— Вы щедры, сеньор, но я не имею надобности молиться.
— Тогда я должен исполнить свой долг, — сказал Гонзалес и поднял свою шпагу. — Капрал, вы останетесь у стола, и остальные также. Этот молодец и та награда, которую он олицетворяет, мои!
Он расправил концы своих усов и стал подвигаться осторожно, не впадая в ошибку недооценки противника, так как ему были известны некоторые рассказы об искусстве Зорро владеть шпагою. Когда он очутился на нужном расстоянии, он внезапно отступил, словно какая-нибудь змея предупредила его об ударе, а на самом деле сеньор Зорро освободил одну руку из-под плаща, и в руке этой был пистолет, оружие, наиболее ненавистное для сержанта Гонзалеса.
— Назад, сеньор! — предостерег его Зорро.
— Ха! Так вот ваш способ! — закричал Гонзалес. — Вы носите это дьявольское оружие и угрожаете им людям! Подобными вещами пользуются только на большом расстоянии и против более низкого врага. Джентльмены предпочитают честную шпагу!
— Назад, сеньор! В оружии, которое вы называете дьявольским, находится смерть. Я не буду больше предостерегать.
— Кто-то говорил мне, что вы храбрый человек, — язвил Гонзалес, отступая на несколько шагов. — Мне передавали, что вы встречаетесь с противником лицом к лицу и скрещиваете с ним оружие. Я верил этому. А теперь я вижу, что вы прибегаете к оружию, годному лишь к использованию против красных туземцев. Может ли это быть, сеньор, чтобы у вас не оказалось того мужества, которым, я слышал, вы обладаете?
Сеньор Зорро снова засмеялся.
— Сейчас увидите, — сказал он. — Применение пистолета необходимо в данном случае. Я нахожусь в западне в этой таверне, сеньор. Охотно скрещу оружие с вами, как только сделаю эту процедуру безопасной.
— Я жду с нетерпением, — насмешливо проговорил Гонзалес.
— Капрал и солдаты отступят в тот дальний угол, — распоряжался сеньор Зорро. — Хозяин, вы последуете за ними. Туземец тоже пойдет туда. Побыстрей, сеньоры! Благодарю вас, Я не хочу, чтобы кто- нибудь из вас мешал мне, пока я наказываю этого сержанта.
— Ха! — воскликнул Гонзалес в ярости. — Мы скоро увидим, кто кого накажет, моя прекрасная лиса!
— Я буду держать пистолет в левой руке, — продолжал сеньор Зорро, — правою я надлежащим образом вступлю в бой с сержантом и в то же время не спущу глаз с угла. При первом движении одного из вас, сеньоры, стреляю. Я искусно владею этим оружием, которое вы прозвали дьявольским, и если выстрелю, то несколько человек окончат свое существование на этой земле. Понятно?
Капрал, солдаты и хозяин не затруднили себя ответом. Сеньор Зорро посмотрел снова прямо в глаза Гонзалесу, и смешок раздался из-под маски.
— Сержант, повернитесь спиною, пока я вынимаю шпагу, — приказал он. — Даю вам слово кабальеро, что я не сделаю предательского выпада.
— Слово кабальеро? — насмешливо произнес Гонзалес.
— Я сказал так, сеньор! — ответил Зорро, и в голосе его прозвучала угроза.
Гонзалес пожал плечами и повернулся спиною. Спустя минуту, он снова услышал голос разбойника.
— Итак, сеньор, в позицию!
Глава IV
Шпаги скрещиваются — а Педро дает объяснение
Гонзалес повернулся при этих словах и поднял шпагу. Сеньор Зорро вытащил свою шпагу, в левой руке высоко над головой он держал пистолет и тихо посмеивался, отчего сержант пришел в ярость. Шпаги скрестились.
Сержант Гонзалес привык сражаться с людьми, которые уступали позиции, когда хотели, и брали их, когда могли, которые двигались так и этак, ища преимущества, то наступая, то отступая, то отклоняясь влево или вправо, как указывало им их искусство.
