И хотя девушка не полностью одобряла образ жизни на Альтаире, она признавала, что функционировало это общество весьма неплохо. Госвина знала, как чувствителен Афра к неодобрению со стороны старших. В глубине души она подумала о том, что родители могли бы быть снисходительнее к мальчику. В конце концов, он самый одаренный из их семьи и нуждается в особенно бережном отношении.
– Ну, хорошо, – проворчал Гос Лайон, понимая, что обошёлся с сыном излишне строго, – я знаю, ты не хотел выказать нам своё непослушание, Афра. Не будем портить такой вечер.
Его ласковые слова наравне с волной любви и нежности, направленной в сторону сына, оказали на мальчика должное воздействие. Скоро Афра уже улыбался, слушая, как Госвина рассказывает о своем пребывании на Альтаире.
Неожиданно мальчик уловил в мыслях сестры скрытую тревогу, но успокоил себя тем, что вскоре, наедине с Госвиной, сможет выяснить все о тех эпизодах, которые были опущены в рассказе сестры.
Но их беседа была отложена на неопределенное время, так как наконец-то появился Вессили Огдон, которому явно не терпелось увидеть свою невесту.
Афре было невыносимо оставаться рядом с Госвиной и Вессили, он остро переживал их взаимное влечение. Вессили был старше сестры, он уже достиг степени Т-5, а потому должен был бы получше контролировать свои чувства.
Афра удивился, что отец ничего не сказал по поводу столь явно выставленных напоказ эмоций.
Даже удалившись в свою комнату, Афра легко уловил, как недоволен Вессили назначением Госвины на Южную станцию. Он понял также, что сестра мысленно успокаивает своего жениха. И Гос Лайон, наблюдающий за молодой парой, ничего не говорит об этом! Но по-настоящему Афра обиделся, когда услышал те же слова, с какими Госвина обращалась к нему, только совсем в другом тоне.
Афра был изрядно озадачен. Как могут одни и те же слова звучать столь по-разному? Госвина любит его, но она любит и Вессили. Афра понимал, что у каждого должно хватать любви и для близких, и для друзей. Госвина любила его и говорила с ним по-особому, но она любила и Вессили и не хотела уезжать с Капеллы именно из-за него. По крайней мере, так она говорила вслух, и говорила не менее особым тоном. Это было очень странно, и Афра отправился спать, размышляя об этом.
Госвина сдержала слово, хотя её «позже» наступило лишь на следующее утро. Он проснулся в тот же момент, как только почувствовал, что её сознание коснулось его. Они уже не спали в одной комнате, как тогда, когда он был малышом, её комната была за стеной. По привычке Афра положил руку на стену, разделяющую их комнаты, зная, что Госвина в это же время делает то же самое. Не для контакта, лишь как дружеское продолжение детской игры.
«Что тревожит тебя, Госси, о чем ты не рассказала родителям?» Он послал ей образ сцены панического бегства в направлении стоянки такси.
«Ничего особенного…»
«Ты действительно так думаешь?»
«Ну, хорошо. Однажды вечером мы получили разрешение съездить в порт Альтаира на концерт». И сестра передала ему мысленную картину, как они все поехали туда. Но чувствовалось, что она по-прежнему что-то скрывает.
«Афра, тебе ни к чему все подробности!»
«Извини!»
«Дело в том, что концерты на Альтаире отличаются от наших. Я не имею в виду музыку. У них просто… чересчур откровенные представления».
«Как это?»
Со времени первой встречи с капитаном грузового корабля Афра не упускал случая пообщаться с командами и других кораблей, увидеться с людьми различных рас и всех цветов кожи. Ему нравилось слушать чужие языки, странные фразы, которые время от времени произносили космонавты.
Большинства этих фраз Афра не понимал. Зачастую ему не удавалось найти человека, который согласился бы объяснить ему эти непонятные слова.
Некоторые Таланты способны прорываться к истинному знанию сквозь ограждающие его мысли, но Афра знал, что сможет сделать это не раньше чем через несколько лет. Теперь же, когда вернулась Госвина, возможно, она поможет ему. И он больше не собирался прерывать её рассказ своими вопросами.
«Они гораздо более откровенны, чем мы».
Афра чувствовал, как девушка тщательно подбирает передаваемые ему мысли, то есть она, как и родители, щадит его. Но ему было уже больше шести – почти семь!
«Да, Афра, ты очень умный для своих лет, иначе Хазардар не поручал бы тебе такие задания. Но тот концерт был для взрослых, Афра, ты бы его не понял и он бы тебе не понравился», Афра уловил её отвращение.
«Но я же не стану вести себя как сумасшедший альтаирец, Госси.
Пожалуйста, покажи мне!»
«И не упрашивай, Афра! У меня нет ни малейшего желания засорять подобными вещами твое юное сознание. Послушай! – Неожиданно ментальное прикосновение Госвины стало до неприятного жестким. – Не пытайся проникнуть в мои мысли, иначе я тебе больше ничего не расскажу!»
Афра тут же уступил, так как чувствовал, что Госвине не терпится рассказать ему нечто важное, а ему вовсе не хотелось лишиться этой информации.
И Госвина рассказала ему о той неловкости, которую она испытала при «непристойном публичном проявлении влечения», как она это назвала, причем в процессе рассказа девушка настолько плотно закрывала своё сознание, что он не смог уловить даже проблеска того, что на самом деле заставило её так внезапно покинуть концертную площадку. Афра никогда не слышал слова «непристойный», но, ощутив эмоциональную окраску термина в сознании сестры, понял его отрицательный смысл.
