ее лошади! Одной из лучших ее лошадей. В школе обучали верховой езде, и Шарлотта купила для своих воспитанниц двух прекрасных кобыл.
Разумеется, Джордж выглядел безупречно, он лишь немного вымок под дождем. На плотной ткани пальто кое-где блестели капельки влаги.
Шарлотта почувствовала себя униженной. По сравнению с ним она выглядела замарашкой.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
Вместо ответа он соскочил с лошади и подошел к Шарлотте.
– Хотел узнать, куда ты отправилась, но, к несчастью, попал в бурю.
Шарлотта подняла руку, словно пытаясь удержать Джорджа на расстоянии.
– Со мной все в порядке. Я не нуждаюсь в твоей помощи.
– Конечно, нуждаешься. Не говори глупостей.
Шарлотта вперила в него гневный взор, чувствуя, что невозможно ненавидеть человека сильнее, чем она ненавидела Джорджа в этот момент. Обогнула его и направилась в сторону Балфурина.
– Куда ты идешь?
– Домой, – ответила Шарлотта.
– Не лучше ли поехать верхом? – Он развернул лошадь и поехал следом.
Шарлотта сделала вид, что не услышала, и лишь оглянулась на Франклина, который брел по склону с оставшейся лошадью в поводу. Джордж отправился ему на помощь, и вдвоем они сумели втащить упирающееся животное на дорогу. Мужчины рассматривали ноги жеребца. Франклин дважды кивнул, как будто Джордж сказал что-то особо дельное, Шарлотта отвела взгляд и вздохнула, недоумевая, когда эти двое успели стать такими добрыми приятелями.
Джордж поразил ее еще сильнее, когда размотал свой шикарный шейный платок и обернул им колено лошади.
Когда это он успел стать таким добрым?
– Если поведете его медленно, все будет в порядке, – обратился он к Франклину. – Вечером немного мази и компресс, и он будет как новенький.
Франклин кивнул.
И когда Джордж успел стать таким специалистом по лошадям?
Шарлотта продолжала идти, намереваясь как можно быстрее увеличить расстояние между собой и Джорджем.
Через несколько минут она услышала топот лошади, но продолжала игнорировать мужа. Это стало труднее, когда кобыла начала принюхиваться к ее шляпке. Шарлотта отмахнулась от нее, но, видимо, украшения на полях обладали для нее неодолимой притягательностью, а может, все дело было в запахе, который самой Шарлотте напоминал сырое сено.
– До Балфурина довольно далеко, – сообщил Джордж. – Ты уверена, что не хочешь поехать верхом?
Дожди превратился в мелкую морось. Шарлотта вновь сделала вид, что не слышит его слов, и пошла быстрее, чтобы лошадь не вздумала пожевать ее шляпку.
– Шарлотта, ты всегда позволяешь гордости руководить твоими поступками вопреки разуму?
Она остановилась и резко обернулась к всаднику, сожалея, что приходится задирать голову, чтобы взглянуть на него. Его слова ей не понравились, но в них был здравый смысл. Очень глупо идти пешком, если он предлагает ей помощь. К тому же у нее разболелась нога. Чулки – не лучшая защита от каменистого ложа дороги.
– Хорошо. Я бы поехала верхом.
Шарлотта думала, что он соскочит с коня и предложит его ей. Вместо этого Джордж нагнулся, легко подхватил ее и посадил боком впереди себя. Она не очень хорошо ездила верхом, но все же справилась бы. Сейчас она словно сидела в дамском седле без луки, а потому ей пришлось подчиниться его желанию придерживать ее обеими руками.
– Почему у тебя такая спина?
– Прошу прощения?
– Ты очень напряжена.
– У меня отличная осанка, – высокомерно проговорила она.
– Шарлотта, ты словно палку проглотила.
Она не могла придумать, как ответить на подобное оскорбление, и, сочтя, что молчание – ее лучшее прибежище, стала искать глазами Балфурин, надеясь, что ей не придется сносить общество Джорджа и его замечания дольше, чем необходимо.
Через несколько минут она все же поинтересовалась:
– Неужели ты действительно поехал меня искать?
Он мгновение молчал, потом ответил:
– Да.
– Зачем?
Джордж не ответил, а Шарлотта не стала настаивать и сама не знала, обидеться ли ей или чувствовать себя польщенной его заботой. А может, ему просто стало любопытно? Прежде Джордж не испытывал к ней никакого интереса.
– Я хотела посоветоваться со своим поверенным, хотя это абсолютно не твое дело – Она с особым ударением произнесла последние слова.
– А я тем временем навестил старую Нэн, – сказал он.
Шарлотта бросила на него удивленный взгляд:
– Вот как? – Честность заставила ее признать: – В последнее время я ее почти не видела. Она предпочитает делать вид, что я не живу в Балфурине.
– Ты англичанка, – просто сказал он. – Она – остаток эпохи, когда англичан не жаловали в Шотландии.
– Их и сейчас здесь не жалуют.
– Видно, ты давно не была в Эдинбурге. Там англичан больше, чем шотландцев. Сейчас модно иметь земли в Шотландии.
