Куинт бросил на мать взгляд, полный раскаяния.
– …но его натура не подходит для того, чтобы быть ответственным за что-либо.
Куинтон засмеялся:
– Быть ответственным за что-либо?
Она строго посмотрела на своего среднего сына:
– Уверена, что со временем ты изменишься.
Реджина фыркнула.
Мать вздохнула.
– Я думала, что мои младшие сыновья станут учеными, как их отец.
– Как отец?! – улыбнулся Стерлинг. – Отец был не просто ученым-любителем, мама. И не было никого более счастливого, чем он, когда Куинтон, а затем и Натаниэль присоединились к нему и профессору Эшуорту в его путешествиях.
– Это были приключения, вы понимаете? Они мечтали путешествовать с детства, – сказала графиня, обращаясь к Габриэле. – Мне кажется, что моему мужу всегда больше нравились поездки, чем жизнь в Лондоне. Он был другим в молодости. Чарлз рос на рассказах о графе Уайлдвуде и его подвигах. – Она с любопытством глянула на Стерлинга. – Сегодня у графа мало шансов преследовать пиратов, драться с контрабандистами или рисковать жизнью за женщин.
– Вы правы, я немного занят, – сказал Стерлинг.
Графиня сосредоточилась на двух младших сыновьях.
– В лучшем случае это очень сомнительное предприятие, в которое вы вовлечены. И, я полагаю, часто опасное и временами весьма компрометирующее.
– Не поможет, мама, – сказал Нат.
– И конечно, это занятие имеет свои моменты, – Куинт повернулся к Габриэле, – которые ваш брат, без сомнения, прекрасно осознавал, мисс Монтини.
Нату захотелось пнуть брата, но, к сожалению, он не мог до него дотянуться. Меньше всего он хотел бы сейчас обсуждать Энрико Монтини.
– Что вы имеете в виду? – спросила Габриэла.
– Он понимал, что существует лишь тонкая граница между открытием и воровством. Быть археологом или вором. – Куинт пожал плечами. – Энрико Монтини, конечно, не останавливался ни перед чем, чтобы добиться желаемого. Он понимал, что обман, незаконные действия, пренебрежения моральными принципами и так далее часто необходимы для достижения окончательной цели.
– Также как и мы все прекрасно это осознаем, – быстро произнес Нат и предупреждающе посмотрел на брата. – Это то, что он имел в виду.
– Именно, – Куинт сделал маленький глоток вина, – именно это я имел в виду.
– Были ли какие-нибудь новости от вашего брата, Габриэла? – Графиня повернулась к Габриэле, благодарной за смену темы обсуждения. – Того самого, что Натаниэль встречал в Египте. Как его зовут?
– Антонио, – ответила Габриэла.
– А… – кивнула графиня. – Его зовут, как вашего отца.
– И да, и нет. Я давно о нем ничего не слышала. Да он никогда и не отличался общительностью.
– Возможно, завтра мы поговорим о вашей матери, – улыбнулась графиня, – и о ее семье.
– Леди Уайлдвуд, я хочу сказать, что рада бы узнать побольше о своей матери, но не о ее семье, которая не заботилась о ней и не заботится о ее дочери. Кроме того, я полагаю, что мы будем довольно сильно заняты несколько последующих дней. – Тон Габриэлы был вежлив, однако Нат почувствовал, что она старается уклониться от разговора. – Нужно подготовиться к предстоящему балу.
– Я уже думала о нем. – Леди Уайлдвуд посмотрела на младших сыновей. – Так как вы оба в Лондоне в этом году, я могу надеяться, что мы всей семьей отправимся на этот бал.
– Я и не думал пропустить его, – сдавленно проговорил Куинт.
– Да ладно тебе, Куинт, это довольно захватывающе, – произнес Стерлинг и скривился. – Только представь, больше шестисот человек обсуждают новые раскопки или обнаруженные саркофаги. Очень весело.
– Это обязанность, Стерлинг, как ты прекрасно понимаешь. Наш долг появиться там, – решительно сказала леди Уайлдвуд и обратилась к Габриэле: – Мой старший сын не очень любит подобные балы.
Стерлинг состроил гримасу.
– И если присутствует на них, то совсем недолго.
– В этом году мы останемся до конца! – воскликнула Реджина. Стерлинг кинул на нее раздраженный взгляд. – Это же бал! Грандиозный бал, и я очень его жду.
– А мне всегда нравились балы, организованные Антикварным советом, – сказала с улыбкой Габриэла. – Мой брат и мисс Генри ходили туда каждый год. Я тоже не пропустила ни одного с того времени, как мне позволено было их посещать.
– Правда? А почему я никогда вас там не замечала? – удивилась леди Уайлдвуд.
Габриэла засмеялась:
– О, леди Уайлдвуд! На балу огромное количество людей, и если вы никогда не оставались там до конца, то неудивительно, что наши дороги никогда не пересекались.
– Каждый год, хм… Представляю себе. И каждый раз под моим носом… – Графиня задумчиво изучала Габриэлу. – Мы отложим наш разговор о вашей матери на другое время, договорились? Еще несколько дней ничего не решат.
