большого пальца. Забыл, как она называется…
— Палитра, — подсказал Торн.
— Вот-вот, палитру! Ты не устаешь удивлять меня, Торн. Словом, купи все, что может понадобиться художнику. А еще привезти кресло, чтобы усадить герцогиню. Или лучше кушетку. Желательно бархатную. — Он улыбнулся, мысленно внося поправки в свой план. — Обитую красным бархатом.
Торн зевнул.
— Ты все запомнил? — осведомился Адриан. — Краски, кисти, холсты, несколько мольбертов, палитра, разные безделушки, чтобы украсить студию, и красная бархатная кушетка для герцогини. Это все?
— Да, то есть нет. Попробуй разыскать несколько незаконченных картин — для пущей убедительности. Попроси лавочника доставить все покупки сразу… и без лишнего шума, понимаешь? Прикажи убрать комнату над лестницей, проветрить ее и обставить.
— Это займет несколько дней, — предупредил Торн. — Особенно возня с красным бархатом.
— Постарайся сделать все как можно быстрее. Да смотри, ни слова герцогине!
— Ясно. Значит, вы готовите сюрприз?
— Сюрприз? — Адриан поморщился, представив себе, что скажет Ли, узнав, что в последний раз он держал в руках кисть еще в детстве, да и в то время не подавал больших надежд. — Если мне повезет, сюрпризов не будет.
— Мне не по себе, — призналась Ли, поднимаясь по узкой лестнице в студию Адриана.
— Почему? Красавицы постоянно позируют художникам.
— Знаю, но не считаю себя красавицей, и…
— Ну и напрасно.
— А еще мне так же трудно представить вас в роли художника, как в…
Она осеклась, а Адриан обернулся, заставив Ли замереть на ступеньке.
— Как в роли вашего мужа? Наперсника? Любовника?
— Нет, судьбы.
На лице Адриана не отразилось удивления. С недавних пор такие разговоры между ними стали обычными. Он безуспешно пытался соблазнить ее, а она боролась с собственным тайным, мятежным и неуклонно нарастающим желанием выбросить белый флаг и сдаться.
В конце концов, он ее муж по закону, если не по выбору. Он увлечен ею, она одержима любопытством. Однако Ли руководило не только любопытство. Ее терзало искушение. Чем больше времени она проводила с Адрианом, тем чаще все немыслимое и непривычное казалось ей вполне естественным.
Открыв дверь, Адриан посторонился, пропуская Ли вперед. Войдя в студию, она невольно ахнула в восхищении:
— Адриан, какая прелесть! Как здесь светло и просторно!
Она прошлась по комнате, оглядывая высокие окна, в которые били лучи заходящего солнца, и ковер в пятнах краски. К дальней стене были прислонены незаконченные картины, на видавшем виды рабочем столе теснились банки с кистями и красками, в воздухе витал аромат гвоздичного масла, в котором отмокали кисти.
— Прекрасное место для работы, — заключила Ли. — Вам можно позавидовать. Клянусь, как только я вернусь домой, то уберу из кабинета всю лишнюю мебель и безделушки — творческой энергии нужен простор!
Адриан огляделся с таким видом, словно впервые очутился в этой комнате.
— Пожалуй, начнем…
— Конечно. Вскоре начнет смеркаться, — заметила Ли. — Странно, что вы выбрали для работы такое время. Большинство художников предпочитают утренний свет.
— Но не я. Мне нравится работать с тенями.
— А разве тени не… — Ли осеклась, увидев, что Адриан повернулся к ней спиной.
Подойдя к рабочему столу, он принялся рыться в коробках с кистями и перебирать банки с густой масляной краской, словно разыскивая среди них нечто особенное. Видя, что Адриан всецело поглощен приготовлениями, Ли упрекнула себя в том, что еще совсем недавно считала его обманщиком.
Взяв палитру, Адриан открыл банку с белой краской и щедро плеснул ее на палитру — так щедро, что краска закапала на ковер.
— Дьявол! — шепотом выругался Адриан.
— Вам помочь? — предложила Ли. Он нетерпеливо отмахнулся и потянулся за банкой черной краски.
Ли подошла поближе. Адриан обернулся, и она застыла на месте.
— На этот раз вы смотрите на меня в упор, — с явным раздражением произнес он, кривя губы.
— Простите… Это вам мешает?
— Сказать по правде, да. Я не привык, чтобы меня отвлекали от работы.
«Каков темперамент!» — подумала Ли.
— Ясно. Значит, обычно вы пишете натюрморты? — спросила она, глядя на прислоненные к стенам холсты. — Можно взглянуть?
Шум шагов на лестнице помешал Адриану ответить. В студию вошел Колин, за ним по пятам следовал Уилл.
— Доброе утро, герцогиня, Рейв, — произнес Колин, оглядываясь по сторонам. — А это еще что такое?
— А ты как думаешь? — фыркнул Рейвен, недовольный неожиданным вторжением.
— Вы впервые видите студию? — вежливо осведомилась Ли, стараясь смягчить резкость Рейвена.
