тебя несколько изумили, не правда ли, дорогая?
— Несколько изумили? — воскликнула Белла дрожащим голосом. — О-о, у меня просто нет слов, чтобы выразить мои чувства…
Женщина подбежала к Белле и порывисто обняла ее. Слезы струились но ее розовым щекам.
— Белла, дорогая, — с жаром сказала она, наконец-то мы здесь и сможем послушать, как ты поешь. Да, мы виноваты, нас не было на твоем первом выступлении в консерватории, но теперь мы здесь. Так уж вышло, что нам пришлось ждать этого сто лет. Ты нас простишь?
— Простить вас? — повторила Белла. Ее голос прерывался от избытка чувств. — Разве это первая мысль, которая должна приходить в голову дочери, чьи родители внезапно восстали из могилы?
Белла разрыдалась в объятиях матери. Ее отец подошел и обнял обеих женщин. Так они и стояли какое-то время, плача, обнимаясь и радуясь всей душой.
Наконец они оторвались друг от друга, и Белла рассмотрела родителей получше.
— Ах, мама, папа, не могу поверить, что мне это не снится!
— Но мы здесь, дорогая, — произнес отец.
— Стало быть, Блумы на самом деле — де ла Розы! — рассмеялась Белла. — Мне бы догадаться раньше! Я читала и слышала о вас на протяжении нескольких недель!
— Да, здесь мы заметные фигуры, — с довольной улыбкой сказал ее отец.
— Но что же произошло с вами? — спросила Белла. — Как случилось, что вы живы — и в девятнадцатом веке?
— Тот же вопрос мы можем задать и тебе, дочка, — сказал отец.
— Но я спросила первой.
Он рассмеялся и погладил бородку.
— Хм, хм… Как мы тут очутились? Судьба. Или вмешательство свыше. — Он пожал плечами. — Нам не дано знать. Но тебе известно, Белла, нам с Кармитой жилось весьма неуютно в двадцатом веке. Мы всегда жаловались, что лучшее время для оперного искусства миновало. В двадцатом веке у нас ничего толком не получалось — ни в семье, ни в карьере.
— Мне ли не знать! — воскликнула Белла. — Помню, как вы были несчастны, как вечно соперничали друг с другом!
При этих словах Беллы отец с матерью многозначительно переглянулись и разом улыбнулись.
— Шесть лет назад, — сказал отец, — в нашу жизнь властно вмешалась судьба. Во время урагана нашу машину волной смыло в Тихий океан.
— Да, тот страшный вечер я не могу забыть! — сказала Белла.
Рассказ продолжила Кармита, голубые глаза которой наполнились ужасом при одном воспоминании о том трагическом событии.
— Когда машина оказалась в воде, мы с Марио обняли друг друга или даже скорее в отчаянии вцепились друг в друга. Мы понимали, что наступили последние секунды нашей жизни и нам суждено утонуть. И тут наше сознание померкло. Дальше мы помним только, что рыбачья лодка подобрала нас в океане, и мы были спасены. Однако, как выяснилось, при этом оказались в тысяча восемьсот девяностом году!
— Потрясающе! — воскликнула Белла. — Значит, вы совершили путешествие во времени — совсем как я!
— Да, — подтвердила Кармита. — И невозможно описать словами, насколько мы были ошеломлены этим невероятным событием.
— Представляю!.. — вставила Белла.
— Но когда потрясение немного прошло, — подхватил рассказ отец, — мы с Кармитой прекрасно приспособились к девятнадцатому веку. Как только мы добрались до Сан-Франциско, мы пошли в театр, нас прослушали и с ходу предложили петь в «Гэслайт» — то есть в том же самом оперном театре, где мы работали в двадцатом веке.
— Как любопытно! — сказала Белла, думая о том, что при ее путешествии из эпохи в эпоху случилось то же самое — она стала работать в том же театре, где работала прежде.
— И с тех самых пор уже на протяжении шести лет, — с гордостью заявил отец, — мы живем душа в душу, а наша театральная карьера складывается блестяще.
— Как я рада это слышать!
Что ни говори, тут совсем другая публика, зрители любят оперу и уважают оперных певцов. Нам с твоей мамой оказывают фантастический прием. Успеха с лихвой хватает на двоих, и мы больше не препираемся из-за того, кто из нас талантливее.
— Но зачем вы изменили имена?
— Не хотели сбивать с толку историков оперного театра, — призналась Кармита. — Пусть в энциклопедиях не будет никакой путаницы.
— Единственное, о чем мы жалели, — сказал Марио, — так это о том, что ты осталась в будущем.
— Хотя мы знали, что ты в хороших руках и моя мама достойно завершит твое воспитание.
Внезапно Белла вспомнила о своих днях рождения и воскликнула:
— О, так, значит, это действительно вы присылали мне розы?
— Конечно, мы, — сказал Марио. — Хотя банкир, с которым мы здесь договорились, принял нас за сумасшедших, когда мы оформили «вечный вклад» и в завещании оговорили ежегодное вручение роз некоей Белле де ла Роза — начиная с 1991 года.
Белла рассмеялась. Как мило было со стороны родителей проявить такую трогательную заботу!
