ним до дома. Это было около шести вечера. Затем семь часов наблюдали за зданием, пока не обнаружили его задушенным в интересном заведении. Мы, безусловно, выполняли его требования. Он тайно выехал из здания на автомобиле своего приятеля. Машина обнаружена в двух кварталах от заведения.
Коул сделал два шага вперед, сцепив руки за спиной.
— Директор, вы думаете, что оба убийства совершил один и тот же человек?
— Черт его знает. Тела еще не остыли. Дайте нам время разобраться. Улик с гулькин нос. При отсутствии свидетелей, отпечатков пальцев, следов проникновения нам понадобится время, чтобы склеить воедино то, что мы имеем. Может быть, один и тот же человек, я не знаю. Пока еще слишком рано.
— Действительно, у вас есть чутье, — сказал президент.
Войлз сделал паузу и посмотрел в окно.
— Может быть, один и тот же человек, но тогда он должен быть суперменом. Возможно, двое или трое, но все равно им требовалась большая помощь. Кто-то снабжал их обширной информацией.
— Например?
— Например, как часто Джейнсен ходит в кино, где он сидит, когда он приходит туда, ходит ли он один, встречается ли он с другом. Такой информацией, которой мы, очевидно, не имели. Возьмем Розенберга. Кто-то должен был знать, что его домик не имел охранной сигнализации, что наших ребят держали снаружи, что Фергюсон прибывал в десять и уходил в шесть и вынужден был сидеть на заднем дворе, что…
— Это все было известно вам, — перебил президент.
— Конечно, известно. Но я заверяю вас, что мы ни с кем не делились.
Президент бросил заговорщицкий взгляд на Коула, который в глубокой задумчивости скреб свой подбородок.
Войлз двинул довольно широким задом и улыбнулся Глински, как бы говоря: «Давай подыграем им!»
— Вы предполагаете заговор, — глубокомысленно сказал Коул, нахмурив брови.
— Ничего подобного я не предполагаю. Я заявляю вам, господин Коул, и вам, господин президент, что да, фактически большое число людей действовало сообща, чтобы убить их. Убийц может быть один или два, но им оказывали большую помощь. Все было сделано слишком быстро, чисто и организованно.
Казалось, что Коул остался доволен его словами. Он выпрямился и вновь сцепил руки за спиной.
— Тогда кто эти заговорщики? — спросил президент. — Кого вы подозреваете?
Войлз дышал глубоко и казался усохшим в своем кресле. Он закрыл «дипломат» и положил у своих ног.
— Мы не имеем главного подозреваемого на данный момент. Все, чем мы располагаем, — это лишь несколько наиболее вероятных кандидатов. И их имена должны храниться в глубокой тайне.
Коул подскочил к нему.
— Конечно, все останется в тайне, — выпалил он, — вы же в Овальном кабинете.
— Я бывал здесь уже много раз. На самом деле я был здесь, еще когда вы под стол пешком ходили, господин Коул. Секреты находят способ, чтобы просачиваться наружу.
— Мне кажется, что утечка происходит у вас, — заявил Коул.
Президент поднял руку:
— Все останется между нами, Дентон. Я даю слово.
Коул отступил назад. Войлз смотрел на президента.
— Сессия суда началась в понедельник, как вам известно, и маньяки находились в городе уже несколько дней. Последние две недели мы отслеживали передвижения различных лиц. Нам известно по меньшей мере об одиннадцати членах «Подпольной армии», которые в течение недели находились в федеральном округе Колумбия. Двоих из них мы допросили сегодня и отпустили. Мы знаем, что эта группировка способна на такое и имеет подобные намерения. Она наш наиболее вероятный кандидат в подозреваемые на сегодня. Завтра может быть по-другому.
На Коула это не произвело впечатления. «Подпольная армия» подозревалась во всем.
— Я слышал о них, — довольно глупо изрек президент.
— О да. Они становятся известными. Мы считаем, что это они убили судью в Техасе. Хотя мы не можем доказать этого. Они большие специалисты по части взрывных устройств. Мы подозреваем их в совершении по меньшей мере сотни взрывов в абортариях, офисах Американского союза борьбы за демократические свободы, порнокинотеатрах и клубах гомосексуалистов по всей стране. Они как раз те люди, которые должны были ненавидеть Розенберга и Джейнсена.
— Другие подозреваемые? — спросил Коул.
— Существует некая арийская группировка под названием «Белое сопротивление», за которой мы ведем наблюдение вот уже два года. Она действует из штатов Айдахо и Орегон. Ее главарь выступил с речью в Западной Виргинии на прошлой неделе и несколько дней находился там. В понедельник он был отмечен среди демонстрантов у здания Верховного суда. Мы попытаемся поговорить с ним завтра.
— А что эти люди — профессиональные убийцы? — спросил Коул.
— Они не рекламируют это, как вы понимаете. Я сомневаюсь, что какая-либо группировка сама совершила эти убийства. Они просто наняли убийц и спрятали концы в воду.
— Так кто же убийцы? — спросил президент.
— Мы можем никогда не узнать этого, честно говоря.
Президент встал, чтобы размять затекшие ноги. Нелегка ноша президента. Он посмотрел с улыбкой на Войлза.
— У вас трудная задача, — это был голос заботливого отца, согретый теплотой и пониманием, — я не завидую вам. Если возможно, мне бы хотелось ежедневно к пяти часам вечера иметь доклад на двух страничках, отпечатанный через два интервала, о ходе расследования. Если случится какой-либо прорыв, я жду от вас немедленного звонка.
Войлз кивнул, но ничего не сказал.
— Я провожу пресс-конференцию в девять утра, и мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали на ней.
Войлз кивнул, но опять ничего не сказал.
Секунды шли, и все молчали. Войлз с шумом поднялся и подтянул пояс на френче.
— О да, мы уходим. У вас эфиопы и все такое.
Он передал заключение баллистической экспертизы и результаты вскрытия Коулу, зная, что президент никогда не будет их читать.
— Спасибо за визит, джентльмены, — сказал президент с теплотой в голосе.
Коул закрыл за ними дверь. Президент быстро схватил клюшку.
— Я не ужинаю с эфиопами, — сказал он, пристально глядя на ковер и желтый мяч.
— Я знаю об этом и уже направил ваши извинения. В эти тяжелые часы кризиса, господин президент, вы должны находиться здесь, в этом кабинете, окруженный своими советниками и занятый трудной работой.
Президент поддал по мячу, и тот закатился точно в лунку.
— Мне надо поговорить с Хортоном. Эти кандидатуры должны быть безупречными.
— Он представил предварительный список из десяти кандидатов. Кандидатуры вполне приличные.
— Мне нужен молодой белый консерватор, выступающий против абортов, порнографии, гомосексуалистов, контроля за распространением оружия, расовых квот и прочей чепухи.
Он промахнулся и раздраженно сбросил ботинки.
— Мне нужны такие судьи, которые ненавидят наркоманов, преступников и предпочитают смертную казнь. Понимаешь?
Коул звонил по телефону и одновременно кивал в знак согласия со своим боссом. Он подберет нужные кандидатуры и убедит президента.
Льюис К.О. сидел с директором на заднем сиденье неприметного лимузина, отъехавшего от Белого дома и медленно прокладывавшего путь по переполненным в час пик улицам. Войлзу нечего было сказать.
