Шон пребывал в таком же недоумении.
— В прошлом месяце он был твоим. Эмма сказала, что ему словно приставили твою голову. Губы Ноэля задрожали, руки затряслись. Он не стал спрашивать, шутит ли Шон. Он понимал, что люди не летят за тысячи миль, чтобы поиздеваться над человеком. Вместо этого он разозлился настолько, что лицо покраснело, а взгляд ожесточился. И вот он уже стоял на ногах и направлялся к Шону, который инстинктивно встал, чтобы принять удар. Он упал на пол, недоуменно схватившись за левый глаз.
— Что ты здесь делаешь? — взревел Ноэль.
Мягко говоря, Шон зашел в тупик. Ведь он полагал, что совершенно четко обрисовал причину своего приезда. — Было бы лучше, чтобы я не приезжал? — прокричал он, катаясь на полу.
— Это не твое дело! — ревел Ноэль и начал снова приближаться к нему.
— Ты прав, — сказал Шон, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Это не мое дело. У меня своих забот хватает. — С него было достаточно.
Он хлопнул дверью, после чего услышал глухой стук о пол.
Позже Ноэль рассказал мне, что рухнул на пол и долго рыдал. От гнева, мгновенно нахлынувшего на него, не осталось и следа, и теперь он пребывал в одиночестве, потерянный и горько сожалеющий о своей вспышке. Шон не заслужил такого отношения, но, надо думать, в тот день его волновало лишь то, что заслужил он сам. Это было наказание? Не собирался ли Господь таким образом выбить из — под его ног почву? Ой нарушил клятву. Да кто он такой, чтобы надеяться на то, что подобное сойдет ему с рук? Я знаю, он чувствовал себя обманутым и пребывал в отчаянии. Он поднялся с пола лишь с наступлением сумерек и пошел на улицу, которая увела его от гостиницы к его новой жизни. Он не понимал, куда идет, однако был полон отчаянной решимости завершить свое путешествие.
А в это время Шон наслаждался прохладой гостиничного бара, насытившись едой и потягивая охлажденное пиво. Поврежденный глаз болел, и он видел, как официантка косится на его синяк. Реакция моего брата сбила его с толку, но некоторая крошечная часть его все же понимала Ноэля. Узнать о том, что ты отец, — большое потрясение. А если бы новости преподнесла Лора, как и должно было быть, неужели бы с ней обошлись так же? Шон сомневался в этом. Вот и делай добро людям. Возможно, Ноэль предпочел бы, чтобы Шон не сваливался ему как снег на голову, и даже сам Шон признавал, что гонцом все же должен был стать не он. Даже несмотря на то, что именно от него забеременела сестра Ноэля, вряд ли, однако, это давало ему право доносить новости не самой последней важности. Тем не менее Ноэль был его другом, и Шон надеялся, что Ноэль считает так же.
После часового обдумывания Шон пришел к выводу, что все же расстроен тем, как Ноэль воспринял новость, что у него есть ребенок. Конечно, для Шона это стало шоком, но дело было даже не в Ноэле. Шон вспомнил все свои эмоции, когда узнал о том, что станет отцом. Тогда он почувствовал неподдельную радость, какую не испытывал никогда прежде. И сидя в гостиничном баре у Бродвея, он решил, что никогда не поступит так, как его мать. В тот момент с его души упал камень. Впервые за много недель и, возможно, впервые за все время вообще он ощутил, что по — настоящему свободен.
Ноэль бродил по улицам Нью — Йорка почти всю ночь. Он сказал, что дошел до Кристофер — стрит примерно в четыре часа ночи. Там он опустился на колени и принялся неистово молиться. Час спустя он отправился домой. Примерно около полудня Ноэль постучал в дверь Шона. Шон в это время укладывал вещи. На пороге его взору предстал растрепанный и кающийся брат. Дверь распахнулась сама, и Ноэль вошел. Шон продолжал укладыват сумку.
— Прости.