— В сущности, да, — ответил Колин. — Не знал, что вы художница, герцогиня.
— И я тоже, — эхом подхватил Уилл, состроив обиженную мину. — Вы никогда не упоминали о том, что пишете не только книги, но и картины…
— Нет, что вы! — озадаченно воскликнула Ли. — Это студия Рейвена.
— Рейвена? — Колин нахмурился. — Зачем Рейвену студия?
Рейвен предпочел сам ответить на этот вопрос, выразительно подмигивая друзьям и повернувшись спиной к Ли:
— Разумеется, для работы! Для того, чтобы писать картины.
— Картины?.. Ах да, разумеется — картины! — старательно закивал Колин. — Ну как я мог забыть? Я уж думал, что ты давно забросил свои кисти. Не правда ли, Уилл? — И он ткнул приятеля локтем в бок.
— И я тоже так думал. — Уилл неловко усмехнулся. — Приятно видеть, что ты не стал зарывать талант в землю.
Колин заговорщицки подмигнул Ли:
— А Рейвен не говорил вам, что его считали вундеркиндом?
— Довольно! — прервал Рейвен. Колин вздохнул:
— Вот она, воплощенная скромность! Ни словечка о собственном таланте! Само собой, мы и забыли, что Рейвен обладает этим бесценным даром!
— Сожалею, но вам пора, — заявил Рейвен, широко распахивая дверь.
Но Колин с улыбкой направился в противоположную сторону — к холстам, прислоненным стене.
— Это твои работы? — осведомился он. — Весьма… возвышенно, Рейвен.
— О чем ты говоришь?
Рейвен, Ли и Уилл уставились на холсты поверх плеча Колина. Первый из рисунков представлял собой карандашный эскиз распятия с несколькими мазками краски там и сям. Остальные, в основном незаконченные, работы демонстрировали сходство сюжетов, но разнообразие стилей.
На щеках Рейвена заиграли желваки — Ли уже давно поняла, что это означает острое раздражение.
Когда друзья остановились у последнего холста, Рейвен произнес:
— Несомненно, все вы слышали, что творчество художников подразделяют на периоды. Перед вами работы моего «богобоязненного», очень раннего периода, — заявил он, поворачивая последний холст лицом к стене. — По правде говоря, я давным-давно приказал выбросить их. Непременно напомню об этом Торну. А теперь, джентльмены, — добавил он, слегка подталкивая Колина и Уилла к двери, — всего хорошего!
С недовольными возгласами его друзья скрылись за дверью. Было слышно, как они смеялись, спускаясь по лестнице. И без того скептически настроенная. Ли насторожилась.
— Вы и правда умеете рисовать? — спросила она, глядя, как Рейвен выливает краску на палитру.
— Разумеется. — Рейвен нахмурился. — Иначе зачем бы я стал затевать всю эту возню?
Ли оглядела студию. Судя по всему, Рейвен действительно работал в ней — отрицать это было невозможно.
— Пожалуй, вы правы.
Но выяснить истину можно лишь одним способом, поняла она: дать Рейвену немного поработать, а затем попросить разрешения взглянуть на портрет.
— Вы готовы? — спросила она.
— Еще нет.
Он уже успел перепачкать краской стол, пол и собственную одежду. Стараясь не смотреть на Рейвена, Ли предложила вытереть пятна.
— Надеюсь, я не ошиблась в выборе одежды, — ааметила она, расправляя складки простой белой юбки.. — Вы же сказали, что хотите иметь свадебный портрет.
— Угу! — буркнул Рейвен, брезгливо отшвырнув несколько кистей. Наконец он повернулся к Ли, держа в руках палитру, с которой капала краска.
— Вам нужна тряпка? — мягко спросила Ли, надеясь, что не помешала Рейвену работать.
— Тряпка?
— Да, чтобы вытирать лишнюю краску. Я нигде не могу найти ее. Где вы их храните?
— Я… — Адриан огляделся и нахмурился. — Обычно я не пользуюсь тряпками.
— Никогда?
— Никогда! Ничто не должно мешать потоку творческой энергии.
— Весьма… — Ли сделала неопределенный жест рукой, — весьма оригинальный подход.
Точнее — темпераментный и эксцентричный. Адриан вдруг уставился на наряд Ли, словно увидел его впервые, и недовольно скривил губы.
— В чем дело? — спросила Ли, расправляя юбку. — Что-нибудь не так?
— Все не так! Платье, волосы… даже туфли! Ли коснулась узла собранных на затылке волос и оглядела свои атласные туфельки.
— Вот как? Неужели я оделась слишком нарядно?
— Чересчур, — подтвердил Рейвен. — Именно это я и имел в виду.
— Но вы же говорили, что портрет должен стать напоминанием о свадьбе…
— Я сказал, что хочу, глядя на него, вспоминать о нашей свадьбе, — поправил Рейвен.
Ли растерялась. Каким образом ей следовало одеться, чтобы напомнить о собственной свадьбе, во время которой она была без сознания?
— Не волнуйтесь. — Внезапно тон Адриана стал ободряющим, даже вкрадчивым. — Я все
