Посмотрите в светских новостях на шестой странице, – объяснила миссис Сэмюелс.
Филипп открыл нужную страницу и, быстро пробежав текст, нашел ее имя.
«На балу у леди Каррингтон известный иллюстратор «Лондон уикли» мисс Анджела Салливан была замечена в разговоре тет-а-тет с Лукасом Фростом. Он недавно вернулся в город после кончины своей жены. Не ищет ли он себе невесту?»
Нет, не может быть. В колонках сплетен достаточно часто печатают всякий бред. И все же… Это было невыносимо.
Из самой глубины его души поднималась буря. «Анджела моя». Фрост погубил ее, а он, Филипп, спасет ее.
Или, возможно, она опять спасет его.
Из-за нее он потерял вкус к выпивке и интерес к карточной игре. В нем живет то горько-сладостное воспоминание о той ночи, когда они придумали свою игру… А самое главное, что его теперь совершенно перестали волновать другие женщины. Анджела оказалась той женщиной, которую он смог по-настоящему полюбить. Но теперь, отняв у него способность, наслаждаться пороками, она благополучно забыла о нем.
«Доброта и любовь». Эти слова из письма отца вертелись у него в голове. «Чувство вины».
Она лишила Филиппа его привычной среды – компании таких же повес и шалопаев. Она погубила его. Она оставила в его душе огромную зияющую пустоту, и он теперь не знал, чем ее заполнить. Она была всем, что ему было нужно, чтобы он мог ощущать себя цельным.
А может быть, он все-таки знает, как заполнить эту пустоту. Филипп встал настолько резко, что стул, на котором он сидел, с грохотом опрокинулся. Сделав шаг, он наткнулся на стол и пролил кофе. Он больше не мог отрицать того, что нуждается в ней.
И если она собирается выйти замуж за Фроста – «Боже, только не дай этому случиться!» – то она должна знать, что у нее есть выбор.
– Я еду в Лондон. Сейчас же.
– Иди, приготовь лошадь, – сказала миссис Сэмюелс своему мужу, ласково похлопав его по руке. – А я соберу корзину с провизией. Похоже, у хозяина не будет времени, чтобы остановиться перекусить в дороге.
Старик улыбнулся и шаркающей походкой вышел из кухни. Филипп, перепрыгивая через ступеньки, стремительно взлетел по лестнице, распахнул дверь в спальню и начал быстро укладывать вещи, в том числе и обручальное кольцо своей матери. Ведь Анджела согласилась выйти за него замуж. Он молил Бога, чтобы она простила его за то, что он уехал и так долго отсутствовал. Он безумно боялся опоздать. В его голове назойливо жужжала мысль: «Поздно, слишком поздно».
Впрочем, терять ему было нечего, а получить он мог все, поэтому он решил рискнуть. Филипп был игроком, не привык упускать свой шанс.
Глава 15
Публикация этого рисунка могла привести к грандиозному скандалу. Для какой-то части читателей такая деталь, как сломанный нос порочного лорда Хартсхорна, была совершенно возмутительной. Они считали, что иллюстратор мисс Анджела Салливан нанесла оскорбление его светлости герцогу Бекингему. Вообще все это производило странное впечатление, если учесть тот факт, что она была его родственницей по линии жены. Какой семейный конфликт мог спровоцировать художницу на такой поступок? И почему раньше об этом конфликте ничего не было известно? Эти и другие вопросы давали пищу для разговоров в гостиных всего города.
Но некоторые читатели увидели в изображении сходство не с самим герцогом, а с его братом-близнецом, имеющим дурную славу, то есть Филиппом Кенсингтоном, маркизом Хантли.
Но разве они знакомы? Он покинул город задолго до ее приезда. И, тем не менее, ходили слухи об их тайной любовной связи. Если мисс Салливан изобразила его в роли злодея, то, может быть, у нее для этого есть основания?
В конце концов, что вообще было известно свету о мисс Лнджеле Салливан? Она только недавно стала появляться в обществе, ее связи были немногочисленными. Она была молодой, незамужней и работала в «Лондон уикли». Правда, ходили слухи о некой истории, связывающей ее имя с Лукасом Фростом, который совершенно не скрывал своих ухаживаний за молодой женщиной. Он не отрицал и того факта, что был знаком с ней прежде. Но истинного положения вещей никто не знал, поскольку это были какие-то события десятилетней давности.
Анджела отдавала себе отчет в том, что публикация этого рисунка – дело весьма рискованное. Но нарисовать портрет Филиппа ей было необходимо, чтобы не лишиться разума. Прошло восемь месяцев, одна неделя и четыре дня, все это время, несмотря на все драматические события ее жизни, она ни на минуту не забывала о нем.
Его образ преследовал ее во сне и наяву. Звонок в дверь вызывал тревогу. В памяти все время всплывали какие-то подробности их жизни в монастыре – шутливые и серьезные разговоры, игра в карты, моменты близости и нежности. Вид у мужчин, занятых строительными работами, тоже напоминал ей о Филиппе. На балах она вспоминала, как мечтала появляться там вместе с ним. В общем, абсолютно все напоминало ей о Филиппе.
