линией губ Тулси выглядела красавицей.
— Твоя дочь? — спросил он Рохини, когда девушка скрылась в доме.
Женщина угодливо улыбнулась.
— Племянница.
— Сколько ей лет?
— Недавно исполнилось двадцать.
— Просватана? — Рамчанд и сам не знал, зачем спрашивает.
— Нет, господин.
Он удивился.
— Почему? Неужели трудно найти жениха для такой девушки? На вид она скромна и послушна.
Рохини в замешательстве теребила край сари. Все из-за этой девчонки! Она надеялась, что гость даст ей несколько рупий, но если разговор зайдет слишком далеко, пожалуй, придется остаться ни с чем!
К счастью, Рамчанд заговорил о другом.
— Скоро стемнеет, пожалуй, нам не стоит двигаться дальше. Можем ли мы переночевать в твоем доме? Где твой муж?
— Он ушел с солдатами, которые приходили в нашу деревню. Отправился воевать за деньги.
— Солдаты? Англичане?
— Не знаю, мой господин.
Рамчанд вздохнул. Калькутта, прекрасный город из белого камня под жгучим солнцем и синим небом, была полна английских солдат, а начавшаяся англо-французская война нанесла торговле ощутимый удар. Военные корабли обеих держав усиленно охотились за торговыми судами, что приводило к бесконечному повышению и без того непомерных налогов как с одной, так и с другой стороны.
— Ты из вайшья?
— Да, господин.
Рамчанд кивнул.
— Жаль, но если твоего мужа нет дома, мы не сможем остаться. Придется поискать другое пристанище.
В это время к ограде подошла группа людей — деревенский староста и его приближенные. Стемнело; над миром горела луна. Ее свет был столь ярок, что, казалось, озарял каждый лист, проникал в любое окно, в самый темный и неприметный уголок.
Староста почтительно поклонился и предложил Рамчанду приют в своем доме. Тот согласно кивнул, поблагодарил Рохини, дал женщине денег и вместе со своими людьми покинул ее двор. Уходя, оглянулся на дом, но Тулси не вышла его проводить. Он был чужим человеком, чужим мужчиной, случайным прохожим на многолюдном жизненном пути.
— Я слышал, ваш человек заболел? — спросил староста, когда они с Рамчандом, сидя на покрытом ковром диване, пили арак. Дом старосты выглядел несравненно богаче дома Рохини: здесь была медная посуда, цветные половики и деревянные решетки на окнах.
— Ему стало лучше. Помогло лекарство, которое приготовила девушка по имени Тулси.
— Тулси?!
— Да, мы встретили ее по дороге, когда ехали к деревне.
Староста сокрушенно покачал головой.
— Что-то не так? — с некоторым вызовом произнес Рамчанд. — Она принадлежит к низшей касте? Я не должен был принимать помощь из ее рук?
Староста замялся.
— Ее мать была из вайшья, а отец — брахман. Эта девушка родилась от беззаконного союза.
— Я не знаю закона, который бы запрещал мужчине, принадлежащему к высшей касте, взять себе в жены женщину из более низшей. Если она, конечно, не относится к неприкасаемым.[5]
— Родители ее отца были против этого брака. Но мать Тулси все равно ушла к нему. Они жили вместе, никого не стесняясь. Их даже хотели выгнать из деревни.
— Где сейчас ее родители?
— Где отец, неизвестно, а мать умерла, когда рожала Тулси. Девочку воспитала ее тетка.
Умерла во время родов… Рамчанд вздрогнул и едва удержался от того, чтобы в отчаянии закрыть лицо руками. Прошло больше десяти лет, и все эти годы он носил в своем сердце остановившееся время! Рамчанд женился, когда ему исполнилось двадцать. Согласно традиции брак устроили родители и до свадьбы юноша не видел невесту. Открывшееся зрелище показалось ему сказочным: сверкающая золотыми украшениями, нежная, как цветок, юная девушка в сари из переливающегося шафранового шелка со златотканой каймой, не смеющая поднять глаз. И он имел право коснуться ее, мог заключить в объятия!
Рамчанд был счастлив ровно год, но потом его жена истекла кровью во время родов, а через сутки умер новорожденный сын.
Сейчас ему было тридцать два, он многого добился в жизни, имел большое влияние в торговом мире, у него был роскошный дом в Калькутте и достаточно денег. После смерти супруги ему прочили в жены юных красавиц, но царица его сердца, прекрасная Мадхукар, умерла, и вместе с ней ушло все, что было способно дарить ему настоящее счастье: огонь души, желание любить.
— Значит, вина девушки в ее происхождении? — Рамчанд произнес эти слова с видимым осуждением, и староста сказал:
— Не только. Совсем недавно из-за нее погиб юноша из уважаемой семьи. Она завлекла его в лес, чтобы забавляться с ним, а потом несчастного укусила змея, и он умер в страшных мучениях! Она не чиста ни душой, ни телом, и едва ли найдется хотя бы один человек, который примет ее за равную и пожелает коснуться ее руки!
— Значит, до конца жизни ее будут преследовать осуждение, ненависть и насмешки односельчан? И для девушки, запертой здесь, как в клетке, единственным выходом станет смерть?
Староста поджал губы и сурово произнес:
— Она это заслужила.
Рамчанд не пожелал продолжать разговор и лег спать.
Утром, едва проснувшись, мужчина отправился в дом Рохини. Этой ночью он долго думал. Он еще не знал, правильно ли поступает, но решение было принято, и Рамчанд чувствовал, что будет размышлять до тех пор, пока не найдет единственно верный выход.
Было рано; в ворота шумно выгоняли скот. Деревня выглядела живописно: во дворах и между ними росли деревья, которые дарили отрадную тень, цвели цветы, повсюду чирикали птицы.
Деревенские женщины были одеты кто богаче, кто беднее, но ладони, ступни, проборы почти каждой из них были покрашены краской из красной смолы. Все носили пояса из цепочек и пластинок, ножные и ручные браслеты, золотые, серебряные или металлические бусы, серьги, кольца и гривны. Украшения по большей части были дешевые и грубо сработанные, и Рамчанд представил, как выглядела бы Тулси в том великолепном убранстве, какое он мог купить для нее на свои деньги.
Именно тогда у него впервые зародилась мысль жениться на ней и тем самым спасти бедную, отвергаемую всеми девушку из затерянной в джунглях, полной предрассудков и темных людей деревни!
Рамчанд не поверил словам старосты — правда была в глазах Тулси, в ее голосе, в ее незащищенности и красоте.
Едва завидев вчерашнего господина, Рохини выскочила во двор. Рамчанд спросил о Тулси, и девушка вышла из дома, застенчивая и серьезная.
Рамчанд не грубо, но твердо дал понять, что не желает разговаривать при тетке, и Рохини нехотя удалилась.
— Здравствуй, Тулси. Я пришел поблагодарить тебя. Мой слуга здоров. Мы можем трогаться в путь.
Она поклонилась.
