Он кивнул. Поддавшись соблазну, пересек комнату и взял ее дрожащие руки в свои.
– И она тоже к нам не относится. Но даже если бы и относилась, на это уйдут годы.
– Годы? – Испуганное придыхание в ее голосе вызвало у него улыбку. Взгляд Ли опустился на его губы, зеленые глаза потемнели от желания, которого она пока не понимала. Может, она и говорит о разводе, но желает его так же сильно, как и он ее.
Она его жена на всю жизнь. Им ничего не остается, как строить будущее вместе.
И все же будущее уже не казалось таким тягостным теперь, когда он знает наверняка, что она непричастна к отцовским интригам. И более того. Она твердо намерена исправить то зло, которое причинил ее отец. Она потрясающая женщина, решившая прожить свою жизнь с храбростью, честью и достоинством – черты, воистину достойные восхищения. И теперь она его жена.
– Да. Годы, – повторил Ричард, поглаживая пальцами запястья, скользя ладонями к локтям. – Чтобы пройти через суд. А потом предстать перед парламентом.
Его жена. От этой мысли горло сдавила странная судорога. И он стащил перчатки с ее рук. Пальцы погладили нежную кожу на внутренней стороне запястий.
– И нельзя забывать о скандале, – добавил он, и это была последняя связная мысль.
– А как насчет аннулирования? – выдохнула Л и, пытаясь сосредоточиться на текущем моменте, а не на шуршании шелка. Разумеется, она знала, какому риску подвергается.
В конце концов, она вспомнила соседские сплетни и всеобщее возмущение, когда лорд Грейдон хотел развестись со своей молодой женой. У него умер сын, и он обезумел от горя, но это не послужило оправданием в глазах света. Осуждение было жестоким. Даже викарий присоединился, читая проповеди о пагубности смертного греха.
Скандал будет преследовать Ли всю оставшуюся жизнь, но она пойдет с высоко поднятой головой. В глубине души она будет знать, что поступила правильно, благородно.
Но когда кончики его пальцев поглаживали запястья, становилось все труднее и труднее думать. Мысли разлетались, как камешки, брошенные в океан.
– Где ты слышала о подобных вещах? – Улыбка его была решительно порочной, как и блеск в дымчато- черных глазах, которые в данный момент не казались такими уж черными.
Нет, прожилки серебра, быстрые вспышки молнии таились в глубинах этих дьявольских глаз.
– Мы женаты, – проговорил он мягко, нежно, словно ему были небезразличны ее чувства, небезразлична она сама. – В горе и в радости. Нам надо принять это и строить нашу жизнь дальше.
Хотя глаза его задержались на ее губах, он не сделал ни одного движения, чтобы поцеловать или привлечь в свои объятия. Единственным прикосновением были его руки на ее руках, пальцы, ласкающие ладони.
– Должно же быть что-то, чего ты хочешь от этого брака.
«Я хочу твоей любви», – подумала Ли.
– Я хочу свободы, – сказала она, и он рассмеялся.
Смех был резким, переполненным мукой и скрытым отчаянием. Какие секреты таит Ричард? Какая боль преследует его прошлое?
– Нет на свете ни одного человека – ни мужчины, ни женщины, – который был бы свободен.
Он сказал это с такой злостью, что внезапный стыд опалил кожу. Тревожась о себе и оплакивая свою судьбу, Ли ни разу не подумала о Ричарде. О том, как изменилась его жизнь. Какие жертвы он принес, чтобы жениться на женщине, на которой не хотел жениться.
Но она больше не могла думать. Ни о разводе, ни об аннулировании, ни о чувстве вины. Он стоял слишком близко, держал ее за руки, и его большие теплые пальцы рисовали круги на ее ладонях, а легкое царапанье ногтей рассылало трепет вверх по рукам. Ли обвела языком губы, которые казались такими пересохшими, словно она бродила в пустыне.
Его взгляд проследовал за движением ее языка.
– Ты позволишь мне поцеловать тебя? – хрипловатым шепотом спросил Ричард.
Ее слова в карете, должно быть, причинили ему боль, осознала Ли. Он не станет заявлять о своих супружеских правах. Он не возьмет то, чего она сама не захочет дать; Он предлагает ей выбор.
«Ты позволишь мне поцеловать тебя?»» Разум говорил «нет», но сердце сказало «да». Ричард – ее муж. В горе и в радости. Он прав. Несмотря на неудачное начало их брака, они должны строить совместное будущее, и она любит его. Она не понимает, как, когда, где и почему. Только знает, что это правда.
Возможно, с первого мгновения их встречи или, быть может, с момента первого поцелуя, когда Ли почувствовала все его желание и одиночество, которое перекликалось с ее собственным отчаянным томлением.
«Ты позволишь мне поцеловать тебя?»
– Да. – Не успело слово слететь с ее губ, как его рот уже завладел ее ртом, и все мысли о разводе и аннулировании растворились вместе со страхами. Ничто больше не имело значения, кроме Ричарда и этого мгновения, его губ, неистово пленяющих ее губы.
Она прильнула к его плечам, грудь расплющило о его торс. Ричард притянул ее к себе, большой ладонью обхватив за затылок. Все мысли разметались, затерялись в ощущениях, головокружительном жаре его кожи, пряном запахе волос, безумной скачке пульса.
Ричард – ее муж, с его бездонными глазами, жадными поцелуями, языком, дразнящим и вкушающим, теплым дыханием. Из ее горла вырвался стон. Этот звук, казалось, воспламенил Ричарда, руки соскользнули на спину, пальцы стали тянуть за ленточки и расстегивать пуговицы платья. Когда оно соскользнуло с плеч, мягкий шелк растекся вокруг ног, и Ли задрожала, но не от холода, а от невыносимого желания.