Шон повернулся к нему:
— Это ты прости, что рассказал тебе это.
— Я знаю. — Ноэль присел. — Как твой глаз? — спросил он, поглядывая на опухшее лицо Шона.
— Могло быть и хуже, — сказал Шон полуулыбаясь.
— Мне правда очень жаль, — проговорил Ноэль, хватаясь руками за голову.
— Это не конец света, — властно ответил Шон. — Возможно, это даже новое начало, — добавил он несколько мягче, не испытывая никакого желания снова получить тумаков.
— Тебе не кажется, что это моя кара? — спросил Ноэль, тряся головой.
— А тебе? — Шон присел на край кровати.
— Возможно. Нет. Да. Я не знаю, — сказал он, не споря, что данную проблему не решить, простояв всю ночь на коленях.
— Я бы назвал это шансом, — сделал попытку Шон.
— Шансом?
— У тебя сын, мужик, — сказал Шон, улыбаясь, хотя все его лицо болело.
— Так почему Лора не сказала мне? Почему ты? — наконец задал очевидный вопрос Ноэль.
— Просто мне повезло, — попытался сострить Шон. На Ноэля, казалось, это не произвело впечатления, поэтому он продолжил: — Ты выбрал церковь. Она — ребенка. Она не хотела обременять тебя.
— Зато обременил ты, — упрекнул Ноэль, поднимая глаза на Шона.
— Эмма узнала. Она не смогла утаить это от тебя. Если бы она могла приехать сама, то была бы уже здесь, — объяснил Шон, радуясь шансу, который у него отняли раньше.
— Прости, — повторил брат.
— Не надо жалеть. Вообще — то я сделал кое-какие выводы. А кроме того, приятно знать, что ты не само совершенство. Тяжелее всего было в начале, — рассмеялся он.
Ноэль, кивая, улыбнулся.
— Я не со зла.
— Мое лицо говорит само за себя.
Ноэль проводил Шона в аэропорт. Он не уходил до тех пор, пока не началась посадка. У выхода они на прощание обнялись. Шон достал фотографию сына Ноэля и протянул ему. Брат взял снимок и спрятал в карман — будто хотел рассмотреть его в одиночестве. Шон отдал Ноэлю письмо от Лоры. Когда Шон скрылся из виду, привидение, когда — то бывшее моим братом, отвернулось и пошло прочь.
Глава двадцать пятая
Умираю, как хочу тебя видеть
Я доставила письмо адресату собственноручно. В данных обстоятельствах это оказалось самое меньшее, что я могла сделать. Лора была очень мила со мной и предложила чаю, но за время всей этой недолгой встречи она так и не распечатала письмо. Я объяснила, что мой брат пребывает в шоке, правда, не упомянув о его позорном поступке. Хотя Шон защищал его, я не забыла, что поездка обошлась Шону в три сотни фунтов. Самое малое, что мог сделать мой брат, — хотя бы воздержаться от рукоприкладства. Лора держалась невероятно спокойно ввиду сложившихся обстоятельств. В душе она была хиппи, и я списала ее поведение именно на это, хотя истинную причину знала только она сама. Она очень трогательно отнеслась к моей беременности, дала мне попробовать какие — то отвары и поделилась несколькими советами касательно родов. Она родила Ноэля — младшего сама и настаивала на том, что лучше рожать сидя. Я сделала в голове пометку заказать эпидуральную анестезию во время следующего визита к врачу. Маленький Ноэль играл с картонной коробкой в углу кухни, снова и снова повторяя набор звуков, явно напоминавших слово «придурок».
— Просто не обращайте внимания, — предупредила Лора.
— Хорошо.
Я улыбнулась, потягивая чай со вкусом древесной коры.
— Он очень современный мальчик, — заметила я. Флаг тебе в руки, когда тебе один год, и ты бормочешь что — то наподобие «придурок». Пусть даже это и не самое желанное первое слово.
Лора рассмеялась и сказала, что сама начала ходить, будучи восьми месяцев от роду.
