударил меня. Заставил опуститься на колени. Сломал мне палец. Он… – Джудит судорожно глотнула воздух. – Я об этом никогда никому не рассказывала. Но я не думала…
Ему хотелось схватить ее в объятия, успокоить, заверить, что больше никто и никогда не причинит ей боль. Но он не мог двинуться с места.
– Ты не думала – что?
– Я никогда не думала, что появится человек, которому я смогу это рассказать. – Обхватив себя руками, она уставилась в пространство, как будто смотрела в прошлое, которого он не мог видеть. – А потом я заперлась в своих комнатах. Он барабанил в дверь. Я была в ужасе и, что еще хуже, разозлилась и сказала, что ухожу от него. Он умолял открыть дверь, но я не открыла. Просил простить, но я не простила.
– Ты и не должна была прощать его, – сказал Гидеон. Он был в гневе на этого человека, которого она любила и который сотворил с ней такое.
– Некоторое время спустя он… – медленно сказала она, как будто произносить эти слова вслух ей было больно, – он бросился с крыши. И я винила в этом себя. До сегодняшнего дня.
– Джудит! – От жалости к ней у него сжалось сердце.
– Сегодня я узнала, что мой муж покончил жизнь самоубийством, потому что боялся превратиться в такого же жестокого, мерзкого типа, каким был его отец. – Она вздохнула. – Я об этом не имела понятия. Я ничего не знала ни об отце, ни о демонах, терзавших Люсиана. А если бы даже знала, то, как считает его сестра, я ничего не смогла бы сделать.
Он нахмурился.
– Она об этом знала? Знала все эти годы и ничего не сказала тебе?
– Александру терзали свои демоны, к тому же ей самой было очень горько.
– Но даже если это так…
– В течение десяти лет я считала, что это произошло по моей вине, – сказала она дрожащим голосом – Я думала, что была ужасной женой и вообще отвратительным человеком. И что это я довела его до самоубийства. – Она довольно долго молчала, потом продолжила: – И все эти годы я не позволяла себе привязываться надолго к другому человеку: все ограничивалось временными, легкомысленными связями. – Она приподняла лицо и встретилась с ним взглядом. – До последнего времени.
У него учащенно забилось сердце.
– Вот как?
– Я всегда думала, что
