Декеру на руку. Оттолкнувшись от косяка, он положил одежду на стол, поставил свечу перед Джонной и счистил с руки воск.
— Вы не обожглись? — Она опустила кружку и, не спрашивая разрешения, взяла его за руку. Он по-прежнему сжимал в кулаке серьгу. — Дайте-ка я взгляну.
— Ничего страшного.
— У вас будет волдырь. Нужно смочить холодной водой.
Декер отнял руку. Пальцы Джонны, скользнувшие по его коже, были очень нежными.
— Ничего страшного, — повторил он. Она пожала плечами.
— Хотите молока? Я могу подогреть.
— Я не люблю теплое молоко.
Джонна посмотрела на свою кружку, и на лице ее появилась слабая, кривая улыбка.
— Я тоже.
— Тогда почему…
— Привычка, я полагаю. Кроме того, оно успокаивает.
И она тут же опустила глаза, словно смутившись своего признания. Декер не знал, что на это сказать. Интересно, что она сделает, если он положит руку на ее голову, запрокинет лицо и поцелует в дрожащие губы? Остановит, если он положит руку ей на грудь?
— Я обычно подогревала молоко отцу, когда ему не спалось, — проговорила она минуту спустя. — Мы часто сидели с ним здесь, на кухне, и разговаривали — иногда несколько минут, а иногда до самого рассвета.
— Вы скучаете по отцу?
— Почти все время, — сказала Джонна. Она, казалось, была не против его общества. Декер выдвинул стул и уселся сбоку от Джонны.
— А по матери вы скучаете?
— Нет, — ответила девушка. — Но отец тосковал. Теперь я это поняла. Я мало жила с мамой, поэтому годы, прожитые вместе с отцом, для меня особенно дороги. — Она опять взглянула на Декера, словно оценивая его реакцию на свои следующие слова:
— Знаете, отец хотел сына.
Ни Джек, ни брат даже не упоминали об этом. Может быть, Колин так много значил для Ремингтонов еще и по этой причине?
— Я не знал.
— Это так. Мама умерла, подарив ему мальчика. Но ребенок тоже умер. Кажется, папа так и не простил себе этого. — Джонна выпрямилась и невесело засмеялась. — Не понимаю, зачем я все это вам говорю?
Декер отодвинул кружку с молоком подальше, чтобы Джонна не могла до нее дотянуться.
— Возможно, вам нужна твердая опора, — бросил он.
Джонна улыбнулась, и эта улыбка пригвоздила Декера к стулу. Ему пришла в голову мысль, что она правильно делает, пряча свои чувства и мысли от посторонних глаз. В бостонской гавани женщины с внешностью Джонны Ремингтон командуют только в одном месте — в спальне, выходящей на боковую улочку.
Улыбка Джонны дрогнула, а затем и вовсе исчезла под изумленным взглядом Декера. Она облизнула верхнюю губу, убирая молочную полоску, и спросила, указывая на сжатую в кулак руку:
— Что у вас там? Серьга?
Брови Декера высоко взлетели.
— Вы знаете о ней?
— Конечно, — просто ответила она. — Одна из служанок нашла ее у вас в куртке во время чистки. Она показала ее миссис Девис, а та принесла мне. Я уверила ее, что серьга не украдена, и велела положить обратно. Можно? — Джонна протянула раскрытую ладонь.
С некоторой неохотой Декер разжал кулак и, сам не понимая, зачем он это делает, положил сережку на ладонь девушке.
Восхищаясь драгоценной вещью, Джонна перевернула ее и увидела буквы ER, выгравированные на золотой капле.
— Какая красота! — проговорила Джонна тихим, почтительным голосом. — Elizabeth Regina. Королева Елизавета. Колин описывал мне эту серьгу. Ее изготовили ко дню коронации Елизаветы, не так ли? А это значит…
— Что ей почти триста лет.
— Она очень ценная.
— Она бесценна, — сухо возразил Декер. В его голосе Джонна почувствовала незнакомую резкость. Она вернула ему серьгу, и Декер спрятал ее в карман куртки.
— Простите, — сказала девушка. — Я не хотела вас обидеть. Я немного знаю, что значит для вас эта вещь.
— Вы можете знать только то, что вам рассказал Колин, — холодно проговорил молодой человек. — Вы понятия не имеете, что она действительно для меня значит.
Джонна слегка приподняла брови.
— Простите, — повторила она. — Конечно, вы правы.
Декер никак не прореагировал на ее извинение, возможно, он его даже не слышал. Когда Джонна произносила его, Декер встал и с грохотом отодвинул стул.
— Наверное, я все же выпью в конце концов, — сказал он.
— Молоко в холодном шкафу сзади… — Джонна осеклась, потому что Декер направился обратно в кладовую. Он вернулся с полупустой бутылкой виски, которую приметил еще по пути в подвальное помещение.
— Стаканы?
Джонна указала на посудный шкаф.
— Два, пожалуйста.
Ничего не говоря, Декер достал два стакана, поставил их на стол рядом с бутылкой и налил добрую порцию в каждый. Подняв стаканы, внимательно посмотрел на них и наконец подал Джонне тот, в котором, по его оценке, виски было чуточку меньше.
