арлекина. Эльф деликатно отказала ему, искренне надеясь, что ей не придется вскоре об этом пожалеть.
Если Форт намерен положить конец ее надеждам, рано или поздно ей понадобится замена. Она вдруг с тоской почувствовала, что очень хочет иметь мужа и детей…
Впрочем, нет. Несправедливо выходить замуж за человека, когда сердце принадлежит другому. Может, со временем она забудет его и сможет снова полюбить кого-нибудь всей душой.
Эльф взяла себя в руки и с головой окунулась в хлопоты по завершению маскарада. Надо было проследить, чтобы для гостей, живущих по соседству, подали кареты, положив туда для тепла горячие кирпичи. Она искала затерявшиеся плащи, накидки, трости и даже жемчужное ожерелье. Ей приходилось заботиться о джентльменах, которые, не совладав со спиртным, приткнулись в темных углах. С помощью слуг она наводила порядок там, где нужно было сделать это, не откладывая до утра.
Ей следовало бы валиться с ног от усталости, а она сомневалась, что сможет заснуть этой ночью.
Иногда Эльф сталкивалась с Ротгаром, делавшим, как и она, все возможное, чтобы прием закончился не менее гладко, чем начался. Наконец, когда наступили долгожданные покой и тишина, он затащил ее в свой кабинет — одну из немногих комнат, которые оставались запертыми во время маскарада, — и налил им обоим вина.
Он поднял бокал:
— Великолепно, как всегда, Эльф.
Она присоединилась к его тосту:
— Усилие, достойное Маллоранов. Кажется, король доволен подарком.
— Видимо, да, если учесть, что он приказал отнести его к нему в комнату. Интересно, удастся ли бедной королеве поспать сегодня ночью?
— Боюсь, что нет, — усмехнулась Эльф. — Я слышала, как он говорил ей, что намерен зайти дальше, чем пастушок под деревом.
— Это, несомненно, будет способствовать образованию мальчишек, приставленных заводить игрушку.
— Бей! Они не станут!
— Монархи — удивительные создания. — Он улыбнулся. — Не беспокойся. Я давно уже отправил парнишек в постель и заменил их на пожилых конюхов. Даже если Георг пожелает предъявить свои супружеские права под пение пташек, этих двоих ему не смутить.
Хотя у нее и в мыслях не было упоминать об этом, неожиданно для себя она сказала:
— Появился Форт.
— Я заметил.
— Кажется, у пего все хорошо.
— Рад за него.
— Мы договорились встретиться на рассвете.
Он помешкал, делая глоток.
— Мне бы не хотелось, чтобы еще один граф Уолгрейв закончил здесь свои дни во время маскарада.
— Мы не собираемся устраивать дуэль! — сказала Эльф с нервным смешком. — По крайней мере не с оружием в руках.
— Практически все может стать оружием, дорогая. Постарайся не растравлять его раны.
Она отвернулась и поставила свой полупустой бокал.
— Бей, я не знаю, с чем он пришел. Он был чертовски уклончив.
— А чего ты хочешь, знаешь?
Она повернулась к нему:
— О, да. Я отчаянно нуждаюсь в нем. Во всех отношениях. Но при условии, что он будет счастлив со мной. — Она нервно теребила пальцами золотистый шелк платья. — Думаю, пора снять этот костюм, чтобы Шанталь могла лечь. Он хочет, чтобы мы всгретались в обычной одежде.
— Не ожидал от него подобного здравомыслия. Желаю удачи, дорогая.
Эльф задержалась у двери и посмотрела на него:
— Бей, ты не мог бы хоть раз ответить мне искренне. Что ты думаешь об этом?
— Я? Я уже давно усвоил: единственное, что я не могу контролировать, — это сердечные дела. Если Уолгрейв хочет жениться на тебе и это сделает вас обоих счастливыми, я буду доволен. Мы действительно причинили ему зло, и только справедливо сделать ему добро.
— Мне кажется, из него получился бы отличный Маллоран.
— О да. Это и делает его таким опасным.
Когда она открыла дверь, маркиз добавил:
— Если он станет членом семьи, можно поручить ему торговлю вином.
Эльф продолжала смеяться, пока бежала вверх по лестнице в свою комнату.
Глава 21
Эльф чуть не довела вконец измотанную Шанталь до нервного припадка, выбирая наряд, который бы идеально подходил для решающей встречи.
Она испытывала искушение надеть оставшиеся у нее спокойные платья с их нежными, пастельными тонами и изящным мелким рисунком. Это вполне безопасно и, возможно, даже отвечает представлению Форта о ней. В конце концов, за исключением встречи у лорда Кулпорта, ему не приходилось видеть ее в одежде, которую она носит теперь.
Впрочем, новая одежда более соответствует ее натуре. Не парадное платье, разумеете". Оно не годится для данного случая, да и провести в нем несколько часов явилось бы тяжким испытанием.
— Миледи! Почему бы вам не переодеться ко сну?
— Не приставай, Шанталь. На то есть причины.