— А я думала, что бабушка присылает мне розы, — призналась девушка.
Марио усмехнулся, а потом со вздохом спросил:
— Как моя мама?
— Очень плоха. Тает на глазах. Но в душе ее царит покой… Какая она мудрая! Ведь она сказала, что нам троим суждено встретиться. Когда я расставалась с ней, она даже намекнула, что я увижу вас, быть может, раньше ее!
Марио вытер слезы.
— Да, — кивнул он, — мама всегда была очень умной женщиной. Я уверен, она сейчас чувствует, что мы вместе. И радуется.
Кармита ласково погладила руку дочери.
— А теперь, дорогая, расскажи нам о том, как ты сюда попала.
Белла с удовольствием поведала о своих путешествиях во времени, о том, как полюбила Жака Лефевра и спасла ему жизнь.
— Какая увлекательная история! — покачал головой Марио, когда девушка закончила рассказ. —
— Видимо, некие высшие силы хотели, чтобы мы встретились. Наверное, это судьба.
— Да, судьба, — с чувством согласилась Белла, вспоминая, что по этому поводу твердили и бабушка, и Жак. — Но как же вы нашли меня здесь?
— Мы прочитали в «Нью-Йорк кроникл» статью о новоорлеанском оперном театре, — пояснила Кармита. — Там была большая фотография всей труппы «Сент-Чарлз-опера» — и мы разглядели твое лицо.
— Мы сразу сообразили, что ты тоже совершила путешествие во времени, — сказал Марио.
— И устроили так, чтобы непременно заехать в Новый Орлеан, — закончила Кармита.
— Замечательно, — промолвила Белла. — А я-то, сколько себя помню, считала, что опера сгубила ваши жизни!
— Напротив! — воскликнул Марио. — Мы с Кармитой никогда не были более счастливы! А ныне, когда мы воссоединились с нашей любимой девочкой, мы счастливы вдвойне! Теперь наша заветная мечта — спеть втроем на театральной сцене. И поверь, мы искренне сожалеем, что прежде уделяли тебе мало времени. Теперь мы загладим свою вину.
— Жизнь в прошлом пошла на пользу и мне, — сказала Белла. — Более того, мне кажется, я обрела здесь свою подлинную судьбу…
— Оперное искусство? — с надеждой спросил Марио.
Белла улыбнулась.
— Да, но опера — лишь часть моей судьбы, а вторая ее часть…
Как раз в этот момент в гримерную ворвался Жак. Поклонившись Блумам, он обратился к Белле:
— Этьен сообщил мне, что у тебя с визитом все мирно известные Блумы. Я ушам своим не поверил и сразу помчался сюда.
Белла улыбнулась Жаку, взяла его за руку и подвела к Блумам.
— Жак, познакомься с моими родителями.
Он в полной растерянности смотрел на незнакомцев.
— Но… но разве это не Морис и Андреа Блумы?
Белла рассмеялась.
— Нет, Жак. А впрочем, теперь они живут под этими псевдонимами. На самом же деле это мои мама и папа, Кармита и Марио де ла Роза.
Белла с любящей улыбкой смотрела на родителей.
— Простите меня, месье, и вы, мадам… но я находился под ложным впечатлением, что вы умер ли, — напыщенно сказал Жак и озадаченно покосился на Беллу.
Белла и ее родители рассмеялись.
— Любовь моя, — сказала Белла, — сейчас мы расскажем тебе увлекательнейшую историю. А затем мои родители, возможно, дадут нам дельный совет, как лучше и безопасней попасть в двадцатый век и спеть для бабушки. Как оказалось, они кое-что знают о перемещениях во времени…
Спустя полтора часа Белла с напряжением ждала за кулисами, когда Жак закончит сольное исполнение. Ее любимый пел прекрасно, и его голос воодушевлял ее, но она все равно испытывала страх. Следующий номер — их дуэт. И в зрительном зале — ее родители!
Она до сих пор не могла поверить в то, что произошло каких-то два часа назад. Теперь у нее есть не только Жак и его любовь, но и родители. Девушку буквально захлестывала радость. Стало быть, опера в итоге не погубила родителей, и, значит, ее жизнь с Жаком должна сложиться наилучшим образом!
Мелодия закончилась, раздались аплодисменты. Свет в зале погас, «калейдоскоп» — скрипнул и завертелся. Сердце Беллы заколотилось от волнения, но она смело шагнула из-за кулис. Через несколько шагов девушка уже могла различить улыбку на лице Жака. Он стоял посередине сцены и призывно протягивал к ней руки. Белла устремилась в его объятия. И вот они уже слились в одно посреди мелькающих пятен.
— Дорогая, — прошептал он, — сейчас ты споешь для меня. И мы вместе споем для твоей любимой бабушки.
— Я буду стараться изо всех сил, — пообещала она.
— Поцелуй меня, дорогая, и забери меня с собой в свое время. И там мы изольем наши чувства в пении!
Белла с чувством поцеловала Жака и ощутила, что их закружило! Откуда-то издалека доносились начальные звуки «Старой милой песни любви». Откуда именно — Белла определить не могла, но
