разница между душой и телом? Значит, вам не дано ни того, ни другого.
Спустя какое-то время Лидия вернулась к действительности. Она лежала в полузабытьи на полу в гардеробной. Платье совершенно сбилось – те пуговки на спине, до которых она не сумела дотянуться, так и остались застегнутыми. О том, чтобы обратиться за помощью к Роуз, страшно было и подумать. Никогда еще Лидия не чувствовала такого всеобъемлющего одиночества.
Она повернулась на спину и лежала, вспоминая пустоши и свою наивную веру в то, что они с Сэмом отлично дополняют друг друга. Тогда ей казалось, что он понимает и принимает в ней все, в том числе потребность познать себя, выяснить, на что еще она способна помимо того немногого, что от нее ожидалось. Там, на пустошах, она была просто Лидди Браун, горничная – бойкая на язык, дерзкая и отважная, и Сэму это как будто нравилось. Он упорно не желал верить в то, что она дочь виконта – лицемерная, напыщенная, распутная и сварливая. Как же нужно презирать женщину, чтобы при всех так ее унизить?!
Лидия сказала себе, что ей совершенно все равно, – и снова разрыдалась. Ей не было все равно, о нет. То, что думал о ней этот несносный американец, было чрезвычайно важно. Она лежала, не в силах подняться, переходя от гнева к отчаянию, от обиды к досаде. Но самым сильным и упорным чувством был стыд, мучительный и упорный. Недавняя сцена в музыкальной комнате рисовалась чем дальше, тем ужаснее. Она подошла, чтобы сдаться на милость Сэма, а он ее грубо оттолкнул.
По коридору приблизились осторожные шаги. Лидия встрепенулась – Роуз! Наконец-то! Она ее все-таки простила! Наверняка кто-нибудь из лакеев был в курсе того, что случилось в музыкальной комнате, и поспешил довести пикантную новость до сведения всей прислуги. Это заставило Роуз пересмотреть свое поведение, она спешит утешить хозяйку.
Лидия медленно поднялась, зеркало отразило растрепанную, заплаканную молодую женщину в полурасстегнутом платье. Дверь гардеробной отворилась. Появился Сэм. Лидия непроизвольно схватилась за кромку корсажа, стараясь натянуть его повыше.
Бог знает почему, больше всего ее поразило то, что Сэм в шляпе. Этот экзотический головной убор совершенно не подходил к его элегантному наряду, белоснежной рубашке и уж тем более – к розе в петлице смокинга. Впрочем, еще меньше сюда подходили его поношенные сапоги. Широкие поля стетсона, по обыкновению, затеняли глаза.
– Ах, вот ты где, – сказал он будничным тоном.
– Где же мне еще быть? – нелюбезно спросила Лидия, прилагая все силы, чтобы взять себя в руки.
С минуту Сэм молчал, просто смотрел из-под полей своей шляпы. Этот пристальный осмотр заставил Лидию заново осознать, как она выглядит.
– Значит, – сказал он наконец, – я все неправильно понял? Ты послала мне шляпу из наилучших побуждений?
Из каких же еще? Он, должно быть, шутит!
– Именно так, из наилучших.
– Черт возьми, как глупо.
Что глупо? Его ошибка или ее поступок? Впрочем, есть вещи поважнее.
– У меня задержка! – выпалила Лидия. – И утренняя болезнь! Понимаешь, что это значит?
У Сэма в буквальном смысле отвисла челюсть. Они в оцепенении стояли друг против друга. Потом Сэм почесал в затылке, сдвинув стетсон чуть ли не на самый нос.
– Так…
И это все. Снова продолжительное молчание. Лидия ждала, не решаясь дышать.
– Значит, ты беременна… От меня?
Она задохнулась вне себя от бешеной ярости. Мерзавец! Ублюдок! Скотина!
– Вон! Убирайся вон! Я не хочу тебя больше видеть! Бесчувственный чурбан!
Схватив первое, что попалось под руку – бальную туфельку, – она метнула ее в Сэма. Тот уклонился.
– Значит, от меня.
– От кого же еще?! Где, скажи на милость, я найду другого такого негодяя? Такую безответственную личность! Такого пройдоху!
Сэм слушал, сдвинув брови. Потом лицо его разгладилось, уголки губ приподнялись. Это еще не была улыбка, но явный намек на нее.
– Приятно слышать, что я единственный в своем роде.
Множество неясностей разрешилось, на все вопросы разом нашелся ответ.
Лидия прислала шляпу не потому, что желала от него избавиться. Это был знак примирения. Более того, это было признание того, что он ей небезразличен. Хорошо. Просто отлично! Ощутив внезапную слабость в коленях, Сэм привалился к дверной притолоке.
«Иногда людям просто не обойтись без выяснения отношений, – думал он, – а это как раз то, в чем я полный профан». Никто не умеет лучше заварить кашу, но вот расхлебывать ему никогда не удавалось. Нет, правда, у него нет к этому ни малейших способностей. Он так плохо разбирается в сложной женской натуре, что шарахается, как от удара, когда ему уже протягивают желаемое на блюдечке. Ну и, конечно, наоборот.
Что, черт возьми, говорят в подобных случаях?