Габриэла улыбнулась:
– Буду ждать с нетерпением.
Остатки ужина на столе уже не привлекали, и ощущение, посетившее Ната вначале, что его семья пытается выпытать из Габриэлы информацию, бесследно ушло. Ужин прошел без инцидентов, без разоблачений и без особых споров. Женщины удалились в соседнюю со столовой комнату, а мужчины проследовали на балкон выкурить по сигаре.
Как только Нат с Куинтом остались наедине, тут же последовал вопрос:
– И что, скажи, пожалуйста, ты о себе возомнил?
– Ничего я не возомнил. – Куинт достал сигару со стола. – О чем ты вообще говоришь?
– Я говорю о твоих комментариях по поводу Энрико Монтини.
– А почему я не должен говорить о Монтини?
– Потому что я не думаю, что мисс Монтини знает о том, каким типом он был.
Стерлинг выбрал себе сигару.
– А каким он был?
– Монтини был… – Нат старался с осторожностью подбирать слова. – Он менее всего известен своей хорошей репутацией.
– Он был холодным, бесчувственным, – сказал Куинт, зажигая сигару, – жестоким, особенно когда дело доходило до вещей, которыми он желал обладать. Моя репутация была однажды… – Нат фыркнул, – была однажды подвергнута сомнению, но никто и никогда не предполагал, что я могу использовать любое средство для получения того, что хочу.
– А он использовал любые средства? – медленно произнес Стерлинг.
Куинт кивнул, и жестокость мелькнула в его глазах.
– Если бы печать была украдена у кого-то еще и предполагаемый собственник вдруг бы умер, Монтини был бы первым, кого бы я заподозрил. В воровстве и убийстве.
Стерлинг изучал своего младшего брата.
– Почему ты считаешь, что Габриэла не знает, каким на самом деле был ее брат?
– Мне так кажется… – Нат вытащил сигару из коробки для их хранения. – Есть что-то такое в ее тоне, когда она говорит о нем. Она преклоняется перед ним… идеализирует его, я думаю… и она сделает все, чтобы восстановить его профессиональную репутацию. – Он покачал головой. – Я не могу представить, что она могла бы чувствовать то же самое, зная о том, каким человеком он был.
– Но мы до сих пор не знаем, кто она и не является ли она такой же, как ее брат, – произнес Стерлинг, зажигая свою сигару.
– Она не может быть такой же, как он, – сказал непреклонно Нат.
Стерлинг и Куинт переглянулись. Стерлинг аккуратно подбирал слова:
– Но посмотри, мы ведь ничего о ней не знаем.
– Мама была знакома с ее матерью, – быстро произнес Нат, не обращая внимания на тот факт, что он только что сам предпринял первые шаги, чтобы узнать побольше о незнакомке в их доме.
Куинт зажег сигару Нату.
– И ведь мама ни разу так ничего и не сказала про нее. Тебе не кажется это странным?
– Она что-то скрывает. – Стерлинг прищурился. – Она стала такой рассеянной с тех пор, как мисс Монтини прибыла к нам. И она постоянно в глубокой задумчивости смотрит на нее с каким-то любопытством.
– Как бы это ни было интересно, сейчас это не имеет никакого отношения к делу, – строго произнес Нат. – Я бы предпочел и хотел бы вас попросить, чтобы в этом доме в присутствии Габриэлы мы не начинали дискутировать о ее брате.
Куинт навалился грудью на перила балкона и выпустил идеальное кольцо дыма.
– И ты искренне веришь в то, что она ничего не знает об Энрико Монтини?
– Да, именно. – Нат проигнорировал сомнения, мелькнувшие в голове. Он мог ошибаться насчет всего, что касалось прелестной Габриэлы. Что-то было в ней такое, что защищало ее от подозрений. Даже если так, эта девушка все равно особенная, удивительная. С того момента, как он ее встретил, у него не проходило чувство неизбежности, возможно, предвкушения чего-то чудесного.
Это была абсурдная идея, абсолютно ничем не обоснованная, кроме нелепого ощущения, однажды проскользнувшего в нем и заставившего его думать о Габриэле так часто.
Конечно, это было вожделение. Исходящее от огня ее голубых глаз и страсти, которую она считала мучительной ошибкой, и они оба ничего не могли с этим поделать. Но он боялся, что она может лгать и эта ложь однажды всплывет на поверхность.
– Это ничего не значит, человек уже мертв, и мы обещали помочь ей. – Нат холодно посмотрел на Куинта. – Девушка думала об этом весь последний год. Я не хотел бы расстраивать ее разговорами о том, каким на самом деле был ее брат.
– А я удивляюсь тому… – Стерлинг выпустил струю голубого дыма и встретил взгляд младшего брата. – …почему ты так носишься с ней. Ты едва знаешь эту девушку.
– Меня тоже это удивляет. – Куинт уставился на Ната и усмехнулся в сторону. – Она тебе нравится! Да ты хочешь ее! Я так и знал!
Нат сжал челюсти.
– Замолчи, Куинт.
– Вот черт! – Куинт ехидно улыбнулся. – Ты хочешь затащить