Янтарное тоже нельзя. Сегодня у нее нет настроения быть осой.
Может, кремовое с черно-золотой отделкой?
Или темно-красное?
Гладкое синее с вышитыми цветами?
Она остановилась на платье в кремовую и зеленую полоску. Оно довольно простого покроя, с узким лифом и широкой юбкой, в разрезе которой спереди виднелась плотная нижняя юбка цвета зеленой листвы, заменявшая кринолин, — вполне будничное платье. А зеленый принято считать цветом надежды.
Одевшись наконец, она отправила Шанталь спать и уселась в кресле перед окном, молясь, чтобы рассвет наступил как можно раньше.
Но солнце и земля вращаются своим чередом, и даже Маллораны не могут приказать солнцу взойти раньше, чем в восемь часов, в конце декабря.
Кончилось тем, что она заснула и спала, пока лучи солнца не разбудили ее.
Девушка растерянно заморгала усталыми глазами и увидела Форта, непринужденно раскинувшегося в кресле перед окном. На нем были кожаные бриджи, длинный бежевый жилет и темно-коричневый камзол — повседневная одежда благородного джентльмена на отдыхе в своем поместье.
— Давненько я не встречал рассвет, — проговорил он, повернув голову, чтобы взглянуть на тронутое золотом небо. — Величественное зрелище. Начинаешь ощущать собственную незначительность.
Она выпрямилась, потирая глаза.
— Я думала, ты на рассвете только ложишься.
— Это осталось в моей шальной юности. — Он посмотрел на нее непроницаемым взглядом. — Ты не передумала?
Опять ей послышалось что-то зловещее в его тоне.
— Нет. Но мне надо выпить воды. Тебе налить?
— Нет, благодарю. — Глядя, как она берет графин, он небрежно заметил:
— Честно говоря, я немного смошенничал и позавтракал. — И добавил, когда она вернулась к своему креслу:
— С Ротгаром.
Эльф села.
— Не думала, что он собирается вмешиваться.
— Может, он не смог устоять, а возможно, он и не вмешивался.
Эльф ни на секунду в это не верила.
— О чем же вы говорили?
— О ситуации в Португалии и Вест-Индии. О произведениях искусства, купленных королем в Италии, и о моих собственных приобретениях. О, мы обсудили даже, каким образом можно избавиться от достойных сенаторов, стоящих на страже в холле Уолгрейв-Хауса. Если, конечно, ты не испытываешь к ним особой привязанности.
Эльф даже вздрогнула от смутного предположения, зародившего где-то в глубине ее души робкий лучик надежды.
— Нет. Ни тени привязанности. — Минуту-другую она молча разглядывала его, словно решала головоломку. — А не интересовался ли случайно маркиз вином?
Теперь уже у него был озадаченный вид.
— Нет. Впрочем, я слышал, что у вас есть виноградники в Португалии.
— Вероятно. Откуда мне знать. У меня с шелком дел по горло.
— Он кое-что рассказывал о деловых интересах вашей семьи. Очень впечатляет. Мне тоже надо подумать о Викторе.
Эльф, больше не в силах продолжать этот пустой разговор, поинтересовалась:
— А леди Лидия?
— Сомневаюсь, что этого ребенка занимают вопросы торговли.
— Ты меня прекрасно понял!
Пока граф задумчиво смотрел на нее. Эльф молчала, затаив дыхание.
— Она слишком молода, — — наконец проговорил Уолгрейв. — Я не намерен ждать.
Ей хотелось услышать большее.
— Неужели ты бы не подождал, если бы видел в ней женщину, которая тебе нужна?
— Конечно, да. Скажи мне, что теперь ты считаешь самым важным для себя?
— Самым важным? — «Тебя», — ответила она про себя.
— Эльф, мы практически не знаем друг друга. — Его глаза сузились, обезоруживая ее выражением игривого лукавства. — Вдруг тебе нравятся разгульные куплетисты и тушеная говядина на завтрак?
— А тебе они по душе?
— Не выношу.
— Ради тебя я готова ими пожертвовать.
— Ах, — вздохнул он с притворной грустью. — Тогда меня будет мучить совесть, что я лишил тебя самого дорогого.
— Я не настолько этим дорожу.
— Тогда, может, скажешь, что для тебя дорого?
«Ты», — снова мелькнуло в ее голове, но вслух она сказала:
— Моя семья, разумеется, и работа. — Девушка сомневалась, что граф способен ее понять. Условности для него слишком много значат. — Для меня очень важно участие в семейном бизнесе. Это постоянное напряжение, придающее моей жизни остроту. — Форт явно не собирался падать в обморок от ужаса, и Эльф продолжала:
— Я все еще упражняюсь с пистолетами и ножами и стараюсь всегда иметь при себе оружие. Мне нравится не зависеть ни от кого и при этом быть уверенной в своей безопасности. — Никаких признаков отвращения. — Я финансирую выпуск небольшой книжки о предотвращении нежелательной беременности.
