Гейбриел мог бы броситься через Халф-Мун-стрит и оторваться от них на Пиккадилли. А тут еще заморосил дождь. Нет, уж лучше драться, чем бежать как трус под дождем.
Ему было интересно узнать, какое отношение имеет его брат к этому неаппетитному делу.
Он окинул взглядом улицу; его шаги отдавались эхом в тумане мороси. Фигура, сидевшая у колеса повозки, не шевелилась, явно отрешенная от мира, со спутанными волосами и лицом, замаранным грязью.
«Хорошая маскировка», – с удовольствием подумал Гейбриел.
Одна из карет отъехала к углу и почти растворилась в туманной мгле, а три человека бросились вперед. Первый упал в грязь от удара Гейбриела, а двое других повисли у него на шее и плечах, пытаясь оттащить в проулок за таверной. Мимо пробежала кошка. Где-то наверху на окне, освещенном свечой, опустился ставень.
– Где мои деньги? – спросил хирург с улыбкой, поднеся скальпель к горлу Гейбриела.
Гейбриел некоторое время не шевелился, припав в обманчивой покорности к груди одного из держащих его. У него был свой план. С невеселой улыбкой Гейбриел отставил ногу, потом пнул одного, другого – тот, что повыше, рухнул навзничь на низкие ступени.
– Отдал на благотворительность, – сказал Гейбриел, отряхивая манжеты. – Если хочешь собрать больше, на соседнем углу есть церковь, которая позволяет просить милостыню.
Хирург вскочил на ноги.
– Мне нужны не просто деньги. – Он брызгал слюной, и большой изогнутый нож блеснул в дождливой дымке. – Мне нужно, чтобы твоя кровь текла в сточную канаву. Мне нужно выпотрошить тебя и скормить лондонским крысам.
Гейбриел вздохнул. Видит Бог, он любил хорошую драку так же, как всякий безработный кавалерийский офицер, но у него уже подбит один глаз, и будь он проклят, если станет произносить брачные обеты, ухмыляясь беззубым ртом.
– Ты дьявольски плохой игрок, – сказал Гейбриел. – У меня нет оснований надеяться, что в драке ты лучше. И ради всех бедных негодяев, которые, наверное, умерли под твоим ножом во имя медицины, я собираюсь сравнять счет.
Сверкнул нож Гейбриела, и в следующий миг он уже держал проклятого дурака у стены, осторожно прижав кончик ножа к его яремной вене.
– По правде говоря, я должен бы тебя убить, но зрелище свежей крови…
Он замолчал, услышав за спиной поспешные шаги, и тут же дубинка опустилась на его плечо. Первый ублюдок, которого он уложил, очнулся и смог ответить. Свой второй удар он нацелил в голову Гейбриела.
Тот присел, повернулся и ударил его головой в живот.
– Держи его! – крикнул хирург, и Гейбриел ударил локтем назад, когда скальпель пронзил его рукав.
Кожу кольнуло. Ничего смертельного. Просто еще один шрам.
– Гейбриел!
Он заметил какое-то движение справа, повернул голову и узнал уличного бедолагу, который сидел у повозки. Двое нападающих тоже его заметили, отвлеклись на мгновение от Гейбриела, и это позволило ему вырваться, а его брат шагнул вперед.
– Кто тебя просил помогать? – воскликнул Гейбриел, поймав шпагу, которую Себастьян бросил ему.
– Наша мать. – Покрытое грязью лицо Себастьяна расплылось в красивой усмешке. – Кажется, я пренебрегал своими братскими обязанностями по отношению к тебе, и теперь нужно это исправить.
Гейбриел взвесил в руке шпагу и хмыкнул.
– Я не нуждался в своих родственниках – я даже не думал, что они у меня есть, если не считать лондонских кузенов.
Себастьян подошел к Гейбриелу, и они стали плечом к плечу, подняв шпаги и медленно поворачиваясь, готовые встретить врага с любой стороны.
– Ты все еще хочешь отречься от меня? – небрежным тоном спросил Себастьян.
Гейбриел рассмеялся:
– Ты отрекся от меня давно. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Но что тебе нужно от меня, кроме того, что ты крадешь мою внешность, чтобы обкрадывать женщин?
– Ты полагаешь, что я не счел бы своим долгом передать своему младшему брату мои наилучшие пожелания накануне его свадьбы?
Гейбриел сузил глаза. Хирург вытащил из-за пояса пистолет.
– Когда ты уезжал, ты не счел своим долгом проститься. К чему теперь утруждать себя… а знаешь, у него пистолет.
– Разве ты не тот герой, который захватил четыре вражеских пушки и играл в карты на пятую? Ты прекрасно обходился без меня.
Он толкнул Гейбриела себе за спину, и пистолет сверкнул в тумане.
– Это оружие тоже работает.
Гейбриел выругался. Жар, распространяющийся от его нижнего левого ребра, мешал говорить. Он глянул вниз, ожидая увидеть темное пятно крови. Так и есть – кровь текла и из его тела, и из руки брата, обхватившего его, чтобы принять на себя выстрел.
Кровные братья. Черт побери, он не намерен предаваться сантиментам.
