незамеченным.
Итак, Сэм поставил себе целью вызволить их из беды.
Лидия выразила восторг по поводу его изобретательности и смеялась до слез, глядя, как штанины болтаются в воздухе. Но на сердце у нее было тяжело. Конечно, все правильно, поезд не должен больше проехать мимо. Конечно, нужно как-то выбираться с проклятых и благословенных
пустошей. Конечно, рано или поздно ей предстояло вернуться к семье. Но все же они с Сэмом…
Что они с Сэмом?
Лидия задумчиво смотрела на красный комбинезон. Прежде она видела только нижнее белье отца и брата, да и то мельком, когда горничная проносила чистую стопку наверх, чтобы разложить в шкафах. Оно было неизменно белым – английское мужское нижнее белье. Нельзя было представить себе человека ее круга в чем-то красном под одеждой.
Она стояла и смотрела на красный вымпел, развевавшийся на конце ее лука, и спрашивала себя, чего недопонимает в сложившейся ситуации. Сэм был самым красивым, самым интересным мужчиной из всех, кого она знала. К тому же он был изобретателен. Один мимолетный взгляд в эту сторону – и их заметят. Они будут спасены.
Почему же тогда ей хочется спрятаться за ближайший пригорок?
Глава 11
В старом добром городе Хьюстоне есть три группы людей, за которых, как за детей, должны ставить свою подпись другие, потому что они не имеют никаких законных прав. Это идиоты, сумасшедшие и женщины.
Продолжение вечера оказалось ничем не хуже его начала. Лидии было так хорошо, что она хотела, чтобы он длился вечно. Сэм держал ее за руку, обнимал, целовал и ласкал. Она была добычей, он – охотником. Как оставленные без присмотра дети, они забыли обо всем за этими играми и опомнились лишь тогда, когда спустилась тьма. Разговор после шуток и поддразниваний вернулся к тому, что им следует делать дальше.
– Можно пойти вдоль рельсов, – предложил Сэм. – Если хочешь, можем вообще не ложиться спать. Отправимся в дорогу, как только взойдет луна.
Они сидели – Лидия, привалившись спиной к его груди между расставленными ногами. Руки его были переплетены у нее на животе, дыхание щекотало затылок. Они не были совсем голыми, но не были и одетыми, и это было даже пикантнее, чем полная нагота. Рубашка Сэма была вытащена из брюк, подтяжки опущены, одежда Лидии спущена с плеч, чтобы он мог время от времени их целовать и оглаживать. Она ощущала, как он зарывается лицом в ее волосы, вдыхая аромат. Божественно! Они могли себе это позволить, так как ночь выдалась теплая.
– Ни к чему дожидаться утра, – продолжал Сэм (ну просто воплощение благоразумия!).
– Это верно, – согласилась Лидия. – Теперь у нас есть путеводная нить.
– Да еще какая! Ты верно заметила, что рельсы никуда не денутся – даже в тумане.
– Они нас куда- нибудь да выведут.
– Угу. – Сэм помолчал и вздохнул. – Хотя, если честно, зачем спешить? Я устал, а ты?
– Еще бы! Это был трудный день, – со смехом сказала Лидия. – Все началось с погони за поездом. Потом я плавала, долго пререкалась с одним знакомым ковбоем с Дикого Запада и с ним же почти полдня занималась любовью. Я совершенно обессилела! – Ей все время хотелось смеяться, пришлось приложить усилие, чтобы сохранить серьезный вид. – Вот что! Разумнее будет пуститься в дорогу с утра, сразу после завтрака.
Она почувствовала кивок Сэма, наступило долгое молчание.
– А зачем сразу после завтрака? – неожиданно спросил он. – Кто нас подгоняет? Можно вовсе не трогаться с места, а ждать, пока нас обнаружат. Вот представь, будем мы тащиться по болотам и камням, натрудим ноги, выбьемся из сил – и все это только ради того, чтобы подняться в вагон, на десять миль дальше по дороге. Ну не глупо ли? Пусть за нас поработает наш сигнал бедствия, иначе зачем я его водружал?
Это звучало резонно.
– Ладно, как хочешь, – сказала Лидия, чувствуя себя на редкость покладистой. – Останемся здесь и будем ждать следующего поезда.
Мысленно она добавила: когда бы он ни пришел, хоть через неделю.
– А до тех пор давай вести себя так, словно мы…
– На курорте! – быстро вставила она и повернулась в кольце его рук, чтобы бросить взгляд на лицо Сэма.
Даже в сумерках было заметно, что он счастливо улыбается.
– Правильно, милая. Мы устроим себе…
– День отдыха! Отдыха от всего того, что ждет нашего возвращения. Забудем все, будем беспечными, как дети.
– Пальцем не пошевелим без крайней необходимости! Лидии пришло в голову, что именно так люди и ведут себя
во время медового месяца. Идея до того ей понравилась, что она сильнее прежнего вывернулась назад, взяла лицо Сэма в ладони и привлекла к себе.
