— Я видел фотографию.
— Откуда?
— Даже три. Две — из университетского ежегодника и одну — из Аризоны.
— Кто вам их прислал?
— У меня есть связи. Они пришли ко мне по факсу, поэтому качество не очень хорошее. Но на них вы с роскошными волосами.
— Лучше бы вы этого не делали.
— Почему?
— Каждый телефонный звонок оставляет след.
— Ладно, Дарби, не считайте меня новичком.
— Вы вынюхивали сведения обо мне?
— Всего лишь кое-какие детали биографии. Больше ничего.
— И на этом все, хорошо? Если вам что-то надо знать обо мне, спрашивайте. Если я скажу нет, значит, нет, и оставим это в покое.
Грантэм пожал плечами и согласился.
— Забудем о волосах. Перейдем к менее чувствительным вопросам.
— Так кто же выбрал Розенберга и Джейнсена, Маттис ведь не юрист?
— С Розенбергом все понятно. Джейнсен мало писал по вопросам защиты окружающей среды, но он упорно выступал против всякого технического прогресса. Если у них было что-то общее, так это защита экологии.
— И вы думаете, Маттис дошел до этого самостоятельно?
— Конечно же, нет. Злонамеренный ум какого-то юриста снабдил его их именами. На него же работает сотня адвокатов.
— И ни одного в Вашингтоне?
Дарби вскинула подбородок и нахмурилась, глядя на него.
— Я не говорила этого.
— Я помню, вы сказали, что адвокатские фирмы были в основном из Нового Орлеана, Хьюстона и других городов. Вы не упоминали Вашингтон.
Дарби отрицательно качнула головой:
— Вы ошибаетесь. Я могу назвать по меньшей мере две вашингтонские фирмы, на которые я натолкнулась в ходе исследования. Одна из них — «Уайт энд Блазевич» — очень старая, мощная и богатая республиканская фирма с четырьмя сотнями сотрудников.
Грэй переместился на край дивана.
— А в чем дело? — спросила она, видя, как он неожиданно заволновался и стал ходить по комнате.
— Это возможно. Это может быть, Дарби.
— Я слушаю.
— Вы слушаете?
— Уверяю вас, я слушаю.
Он стоял у окна.
— О’кей. На прошлой неделе мне трижды звонил адвокат из Вашингтона по имени Гарсиа, но это его не настоящее имя. Он сказал, что знает и видел кое-что о Розенберге и Джейнсене. Ему очень хотелось рассказать мне об этом, но в конце концов его обуял страх и он исчез.
— В Вашингтоне миллион юристов.
— Два миллиона. Но мне известно, что он работает в частной фирме, которой дорожит, в некотором смысле. Он был на самом деле напуган и считал, что за ним следят. Я спрашивал, кто следит, и он, конечно же, не ответил.
— Что с ним случилось?
— В прошлую субботу у нас должна была состояться встреча, но накануне он позвонил и отказался прийти. Сказал, что у него семья и хорошая работа и зачем подвергаться риску. Хотя он не признался, я думаю, что у него есть какая-то копия, которую он собирался мне показать.
— Он мог бы быть вашим подтверждающим источником.
— Что, если он работает на «Уайт энд Блазевич»? Мы бы быстро сузили круг до четырехсот юристов.
— Стог сена стал бы гораздо меньше.
Грантэм бросился к своему портфелю, порылся в бумагах и достал черно-белую фотографию размером пять на семь.
— Это господин Гарсиа, — сказал он, передав снимок в руки Дарби.
Дарби внимательно разглядывала фото. Человек был снят на оживленном тротуаре. Лицо вышло четким.
— Убеждена, что он при этом не позировал.
— Отнюдь. — Грантэм ходил по комнате.
— Тогда как же вам удалось его снять?
— Я не могу раскрывать свои источники.
Она положила фотографию на кофейный столик и потерла глаза.
— Вы пугаете меня, Грантэм. В этом есть что-то грязное. Скажите мне, что это не жульничество.
— О’кей, в этом есть немного жульничества. Парень пользовался одним и тем же телефоном- автоматом, и в этом была его ошибка.
— Да, я знаю. Это ошибка.
— А мне надо было знать, как он выглядит.
— Вы спрашивали разрешение, прежде чем сфотографировать его?
— Нет.
— Тогда это стопроцентное жульничество.
— О’кей. Это жульничество. Но я пошел на него, и вот результат, который может вывести нас на Маттиса.
— Вывести нас?
— Да, вывести. Мне казалось, что вы хотите накрыть Маттиса.
— Разве я говорила об этом? Я хочу, чтобы он рассчитался, но предпочла бы оставить его в покое. Он сделал из меня верующую. Я видела достаточно крови и больше не хочу. Теперь дело за вами.
Он не слушал ее, расхаживая у окна в глубокой задумчивости.
— Вы назвали две фирмы. А остальные?
— «Брим, Стернз» и кто-то еще. У меня не было возможности проверить ее. Это несколько странно, но ни одна из этих фирм не значится в качестве консультанта ни у одного из ответчиков, но обе они, и особенно «Уайт энд Блазевич», постоянно всплывали в материалах процесса, когда я их просматривала.
— Это крупная фирма?
— Завтра я могу выяснить.
— Такая же, как «Уайт энд Блазевич»?
— Сомневаюсь.
— Ну а если предположить? Насколько это крупная фирма?
— Сотни две адвокатов.
— Хорошо. Теперь мы имеем шестьсот адвокатов в двух фирмах. Вы юрист, Дарби. Скажите, как мы можем найти Гарсиа?
— Я не юрист и не частный сыщик. Это вы ведете расследование для газеты. — Ей не понравилось слово «мы» в этом контексте.
— Да, но мне никогда не приходилось бывать в юридических конторах, за исключением развода.
— В таком случае вам повезло.
— Как мы можем его найти?
Она опять зевнула. Они беседовали уже целых три часа, и ее это утомило. Разговор можно