– Я не собираюсь так легко прощать тебя, Себастьян, мерзавец ты этакий, – пробормотал он, присев, чтобы метнуть нож, и держа для защиты поднятую шпагу в другой руке.
Себастьян присел рядом с ним, мрачно усмехаясь:
– Мне плевать, простишь ли ты меня. Я беспокоюсь о нашей матери.
Трое нападающих окружили братьев, которые когда-то для забавы затевали драку с каждым деревенским мальчишкой.
– Она ведь не собирается вернуться в Англию? – тревожно спросил Гейбриел.
– Это зависит от ее теперешнего мужа. Если она вернется, нам всем придется многое объяснить ей.
Гейбриел подпрыгнул, отогнав шпагой одного нападающего, а другого резко пнув ногой в пах. Сверкнул клинок Себастьяна. Хирург со стоном упал в грязь.
– Я пишу ей регулярно, – сказал Гейбриел рассеянно. – Хотя я не могу гордиться всем, что сделал в своей жизни, но и скрывать мне нечего.
– Наверное, это тебя не удивит, – Себастьян нанес безупречный ответный удар, – но мне есть что скрывать.
– Последнее, что я слышал, – Гейбриел замолчал, а потом продолжал, – что ты ушел из инфантерии и считался без вести пропавшим.
– И остаюсь таковым поныне, – отозвался Себастьян. – То есть если говорить официально. Не разрешай мамочке оплакивать меня, если она приедет в Англию. Я все потом объясню.
Гейбриел прижал противника к стене, нацелив клинок на его шею, но потом передумал и махнул рукой: «Беги», – что тот и сделал, не оглянувшись на своих товарищей.
– Могу ли я спросить о других братьях?
Гейбриел круто повернулся, опустив шпагу. Волоча за собой хирурга, исчез еще один нападавший. И так же очевидно исчез Себастьян. Если не считать раны в боку, только узкая французская шпага у него в руке говорила об имевшем место нападении.
К тому времени, когда он вышел из переулка на улицу, даже дождь перестал моросить. Повозка на углу тоже исчезла, как будто ее никогда там и не было, и вереница экипажей, развозивших гостей после приема в Керзон-стрит, освещала улицу своими фонарями.
Рука болела. В голове стучало. Он выглядел как кот сомнительного поведения, крадущийся в поисках приключений.
Через два дня, Бог даст, у него будет жена, если только она не откажется от свадьбы, глянув на него. У него будет своя семья, в которую не входят три брата, бросившие его.
– Боже мой! – послышался глубокий мужской голос от угла, к которому направлялся Гейбриел. – Мы оставили тебя всего на один час, и посмотри, как ты напроказил.
– Вряд ли у тебя найдется бутылка бренди и чистый носовой платок, Дрейк.
Дрейк озабоченно выпрямился.
– Садись в карету. Куда тебя ранили?
Девон и Хит Боскаслы спрыгнули на тротуар и попятились, когда Гейбриел раздраженно махнул рукой.
– Сколько их было? – спросил Хит. – Они ушли?
– Откуда ты взял такую славную шпагу? – спросил Девон, глядя на клинок. Гейбриел забыл, что все еще держит ее в руке. – У тебя ее не было, когда ты ушел из игорного дома.
– Я… я ее нашел.
– Нашел? – переспросил Хит тем тихим голосом, который обезоружил и обманул бессчетное количество врагов, поверивших, что он именно таков, каким представляется, – изысканно изъясняющийся английский аристократ, который больше интересуется наукой, чем еще чем бы то ни было.
Гейбриел знал, что это не так.
Хит испытал немыслимые пытки и не выдал тайну.
И Гейбриел тоже не собирался ничего выдавать.
– Один из тех, кто напал на меня, должно быть, обронил ее, – сказал он, пожимая плечами. – Или может быть, она принадлежала тому грубому на вид типу с повозкой, что стояла у кукольной лавки, когда я проходил мимо. Возможно, он ее украл. Единственное, что я знаю, – это что я подобрал ее и она мне очень пригодилась.
– Ты не будешь возражать, если я отнесу ее к себе домой? – спросил Хит.
Гейбриел задумался.
– Мне бы хотелось сохранить ее как талисман. Я рассмотрю ее попозже. Если я замечу что-то подозрительное или узнаю, кому она принадлежит, я приду к тебе немедленно.
– Значит, ты не спросил, как его зовут? – поинтересовался Хит, открывая дверцу кареты.
Гейбриел покачал головой:
– Нет. И еще я не взял у него никаких рекомендаций.
– Все это кажется мне немного странным.
– Ты же знаешь, что такое Лондон. Большинство здешних жителей, которые находятся на улице в столь поздний час, либо ищут приключений, либо не в себе.
– Ну что ж, надеюсь, ты наградил этого таинственного Галахада, благородного рыцаря.
– Я так и сделал бы, если бы не появилась гвардия Боскаслов и не спугнула его. – Он оперся рукой о дверцу. – Не хочу быть грубым, но уже поздно для разговоров с глазу на глаз, а я превращаюсь в благонравного человека.
Хит скривился:
– У тебя разорвана рубашка, подбит глаз, губа распухает. Там Элетея вместе с Джулией и другими дамами. Ты можешь перепугать