У нее была мысль написать ему, поскольку она знала от Эмилии, что Филипп поселился в Астон-Хаусе. Но она не смогла сделать это. И тогда она решила, что если ей удастся нарисовать и поместить его рисунки в газете, то его образ больше не будет преследовать ее.
Нарисовав его, она подумала, что этот рисунок надо выбросить. Он получился слишком совершенным, слишком чувственным. Найджел Хейвен, издатель, не поддержал ее, узнав, что Анджела не хочет публиковать рисунок. И чтобы снять ее возражения, Хейвен громогласно объявил, что удвоит гонорар и обязательно опубликует рисунок.
Таким образом был распространен по всей стране рисунок, изображающий Филиппа в качестве злодея лорда Хартсхорна, державшего в заточении Дарси Дарлингтон – героиню любимого английского авантюрного романа. Когда Анджела взяла в руки свежеотпечатанный номер, она поняла, какой мотив двигал ею. Она хотела послать ему сигнал, что ее чувства еще не остыли.
Это было как дым от огня, который хорошо виден на большом расстоянии.
Анджела до конца не понимала, чего она хочет от Филиппа, помимо ответов на некоторые неприятные вопросы. Почему он уехал? Почему не вернулся? И вообще любил ли он ее? Ей очень хотелось знать правду. Когда она впервые появилась на балу в доме лорда Финчли в качестве иллюстратора «Лондон уикли», трудно было не заметить косые взгляды, удивленно поднятые брови и шепотки со всех сторон. Анджела искала ответы. А вместо этого дала почву для пересудов и бурных обсуждений: громко и приглушенным шепотом, за обеденным столом и за партией в бридж. Известные игроки даже заключали пари и, как в Аскоте, делали ставки.
– Что я такого сделала? – спросила Анджела свою тетушку.
– Ты произвела сенсацию. И сейчас не время терять присутствие духа, моя дорогая.
Понадобилось совсем немного времени, чтобы найти Девона и Эмилию. Неужели каждый раз, когда она будет видеть Девона, ее сердце будет уходить в пятки? Поскольку Девон был женат на племяннице леди Палмерстон, Анджела виделась с ним довольно часто. Вблизи она легко улавливала разницу между братьями, но когда на балу Девон вдруг появлялся в другом конце зала, ее сердечко замирало.
– Мы как раз обсуждали вашу последнюю иллюстрацию, – сказала Эмилия с лукавой улыбкой, едва Анджела и леди Палмерстон присоединились к ним. Анджела и Эмилия были вполне в дружеских отношениях, но не слишком близки. Анджела многое хранила в тайне, и не потому, что не доверяла ей, просто из-за того, что не могла заставить себя обсуждать – например, то, что было связано с Филиппом.
– Меня уже начали называть лордом Злодеем, – добавил Девон с печальным видом.
– Мне очень жаль, Девон. Я думала, что будет понятно; что это не вы. Ведь у моего персонажа сломанный нос… – Анджела умолкла, не добавив больше ни слова. Она и так сказала слишком много.
– Поразительное сходство с братом, – продолжил Демон, и они с Эмилией обменялись многозначительными взглядами. Он сказал это таким тоном, что стало ясно: они что-то знают. Они могли не знать подробностей, но ее прошлые отношения с Филиппом явно не были для них тайной. Хотелось бы ей знать, что именно рассказал им Филипп. Но Анджела так и не осмелилась спросить.
– Твоя репутация, пожалуй, не пострадает, если в свете будут думать, что ты нарисовала Девона, – разумно заметила леди Палмерстон, и тут же они с Эмилией начали живо обсуждать необычную прическу леди Радерфорд.
А Анджела и Девон продолжили разговор.
– Как вы думаете, он это видел? – Она не смогла удержаться от вопроса, в общем-то, достаточно невинного, но позволяющего сделать определенные выводы.
– Маловероятно. Газет он не читает: Хотя в последнее время у него могла появиться такая привычка. Я уже несколько месяцев не получал от него никаких вестей, с момента его отъезда в Астон-Хаус. Мы с ним не очень близки.
– Я знаю, – кивнула Анджела, ведь Филипп говорил ей об этом тоже. – Мне жаль, что я совсем не подумала о том, как публикация рисунка скажется на вас…
– Всю мою жизнь меня принимают за моего брата, и я уже смирился с этим.
– Я знаю.
– Я тоже кое-что знаю, Анджела.
– Вы о чем? – невозмутимо спросила она, хотя догадывалась, что скажет Девон.
– Филипп пришел ко мне, чтобы одолжить денег. Он сказал, что у него есть невеста в аббатстве. Когда вскоре после этого разговора вы объявились в Лондоне, я понял, что это вы. Ваш рисунок подтвердил мою догадку. Но я посчитал себя не вправе обсуждать эту тему.
– Вы раскрыли мою тайну, – призналась Анджела, чувствуя, что с ее плеч свалился тяжкий груз.
–