— Так почему же вам не спится? Вы опять поспорили с Шериданом?
«Опять?» — чуть было не возразила она, но передумала. Что случится, если Декер узнает о ее первом споре с Грантом? Что плохого, если он узнает и о последнем?
— Вы слышали, он сказал, что был вечером в Фэнейл-Холле. Там выступал Гаррисон.
— Собрание сторонников отмены рабства?
Джонна кивнула.
— Вы этого не одобряете?
— Это не совсем точно, — начала она. — Я считаю, что это опасно. Он был очень возбужден, когда пришел сюда. У него появилась идея встретиться с человеком, которого называют Сокол.
— Сокол? — Декер посмотрел на Джонну с недоумением. Она же предполагала, что это имя вызовет у него иную реакцию. — Я не знаю такого имени.
— Значит, вы единственный человек в Бостоне, которому оно неизвестно. Разве вы не читаете газет, капитан Торн?
— В последнее время — нет.
— Об этом человеке писали задолго до того, как вы слегли.
— Значит, я прозевал эту статью, — беспечно ответил Декер. Джонна фыркнула, ясно давая понять, что другого она и не ожидала.
— Сокол — это имя, которое дали получившие свободу рабы своему освободителю. Гаррисон услышал об этом и написал статью в своей газете.
— Стало быть, это мужчина?
Джонна открыто посмотрела на него.
— А почему вы думаете, что их освободитель — мужчина? — спросила она. — Это могла быть и женщина.
— Вам очко. — Декер отхлебнул виски.
— Вероятно, это мужчина, — уступила она. — И вряд ли Сокол — настоящее имя. Это было бы довольно глупо, не так ли? Несомненно, рабы не собирались выдавать его.
Джонна придвинулась к самой спинке стула и подтянула колени к груди. Из-под пеньюара высунулись пальцы ног. Декер отметил, что она действительно босая.
— А зачем Грант хочет с ним встретиться? — спросил Декер.
— Ему пришло в голову, что он может помочь Соколу. Деньгами. Кораблями. Еще связать его с «подземкой». Что-нибудь в этом роде. Грант хочет активно участвовать в деле, в которое верит.
— Значит, мистер Шеридан не бесхребетный человек. Какое счастье для вас!
Фиалковые глаза Джонны впились в лицо Декера, ища следы сарказма. Но сарказма не было ни в его чистых, точеных чертах, ни в голосе.
— Да, — сказала она. — Да, нам обоим повезло.
Декер отметил, что в ее голосе не было уверенности. Он вспомнил, что сегодня вечером она особенно подчеркнуто сообщила, что Шеридан не является ее женихом.
— Вы беспокоитесь за него? — спросил Декер.
— По-моему, есть основания.
— Мне кажется, он в состоянии постоять за себя. — Декер потер то место на голове, куда пришелся удар Шеридана.
— В драке — возможно. Я говорю о таких делах, которые могут привести его на виселицу.
— Но не здесь же, в Бостоне!
— Однако Шеридан иногда плавает на своих кораблях. И сейчас отправляется на Юг. Если он возьмет на борт беглых рабов…
— Понятно.
Он немного поколебался, осушил свой стакан и резко отставил его.
— Скажите мне одну вещь, мисс Ремингтон. Если вы так восхищаетесь этим человеком, то почему не соглашаетесь выйти замуж за него?
Джонна ответила не сразу. Она не знала, что ответить, пока с ее губ не слетели слова:
— Вы не будете слишком возражать, если я попрошу вас поцеловать меня?
Глава 3
Декер молчал, внимательно глядя ей в лицо. Просьба была серьезная, вполне искренняя, но он думал, не сожалеет ли уже она об этом.
— Совсем не буду возражать, — ответил он наконец спокойным голосом. Но что за идея пришла ей в голову? Этот вопрос он задал себе. Декер, не вставая со стула, наклонился к ней. Джонна заморгала.
— Нет, — сказала она.
Хотя Декер в равной мере почувствовал и разочарование, и облегчение, на его лице ничего не отразилось. Он замер, сохраняя молчание, затем опять откинулся на спинку стула.
— Хорошо.
— Нет, — повторила Джонна, качая головой. — Вы не поняли.
Разумеется, понять это было довольно трудно.
— Наверное, не понял.
— Вы не могли бы сначала встать?
Он задумался. Очевидно, она желает руководить этим поцелуем. Он с трудом подавил желание расхохотаться и сгрести ее в охапку немедленно. Как это типично для Джонны Ремингтон и как забавно!
— Отлично, — сказал он, поднимаясь со стула. И добавил участливым голосом, надеясь ей помочь:
— Но с такого расстояния я в лучшем случае могу послать вам только воздушный поцелуй.
Она хмуро посмотрела на него, и между ее бровями, похожими на крылья, обозначилась складка.
— Если вы намерены отнестись к этому несерьезно…
— Ну что вы, — возразил он, — ни в коем случае!
Она по-прежнему не сводила с него