– Тебе не о чем беспокоиться, я сейчас же приму меры…
– Меры? – Лидия фыркнула. – Дорогой Сэм, ты не добрый доктор, а я не больна, я просто беременна! Я не
нуждаюсь ни в твоем сострадании, ни в твоей помощи. Все, что мог, ты для меня уже сделал. – У нее
вырвался нервный смешок. – Я научилась обходиться без лекарств!
Сэм был озадачен: о лекарствах и речи не шло. Он еще немного поразмыслил над тем, как все исправить, как перекинуть мостик через разделившую их трещину. Нельзя же просто хлопнуть Лидди по спине и сказать: «Дружище, забудем прошлое!» Именно так он поступил бы с приятелем при любых разногласиях, с мужским полом это обычно срабатывает. Женщины – иное дело. Что предпринять?
Заняться любовью! Что – что, а это никогда не подводит!
– Итак, – вкрадчиво сказал Сэм, едва сдерживая широкую улыбку, – ты беременна.
Лидди возвела глаза к небу.
– А знаешь, ведь в этом есть и хорошая сторона.
– Интересно, какая? Что забеременел не ты, а я?
– Ты больше не можешь забеременеть!
– Чтоб ты пропал! Как это не могу, когда я уже беременна?!
– Тише, тише! Именно это я и имел в виду: ты беременна, поэтому можно просто выбросить этот вопрос из головы.
Лидди посмотрела на него, как на душевнобольного.
– Ты что, издеваешься?
– Вовсе нет. – Сэм расцвел в улыбке. – Помнишь тот штрафной поцелуй? Там, в роще? Когда я догнал тебя, повалил и…
Он ощутил движение внизу живота и предпочел не продолжать фразу. Насчет того, чтобы заняться любовью, – это была очень своевременная идея.
– Штрафной поцелуй? – недобрым тоном повторила Лидди, выпрямляясь во весь свой небольшой рост.
– Только не делай вид, что не помнишь! – сказал Сэм игриво.
– А ты не пытайся взять обаянием, – предостерегла она в ответ.
Почему бы и нет? Сэм снова улыбнулся с самым обезоруживающим видом.
– Штрафной поцелуй, Лидди. Такое не забывается!
– А вот я забыла, – отчеканила она надменно.
– Не волнуйся, милая, я помогу тебе вспомнить.
– Милая? Да как ты смеешь? После всего, что наговорил при посторонних…
– Я беру свои слова назад, – быстро сказал Сэм. – По крайней мере часть из них.
На этот раз в него полетела тяжелая серебряная ложка для обуви. Он едва успел уклониться.
– Вот видишь! Сварливая и есть!
– Какая бы я ни была, нужно быть негодяем, чтобы выложить все это в присутствии моих родных, друзей и даже людей совершенно посторонних! Теперь все знают, – что ты обо мне думаешь, даже эта твоя Гвен! Так унизить меня, так оскорбить!
– А вот это верно, – вздохнул Сэм. – Прости, я не хотел, это вышло случайно. Придется тебе простить эту глупую выходку.
– Что значит «придется»? Я никогда тебе этого не прощу!
– Ладно, как скажешь, тем будет забавнее.
Лидия с подозрением на него посмотрела и на всякий случай отступила на шаг.
– Видишь ли, я шел сюда для того, чтобы извиниться за свое поведение. Извинения были принесены, но не приняты, и я чувствую, что обманулся в ожиданиях. Чтобы хоть как-то утешиться, я заберу причитающийся мне выигрыш.
– Ты опять за свое?!
Сэм повернулся и вышел из гардеробной – ровно на пару секунд, чтобы прикрыть дверь. На лице Лидии отразилось намерение сопротивляться до последнего.
– Ты не посмеешь, – заявила она.
– Почему ты не можешь отнестись к этому как к веселой игре? Неужели непременно надо все усложнять?
Сэм окинул взглядом гардеробную. Как подобраться к Лидди, не лишившись половины волос и не заработав по синяку на каждом колене?
– Я обдумаю эту ценную мысль, когда остыну! Пока я слишком сердита! – Порой они вели себя как дети. Может, оно и к лучшему, по крайней мере дети умеют играть.
– Вот и продолжай сердиться, милая. Сопротивляйся, но не слишком всерьез.
«Ну нет, – подумала Лидия. – Ни за что на свете!» Только через ее труп! Этот человек унизил ее, растоптал ее чувства да еще и норовил посмеяться над ней!
– Ничего не выйдет, Сэм Коди. С минуты на минуту здесь будет Роуз.
– Чушь! – отмахнулся самоуверенный американец.
– Она помогает мне раздеться на ночь и готовит все необходимое. Кстати, потому я и здесь. Я всегда жду ее в гардеробной.
– Очень может быть, но сегодня визит Роуз отменяется. – Сэм пошарил в кармане и предъявил Лидии очень знакомый ключ. – Он торчал в двери, и я не преминул им воспользоваться. Все подумают, что ты хочешь остаться одна, и правильно сделают. После всего, что пришлось пережить за последнюю неделю, я не хочу быть прерванным в самый интересный момент.
– Послушай… – начала Лидия, отступая. Коснувшись голой спиной висящего на плечиках платья,
она подпрыгнула с громким испуганным
