пересеклись.
Ноэль был в шоке оттого, что мы с Шоном наконец-то нашли друг друга. (Его слова.) В ответ я назвала его занудой. Ноэль сказал, что я жутко упрямая, с чем охотно согласился Шон. В этот момент я не могла не вспомнить Джона, какими они с Ноэлем были хорошими друзьями. Эта мысль, несмотря на то, что и оказалась мимолетной, заставила меня улыбнуться. Заметив улыбку на моем лице, Шон крепко сжал мне руку, тем самым вернув меня в реальность.
Как выяснилось, Шон уже давно признался Ноэлю в своих чувствах ко мне.
— Ты не одна, кому пришлось совершить великое признание, хм… — сказал Ноэль.
Шон засмеялся, вспоминая о том, как он один раз чуть отошел во время одной из таких доверительных бесед, чтобы прикурить сигарету. А Ноэль почувствовал запах дыма и решил, что загорелась церковь.
Мы проболтали почти всю ночь об африканской культуре, азиатской технологии и о том, что за забавные существа эти слоны. Эта была первая ночь Ноэля дома, и никто из нас не поинтересовался его планами на будущее. Мы не хотели, чтобы он раскрывал свои карты.
Кло навестила меня в следующую субботу. Я была занята стиркой. Она вся сияла.
— Что случилось? — поинтересовалась я.
— Том предложил мне выйти за него замуж, — ответила она.
Я уронила корзину с бельем.
Кло засмеялась и начала от радости пританцовывать.
— Я согласилась.
Я споткнулась о корзину, но умудрилась обнять подругу, ничего больше не задев. Как оказалось, они просто сидели дома и смотрели телевизор, рассуждая о том, является ли Майлз сексуальной или она типичная зануда, когда Том и предложил Кло выйти за него замуж. Так просто. Днем они собирались ехать за кольцами. Мы вместе сидели и болтали на кухне.
— Забавно все в жизни происходит, не правда ли? — заметила она.
— Я тоже так думаю, — сказала я, понимая, что она имеет в виду.
— Я так долго думала, что следующей свадьбой будет ваша с Джоном.
Я улыбнулась ей.
— Я тоже так считала, — согласилась я.
— Как ты думаешь, ему бы понравился Том?
Я кивнула в знак согласия.
— Определенно.
Кло улыбнулась в ответ.
— Да. Тому бы он тоже пришелся по душе.
Она спросила меня, скучаю ли я все еще по Джону. Я ответила, что да.
— Но сейчас бы ты уже ничего в жизни не стала менять? — спросила она.
Я ответила, что у меня уже нет сил ничего менять и что я впервые понимала, почему не хотела перемен. Ведь даже если бы я могла управлять жизнью и смертью, я, скорее всего, ничего не стала бы предпринимать. — Мир похож на шахматную доску, а мы лишь простые пешки, — заявила я с умным видом.
Кло с безразличием посмотрела на меня.
— Мы должны просто стараться получать удовольствие от игры, — поторопилась я пояснить ход своих мыслей.
— Заткнись же, — буркнула Кло, тем самым ставя меня на место.
Я засмеялась.
— Хорошо, но ты все же поняла, что я имею в виду?
— Никто не понимает тебя, когда ты начинаешь философствовать, — с улыбкой произнесла она. Чуть позже она добавила: — Я рада видеть тебя счастливой.
— А я тебя, — ответила я с улыбкой.
Казалось, что все должно было наладиться, хотя бы ненадолго, и я смогла бы свыкнуться со всем, что случилось. Шон явился моим будущим. Я была влюблена, и, вероятно, какая — то часть моего существа уже давно любила его, с тех пор как мы с ним познакомились. А когда — то я определенно считала его занудой. Я улыбнулась своим воспоминаниям. Кло поинтересовалась, чему я улыбаюсь, и я ответила ей.
Она согласилась с тем, что Шон — зануда.
— Жизнь такая забавная штука, — печально произнесла она.
— Да, — подтвердила я, но ничего не могло уже расстроить меня в тот день, когда моя лучшая подруга объявила о том, что выходит замуж.
— Том тоже зануда, — заметила она.
— О боже, да я знаю, — согласилась я в свою очередь.
Вскоре пришла Дориан и принесла с собой пачку печенья. Она присоединилась к нам.
— Вы мне просто не поверите, чем он сейчас занимается, — сказала она, и мы обе поняли, что речь идет о ее муже.
Кло засмеялась и поставила чайник.
Дориан продолжала рассказывать нам о том, что ее муж сейчас участвует в марше протеста против вырубки и продажи лесов. Кло заметила, что это не лишено смысла. Она где — то читала, что деревья очень важны для нас. Дориан пояснила, что речь шла о рождественских деревьях.
Кло любила рождественские елки. На какое — то время она задумалась.
— О, да какое кому до этого дело? Я выхожу замуж!
Дориан поставила свою чашку на стол.
— Ты его любишь? — спросила она.
— Даже больше, чем туфли.
Дориан покончила со своими расспросами, поинтересовавшись, не связан ли он как-нибудь с движением зеленых.
— Насколько я знаю, нет.
— Тогда все отлично. Желаю тебе, дорогая, побольше удачи.
Мне вдруг стало любопытно, какой была Дориан в нашем возрасте. Мне стало интересно, будем ли мы с Кло в шестьдесят лет сидеть вместе и рассуждать о делах наших мужей. О том, что наши сыновья слишком неблагодарные, и давать советы молодым соседям, проживающим в соседних квартирах, между тем, не забывая печь пироги, за которыми можно приятно обсудить любую проблему.
Кло и Дориан ушли вместе: Кло поехала встречаться со своим женихом, чтобы выбрать кольца, а Дорин отправилась снимать мужа с дерева. Я вернулась в прачечную и уже собиралась начать гладить, когда приехал Ноэль.
— Ты постригся, — подметила я без особого восторга. Мне уже начинали нравиться его растрепанные волосы. Он лишь улыбнулся.
— Я завтра встречаюсь с епископом.
— Ты мог бы просто надеть шляпу, — посоветовала я, на что он только улыбнулся.
— Не для этого, — произнес он с ухмылкой.
Брат выглядел немного старше, но счастливее. Морщины, появившиеся вокруг его глаз за последний год, лишь подчеркивали блеск его глаз.
— И что ты мне сейчас расскажешь? — спросил я его, скрестив пальцы.
— Я священник, Эмма, — сказал он таким тоном, будто ожидал от меня безоговорочного одобрения.
Я не побоюсь сказать, что в тот момент у меня кольнул в груди. Я попыталась скрыть свое разочарование, безразлично протирая стол. Я этого, честно, не ожидала. Мне казалось, что путешествия вокруг света отрицали его принадлежность к церкви. Но ведь мы с Ноэлем был абсолютно разные люди.
— А как насчет того, что ты никогда не сможешь завести семью, любить или даже заниматься сексом? Как насчет того, чтобы наблюдать за тем, как живут другие и не иметь возможности самому ничего
