казалось, что он и сейчас достаточно хорош: бриджи, сапоги, ворот рубашки расстегнут, рукава закатаны. Одежда была поношенной, но совершенно чистой. Он, конечно же, не привык к такому качеству, но сидело все на нем очень хорошо. Только не мешало бы побриться. Впрочем, это не имело для нее никакого значения.
– Доброе утро, – сказал он, улыбаясь и слегка кланяясь Пенелопе.
– Доброе утро, сэр… лорд Хантли, – ответила она.
– Можешь называть меня Филипп, – сказал он и выжидательно улыбнулся.
Последовала долгая пауза.
– Ой, я все поняла. Извините, у меня дела, – сказала Пенелопа и, захихикав, выбежала в сад, оставив их наедине.
– Ты не пришла вчера вечером, – напрямик сказал он Анджеле.
– Не пришла, – ответила она, наливая в чашку чай. Он взял чашку молча, хотя это стоило ему некоторого усилия.
– Филипп, если ты хочешь меня о чем-то спросить, не стесняйся.
– Расскажи мне о вашей встрече с настоятельницей.
– Это не вопрос, – заметила она, не удержавшись.
– Ну, я просто не знаю, с чего начать.
– Мы немного поговорили. Думаю, что тебе следует знать только одно: мы с леди Кэтрин решили, что я тоже покину монастырь – с тобой или без тебя.
И тут послышались мужские голоса:
– Анджела! Анджела!
Это были Джонни и Уильям Слоуны, братья Пенелопы.
Разговор прервался, и у Филиппа не было возможности ответить ей. Хотя она заметила с некоторым удовлетворением, что его лицо помрачнело, когда он услышал, что ее зовут мужчины, – возможно, это был ответ, которого она ждала.
Через минуту Филипп увидит, что они еще совсем мальчишки и никак не могут быть ему соперниками. Уильяму, старшему, было восемнадцать, Джонни был на год младше.
– Вот ты где, Анджела! – сказал Уильям, входя в кухню из сада. Он резко остановился, увидев Филиппа, и Джонни, шедший следом за ним, наткнулся на него.
– Ты чего встал? – раздраженно спросил Джонни.
– Похоже, Джонни, у тебя есть соперник, – поддразнил брата Уильям, увидев Филиппа. Лицо Джонни покраснело, став такого же цвета, как его волосы.
– Здравствуйте, ребята, – приветствовала их Анджела. – Разве вы не работаете на часовне? Или вам что-то понадобилось?
– Пенелопа сказала нам, что здесь какой-то парень, который будет работать с нами. Это он? – спросил Уильям, кивая головой в сторону Филиппа.
– А это не тот, которого мы нашли раненым? – спросил Джонни.
– Да, это он, его зовут Филипп, – сказала Анджела, закончив на этом знакомство.
– Вы выглядите гораздо лучше, чем тогда, когда я видел вас в первый раз, – сказал Уильям.
– Спасибо, что привезли меня сюда, – сказал Филипп. Пока он говорил, Анджела наблюдала за лицами братьев. Манера говорить с головой выдала Филиппа, и юноши сразу поняли, что он принадлежит к высшему обществу. Они как-то неожиданно выпрямились и подтянулись.
– Хотите перекусить? – предложила Анджела. Парни замялись.
– Не стесняйтесь. Никаких хлопот.
– Только чаю, если это вас не затруднит, – ответил за обоих Уильям. Филипп сел за стол и принялся за завтрак, братья Слоун присоединились к нему. Анджела стала прибираться, прислушиваясь к их разговору.
– А вы откуда? – спросил Уильям.
– Из Бакингемшира. Но больше времени провожу в Лондоне.
– А как вы оказались в наших краях? – Возвращался в Лондон из Парижа.
– Из Парижа? Надо же, как часто встречаются господа из Парижа. Вот недавно в таверне остановились два француза. И Фрэнк Джонс из соседнего городка тоже был в Париже, но во время войны. Он рассказывал, что женщины там совсем не похожи на наших, ну, вы меня понимаете.
– Понимаю, – ответил Филипп, не сдержав усмешки.
– А вы нам расскажете о них? – шепотом спросил Уильям.
Анджела уловила взгляды, которые бросали на нее все трое. Вернее, они засекли ее за бесстыдным подслушиванием.
– Не обращайте на меня внимания, – мило произнесла она. – Продолжайте.
– Анджела, то, что Филипп собирается рассказать нам, не предназначено для женских ушей, – с серьезным видом произнес Джонни.
– Откуда вам это известно? – запротестовал Филипп.
– Не разочаровывайте нас, – умоляюще пробасил Уильям.
– Джентльмен не будет распространяться о таких вещах, – безжалостно произнес Филипп.
– Перед другими женщинами, – добавил Уильям и подмигнул.
– Ну, хоть самую малость вы можете нам рассказать. Подробности можно опустить. Нам это надо знать… в познавательных целях, – сказал Джонни.
– Вдруг случится попасть во Францию, – добавил Уильям.