– Все равно, Нэн так и не приняла меня, и она слишком стара, чтобы перемениться.
– Очевидно, так, – легко согласился он, и Шарлотта снова на него посмотрела. В ответ Джордж улыбнулся: – Ты ждала, что я тебе солгу? Нет, лгать я не стану. Я всегда буду говорить тебе правду, даже самую неприятную.
Шарлотта попыталась вспомнить случаи, когда он все-таки прибегал ко лжи, но так и не вспомнила. Конечно, они прожили вместе слишком мало времени – семь дней брака после трех встреч на людях – именно трех, не больше.
– Ты достигла успехов с твоей школой, – произнес он, до крайности удивив свою спутницу. – Полагаю, нелегко было превратить Балфурин в нечто, приносящее прибыль.
– Нелегко, – ледяным тоном согласилась Шарлотта, обернулась и посмотрела ему в глаза, которые оказались так близко, что она разглядела золотые искорки в их синеве. Странно, но прежде она их не замечала. – Мы что, должны беседовать всю дорогу до Балфурина? – И Шарлотта отвела взгляд, чувствуя неловкость от его близости, от этого его интереса и, как ни странно, от непонятного выражения на лице – как будто он испытывал к ней сочувствие.
Ей не нужны ни его сочувствие, ни его забота. Ей ничего не нужно от Джорджа Маккиннона.
– Шарлотта, ты разве не заметила, что я с самого приезда в Балфурин ни минуты не оставался с тобой с глазу на глаз? Школа, конечно, великолепна, но четыре сотни хихикающих девчонок – не самые благотворные условия для беседы.
– У нас в списках всего двести воспитанниц.
– Да? – удивленно приподнял брови Джордж. – А мне показалось, что больше.
– Ты сидел среди них как в цветнике. Практиковался ради всех твоих женщин.
– Моих женщин?
– Мэтью сказал, что у тебя работает много женщин. Думаю, они тебя считают чем-то вроде паши. И наложница у тебя тоже есть?
Он слегка улыбнулся:
– Мэтью не любит Шотландию. И Балфурин ему тоже страшно не нравится. Он что угодно скажет и сделает, лишь бы я поскорее отсюда уехал.
– Прошу тебя, не стоит оставаться ради меня, – с иронией в голосе проговорила Шарлотта, уставшая напрягать глаза в надежде поскорее увидеть стены Балфурина.
– Никогда не видел, чтобы женщина так хотела избавиться от мужа.
– Я только подражаю тебе, Джордж. Правда, в отличие от тебя я не скрываю своих устремлений.
– Я, без сомнения, оставил записку.
– Значит, ты сам не знаешь? – Она обернулась и посмотрела ему в глаза. – Я не стану выслушивать россказни о потерянной памяти, Джордж. Ты не можешь объявиться в Балфурине и рассказывать сказки, что пять лет назад не понимал, кто ты такой.
Он не отвел взгляда, куда более хмурого, чем ждала Шарлотта.
– Прости, Шарлотта. Нельзя было допускать подобного.
Шарлотта отвела глаза. Его просьба повергла ее в смущение. Она не ожидала от него извинений.
Он вглядывался в даль.
– Может, признаем, что я был ослом? Несомненным и явным ослом?
– Это возможно, – отвечала она, немного смягчаясь, но лишь немного.
– Еще раз прости, Шарлотта. Этого нельзя было допускать.
– Джордж, я вовсе не уверена, что в таком настроении ты мне нравишься. И разумеется, я этому твоему настроению вовсе не доверяю. Прежде ты никогда не пытался заискивать передо мной.
– Я и теперь не пытаюсь, – сухо возразил он. – Я просто извиняюсь за недопустимое поведение.
– Твое недопустимое поведение.
Он промолчал.
Несколько минут они ехали в тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра, который снова усилился. Шарлотта испугалась, что буря утихла временно, а теперь может разыграться с новой силой. Она подняла хмурое лицо к небу и услышала за спиной смех Джорджа.
– Шарлотта, буре ты приказать не можешь. Дождь либо будет, либо нет. И с этим ты ничего не сможешь поделать.
– Я не хочу снова промокнуть. Сегодня и так тяжелый день, не хватало мне еще заболеть.
– Ты часто простуживаешься? – спросил он.
– Никогда.
– Тогда зачем волноваться?
Она бросила на него косой взгляд и отвернулась. Джордж продолжал улыбаться, и улыбка его была по-прежнему обворожительна.
– Я не волнуюсь, а проявляю осторожность.
– Полагаю, у тебя были для этого веские основания.
– А вот думать об этом тебе не стоит, – суровым тоном объявила она.
– Не стоит проявлять заботу? – спросил он.
– И это – тоже. Но я о другом – на самом деле ты не можешь знать, о чем я собиралась говорить. Меня раздражают даже твои попытки это предугадать.
– Отлично. Я попробую демонстрировать тупость. Вы, женщины, именно так думаете о мужчинах?
– Вот и еще одна вещь, которую тебе следует запомнить, – холодно продолжила Шарлотта. – Я не похожа на других женщин.
– И тебе не нравится, когда женщин пытаются лучше