Но тут он встретился с человеком, сражавшимся совершенно иным способом. Казалось, что сеньор Зорро как бы прирос к одному месту и не мог повернуться ни в каком направлении. Он не трогался с места ни на йоту, не наступал, не двигался в сторону. Гонзалес яростно нападал по своему обыкновению, но его шпага каждый раз была прекрасно парирована. Тогда он стал осторожнее и испробовал все трюки, которые знал, но они не приносили ему никакой пользы. Он попытался обойти противника, но шпага последнего отбросила его назад. Он попробовал отступать, надеясь вызвать этим наступление противника, но сеньор Зорро стоял на своей позиции и заставил Гонзалеса снова атаковать его. Сам же он не предпринимал ничего, а только защищался.
Гнев охватил Гонзалеса, так как он знал, что капрал завидовал ему и что рассказ об этой схватке разойдется по всему селу завтра же и пойдет гулять вдоль всего Эль Камино Реаль.
Он яростно нападал, надеясь сдвинуть сеньора Зорро с позиции и покончить с ним. Но видел, что его выпады отражались, как от каменной стены, шпага сбивалась на сторону, грудь сшибалась с грудью противника, но при этом сеньор Зорро только выпячивал свою и отбрасывал его назад шагов на шесть.
— Сражайтесь, сеньор!
— Сражайтесь сами, горлорез и вор! — крикнул доведенный до отчаяния сержант. — Не стойте, как скала, дурак! Разве против ваших убеждений сделать хоть один шаг?
— Вы не можете заставить меня, — ответил разбойник и снова тихо засмеялся.
Сержант Гонзалес понял тогда, что разгневан, а человек в гневе не может сражаться на шпагах с таким же искусством, как человек, сдерживающий свой темперамент. Тогда он стал мертвенно холодным, его глаза сузились, и всякое хвастовство прекратилось.
Он снова нападал, но теперь был более осторожен, отыскивая у противника незащищенные места, которые мог бы пронзить, не рискуя собственным поражением. Он фехтовал, как никогда в продолжение всей своей жизни. Он проклинал себя за то, что допустил оплошность, позволив вину и еде лишить его преимущества. Спереди, со всех сторон нападал он, но был отбрасываем снова, и все его трюки разгадывались, раньше чем он успевал применить их.
Конечно, он наблюдал за глазами своего противника и вдруг увидел в них перемену. Прежде, как будто, они смеялись сквозь маску, а теперь они сощурились и, казалось, метали искры.
— Мы достаточно поиграли! — нахмурился сеньор Зорро. — Пришло время наказания!
Внезапно он начал ускорять выпады, делая шаг за шагом, медленно, методично продвигаясь вперед и заставляя Гонзалеса отступать. Кончик его шпаги казался змеиной головкой с тысячами языков. Гонзалес почувствовал себя во власти врага, но он заскрежетал зубами, попытался сдержать себя и продолжал сражаться.
Теперь он стоял спиной к стене, но в таком положении, что сеньор Зорро, сражаясь, мог в то же время наблюдать за людьми в углу. Он понимал, что разбойник играет с ним. Гонзалес был готов подавить свою гордость и призвать капрала и солдат вступить в бой, чтобы оказали ему помощь.
Вдруг раздался внезапный стук в дверь, которую туземец запер на болт. Сердце Гонзалеса сделало большой скачок. Кто-то был там и желал войти. Кто бы там ни был, он найдет странным то, что хозяин или его слуга не распахнули немедленно двери. Может быть, помощь близка.
— Нам помешали, сеньор, — сказал разбойник. — Я сожалею, так как у меня не будет времени заслужено наказать вас, и мне придется сделать это как-нибудь в другой раз. Хотя вы едва ли заслуживаете второго визита.
Стук в дверь стал сильнее. Гонзалес громко крикнул:
— Ха! У нас здесь сеньор Зорро!
— Трус! — воскликнул разбойник.
Его шпага, казалось, вновь ожила, Она заметалась во все стороны с безумною быстротою. Тысячи лучей света от мигающих свечей падали и отскакивали от нее.
Вдруг она рванулась вперед и зацепилась как следует, и сержант Гонзалес почувствовал, как его шпага, выскочив из рук, полетела вверх.
— Так! — крикнул сеньор Зорро.
Гонзалес ожидал удара; рыданье подступило к его горлу при мысли, что таков должен быть его конец,