Конечно, думала она, поезд пройдет по рельсам в положенный срок. Скорее всего уже завтра. Но даже в самом худшем случае у них остается ночь и утро. Все это время Сэм будет принадлежать ей и только ей. Он сказал, что за все нужно платить. Что ж, она заплатит. После возвращения в Лондон она будет вести себя безупречно: носить предписанные модой платья, вращаться в своем кругу – и наконец выйдет замуж по расчету. Это ли не щедрая плата за несколько дней полноценной жизни?
Впрочем, с чего она взяла, что поезд непременно появится завтра? Сомнительно, чтобы через пустоши проходила оживленная ветка. А если и правда у них в запасе целая неделя?
Лагерь они устроили на том же самом месте, что и накануне. Этот вопрос не обсуждался, но каждый знал, что жаждет уединения и не хочет быть замеченным с локомотива в неподходящий момент. Если поезду вздумается подъехать, когда… ну, когда им будет совсем не до него, он просто обязан будет остановиться у красного вымпела, чтобы понять, что это такое. Они успеют привести себя в порядок и явиться к паровозу.
Таким образом Сэм и Лидия провели ночь у вересковой поросли, у костра, разведенного на прежнем кострище, в которое было вложено столько труда. В каком-то смысле они провели ее в самой гуще цветущего вереска, так как устроили себе чудесную постель из веток, уложенных цветами вверх. В самом деле, получился упругий и душистый матрац – такой чудесный, что жаль было тратить время на сон. Устав от любви, Сэм и Лидия лежали в обнимку и шептались, как дети или, скорее, как два давних и близких друга, чьи отношения поднялись на новую ступень. Лидии вспомнилось старинное слово «наперсник» – тот, кому поверяют сердечные тайны. Она могла рассказать Сэму все, абсолютно все, доверить любой секрет, даже такой, каким не поделилась бы не только с братом, но и с Роуз или своей лучшей подругой Мередит. Она чувствовала, что Сэм, как никто, способен понять ее мысли и побуждения, и отвечала ему тем же. Даже их близость была построена на полном доверии. Физическая близость с удивительной точностью отражала близость духовную.
Было у Сэма одно откровение, которое не вошло в «Техасца в Массачусетсе»: «Если бы женщины знали, как это упоительно, когда их нежные пальцы, едва прикасаясь, скользят вдоль напряженной мужской плоти, они могли бы править миром». Он давно уже выразил все в словах, но не вставил в книгу, потому что решил: это тайна, которую надо сберечь любой ценой. Правда, в глубине души он подозревал, что женщины и сами прекрасно обо всем знают, что на деле они и правят миром, где якобы безраздельно властвуют мужчины. Умная женщина не борется за чисто условные права, она вовсю использует те реальные, которых у нее в избытке. Втайне посмеиваясь, она уступает мужчине трон и дергает за нужные ниточки, укрывшись за высокой раззолочен ной спинкой.
На ужин он и Лидди отведали рыбы, наловленной в реке и запеченной в глине на углях. Остаток вечера и всю ночь они то и дело занимались любовью, порой таким неожиданным образом, что даже Сэм при всем своем опыте никогда прежде не сталкивался ни с чем подобным. Это выходило за рамки того, что он привык считать нормальным и приемлемым, но в хорошем смысле этого слова.
Пальцы у Лидди были мягкие и нежные, и если бы только это! В какой-то момент ей вдруг вздумалось приласкать его ртом, и она не замедлила воплотить эту идею. Сэм был настолько потрясен, что потерял дар речи и не сумел вовремя воспротивиться. А потом уже было поздно.
– Чтоб мне провалиться! – пробормотал он, когда все кончилось. – Лидди, где ты набралась таких… таких потрясающих непристойностей?!
– Что же в этом непристойного? – в свою очередь, удивилась она. – Ты же первый начал! И с таким видом, как будто это совершенно нормально! И потом, мне ведь понравилось. А тебе разве нет? Ты не выглядел огорченным.
– Да, но… когда это сделал я, ты была шокирована!
– Ну, была, но с тех пор много воды утекло, Сэм. – Она засмеялась. – Очень много! Целое озеро! Я не возражаю, что бы ты время от времени меня шокировал.
– Да и я, пожалуй, тоже.
Сэм решил, что женская неискушенность имеет свои положительные стороны. Лидди понятия не имела о том, что такие ласки считаются постыдными, и он не собирался просвещать ее на этот счет. Зачем? Сам Сэм прекрасно об этом знал, потому и поддался искушению в их первый раз, ведь все запретное сладко вдвойне.
Надо сказать, он был немало поражен, когда Лидди откровенно призналась, что испытала от той ласки удовольствие. Это так не по-английски! Зато совершенно в ее духе – и прямота и чувственность.
Ночь шла своим чередом. Сэм и Лидия любили друг друга у догорающего костра, шутили и забавлялись, болтали. Однажды, когда они только что привели себя в порядок и выглядели вполне пристойно, Лидди сунула нос в карманы куртки Сэма. Она вывернула их один за другим,