– Что ж, – начал Филипп, взглянув на Анджелу. И она поняла, что его титул, вполне вероятно, будет работать против него, потому что здесь он чужак. Филипп пытается стать для этих ребят своим, ведь ему предстоит работать с ними. А если ему для этого нужно говорить о парижских проститутках, то он будет это делать.
Но неужели они думают, что ей хочется услышать об этом? Она всегда может подслушать из коридора.
– Прекрасно, Я ухожу, – сказала Анджела, бросив на них сердитый взгляд.
Филипп довольно быстро подружился с Уильямом и Джонни. За обедом братья посвятили его во все подробности, касающиеся абсолютно всех местных девушек, с которыми можно было пообщаться, если, мягко выражаясь, «мужчина нуждался в компании». Они не поверили Филиппу, когда тот сказал, что не нуждается в информации такого рода. Ребята искренне считали, что обязаны ответить любезностью на любезность, поскольку Филипп просветил их и объяснил, куда можно пойти, если хочешь найти в Париже доступную женщину.
Работа была простой и однообразной: разгружать доски и пилить их в размер. К концу дня от физического труда каждая мышца в теле Филиппа просила о пощаде.
Он отказался от приглашения выпить кружку эля в деревенской таверне, предпочтя ванну. И Анджелу. В течение дня он не перемолвился с ней и словечком, хотя заметил, что она работала в саду; В какой-то момент Филипп обратил внимание на то, что в руках у нее маленькая книжечка, и она что-то в ней рисует. Ему стало любопытно, он собрался, было накинуть рубашку и пойти узнать, чем она занимается, но прибыла очередная тележка с досками, и пришлось продолжить работу.
Теперь, нежась в ванне в своей комнате, он вспомнил, что Анджела так ничего и не рассказала ему о своем разговоре с настоятельницей, креме того, что она с ее помощью приняла решение уехать – с ним или без него.
Он почувствовал в этих словах некую ультимативность.
Не только его тело, но и разум были слишком измучены, чтобы запаниковать или хотя бы просто обдумать этот неизвестно чем грозящий разговор. Подобных разговоров ему удавалось избегать, все двадцать девять лет своей жизни. Но до сих пор ему удавалось избегать и физической работы, так что для этого дня у него уже имелся один «первый раз».
Или нет.
Сегодня вечером Анджела накрыла стол на двоих, и они сели ужинать вместе. Не успел Филипп проглотить кусочек, как она вернулась к прежнему разговору:
– Аббатиса не собирается заставлять нас жениться.
– Гм…
Еда никогда не казалась такой вкусной. Как же он жил, отказывая себе в таких простых удовольствиях? День тяжелой работы, горячая ванна, вкусная еда в обществе красивой женщины. А после этого, возможно… Он поднял глаза, но его улыбка исчезла, когда он увидел выражение ее лица.
– Ты не услышал ни словечка, не так ли? – строго спросила она.
– Ужин восхитительный.
– Похоже, мне придется уехать без тебя, – пробормотала она. – Ты не обращаешь на меня внимания, хотя я сижу прямо перед тобой.
– Ладно. Я действительно отвлекся. Ты не могла бы повторить? – сказал Филипп и быстро добавил: – Пожалуйста.
– Человек способен извлекать уроки. Я говорила о том, что я не собираюсь принимать постриг.
– Это из-за меня?
Она вздохнула от досады, словно разговаривала с деревенским дурачком. Он и сам не понял, почему вдруг спросил об этом, ведь если причина в нем, то это накладывает на него определенные обязательства, которые пока он не готов взять на себя.
– Как я уже сказала, – продолжала Анджела, – я просто поняла, что жизнь в монастыре не для меня. Я уеду – с тобой или без тебя. Неужели это так трудно понять?
Да, он прекрасно понимал. Сейчас наступил момент, когда он должен опуститься на колено и сделать ей предложение. И самое забавное, что это совсем не кажется ему ужасным или пугающим. Но мысль о том, что у него, лорда Хантли, нет дома, куда он мог бы привести жену после свадьбы, нет денег даже на праздничный ужин, не говоря уж о нарядах и драгоценностях, которых она заслуживала, полностью отбивала аппетит. Кроме того, общество не встретит их с распростертыми объятиями, а значит, его жена окажется запертой в четырех стенах и у нее не будет даже подруг, которым она могла бы пожаловаться на мужа. И вся эта правда аннулировала решение, к которому он пришел накануне.
– Анджела, – начал он, – у меня нет денег. Подозреваю, что и у тебя, их нет. У меня есть дом, но я там никогда не бывал. Более того, думаю, что там уже много лет вообще никто не бывал. Еще я должен предупредить тебя, что свет вряд ли примет нас даже в качестве супругов.
– Потому что я погубила свою репутацию, – тихо прошептала она, опустив глаза.
– Да нет, потому что ты будешь связана со мной. Но это не имеет значения, потому что я просто не могу жениться сейчас. Я не в состоянии содержать самого себя, не говоря уже о семье.
– И все же я могла бы поехать с тобой. Мы найдем способ справиться с этими трудностями.
– Нет, но не потому, что я не хочу этого. Мне стало просто
