Паутина

твоей каютой.

— Бомба… А как же все остальные…

— Тому, кто это сделал, на всех остальных было наплевать.

Стефани невольно ссутулилась, словно согнувшись под тяжестью мира, в котором существуют такие негодяи. Немного помедлив, она сказала:

— Не может быть, что это дело рук Рори. Если он работал вместе с Максом, он не мог его убить. Он бы выбрал время, когда я осталась бы одна.

— Рори и Айвен Ласло.

— Айвен Ласло?

— Много лет назад он работал у Макса секретарем. Вместе с Рори они были замешаны в афере с «Уэстбридж». Эти люди, похоже, никогда не угомонятся. Они признались, что собирались взорвать яхту. То ли один из них, то ли оба подложили бомбу. И еще они признались, что охотились как за Максом, так и за Сабриной Лонгуорт. Сказали, что у них с Максом вышла какая-то размолвка, но я в это не верю. По-моему, они на кого-то работали.

— Выходит, за нами охотился кто-то еще? Но почему?

— Не знаю. Но Рори и Айвен сейчас в тюрьме. Получается, кто-то пронюхал о том, что Макс жив, узнал, где он живет, и послал к нему убийцу. Не думаю, чтобы Рори с Айвеном смогли до этого додуматься — у них нет таких связей. Но кто-то это сделал, и мы должны выяснить, кто именно. Потому что…

Сабрина шевельнула рукой, и Стефани порывисто сжала ее. Сейчас они снова стали маленькими девочками — вот Сабрина что-то объясняет, а Стефани сидит и слушает, во всем полагаясь на сестру. Они еще крепче сжали руки друг друга, и Сабрина закрыла глаза, наслаждаясь тем доверием и душевным теплом, что передавались от сестры.

Открыв глаза, она увидела над собой безоблачное небо, яркое солнце, лучи которого пробивались сквозь листву каштанов, и услышала ласкавший слух посвист поползня.

— Потому что теперь мы вместе. Не хочешь же ты всю жизнь скрываться от всех. Первым делом нужно позаботиться о том, чтобы в Лондоне стало известно, что Сабрина Лонгуорт жива. И Макс тоже.

— Макс убит!

— А кто об этом знает? Мы с тобой, Робер и Эндрю Фрик, который исчез. Убийца лежит в могиле. Так что, тот, кто отдал ему приказ, будет терзаться в догадках, что сталось с Максом. А тут он узнает, что Сабрина Лонгуорт, оказывается, жива. И тогда он, возможно, предпримет повторную попытку.

Стефани словно окаменела, ее рука, державшая чашку с кофе, застыла.

— Но тогда кого же из нас…

— Мне кажется, ту, которую он увидит первой, то есть тебя или меня. Так что нам нужно разыскать этого человека, прежде чем он узнает, что ты жива, и остановить его.

— Как?

— Не знаю. Нужно подумать. Хотя, мне кажется, нам лучше поехать в Лондон. Ведь вся эта история началась там.

Они переглянулись.

— Я позвоню Гарту. Он хочет знать, где я остановлюсь. Завтра он уезжает на научную конференцию в Гаагу. Мы с ним встречаемся… должны встретиться в Париже на следующей неделе.

— Нет, ты ничего ему не скажешь! — воскликнула Стефани.

— Я не могу ему лгать. Я уже…

— Сабрина, пожалуйста! Тебе не нужно ему лгать, нужно просто ни о чем ему не говорить! Пожалуйста, прошу тебя. Дай мне немного времени. Все так быстро произошло, я не знаю, что… Что я скажу Пенни и Клиффу? Мне нужно подумать, нужно подумать, что мне… что я могу… Не могу же прийти и делать вид, что была рядом все это… — Она запнулась. Заводить об этом разговор им нельзя, во всяком случае, не сейчас. Ведь именно это Сабрина и сделала: пришла в дом, который ей не принадлежал, и стала жить жизнью, полной любви и обожания… жизнью в кругу семьи.

Он хочет знать, где я остановлюсь. Леон тоже захочет узнать, где я буду, мелькнула у Стефани мысль. А я хочу быть с ним. Но мои дети сейчас с Гартом.

Сабрина отстранилась от нее и вся сжалась. По бесстрастно-отрешенному выражению ее лица Стефани поняла: она представляет себе сейчас, как Стефани вторгается в ее жизнь и переселяется в ее дом в Эванстоне, входя в круг ее семьи и не оставляя Сабрине иного выбора, кроме возвращения в Лондон. Одной. Словно прошедшего года и не было.

Но я не смогла бы этого сделать, подумала Стефани. Гарт обо всем догадается. Я не смогу обмануть Гарта.

Она снова посмотрела на сидевшую с отрешенным видом Сабрину, и на глаза у нее навернулись слезы.

— Прости меня, прости, я просто не знаю, что тут можно сказать или сделать… — Вскочив на ноги, она принялась ходить взад-вперед по крошечному дворику, скрестив руки на груди и втянув голову в плечи, словно пытаясь подавить такие противоречивые чувства. Она снова бросила взгляд на Сабрину, сидевшую поодаль. — Пожалуйста, Сабрина, ничего не говори ему. Пожалуйста. Не говори, пока я не буду знать, что делать, что сказать… как поговорить с Пенни и Клиффом. Господи, все казалось таким простым, когда мы с тобой это затевали… помнишь? Но что мне сказать им теперь? Что я бросила их потому, что мне хотелось немного развлечься, а теперь я вернулась и снова готова стать им матерью? Я не могу этого сказать, я обязана придумать что-то другое, найти другой способ… Нет, не могу! Я не могу встретиться с ними! Пожалуйста, Сабрина, пожалуйста, умоляю тебя, дай мне немного времени!

— Хорошо. — Сабрина ответила таким тихим голосом, что Стефани не уловила сквозивших в нем ноток отчаяния. — Но только одну неделю. Пока мы не встретимся в Париже. — «Пока кто с кем не встретится в Париже?» — переспросил внутренний голос, но она отмахнулась от него. Она чувствовала себя совершенно измученной. Что ж, она готова сохранить все в тайне ради Стефани, хотя это грозило поставить крест на их отношениях с Гартом. Ведь он может не простить ей, когда узнает, что она неделю скрывала, что сестра жива.

Но разве на их отношениях с Гартом и так не будет поставлен крест, если Стефани захочет вернуться в семью?

— В Лондон можно ехать прямо сейчас. — Теперь Стефани говорила спокойно, ведь окончательное решение еще не принято. — Теперь ведь это главное, правда? Если кто-то и в самом деле станет охотиться за мной… или за тобой… или за нами…

В ее голосе слышалась тревога, но и еще что-то уже знакомое. Что-то похожее на их отношения в юности, когда они были одновременно и осторожные и нетерпеливые. Вместе с тем Стефани сейчас была странно уверена, что все получится, раз рядом Сабрина. Ведь Сабрина всегда первой ввязывалась в разные авантюры и первой же находила способ из них потом выпутаться.

— Мы найдем их, правда? Должны найти! Ты права, не могу же я всю жизнь скрываться. Я больше не переживу… если бы ты только знала, что я испытала тогда, на вершине горы, когда видела, как Макс боролся с этим типом. Я чувствовала себя такой беспомощной… Знаешь, иной раз ночью мне все это снится. Я просыпаюсь от того, что вижу себя снова на вершине Венту, а рядом — того типа, а потом — Макса, когда он говорит, что мне тоже грозит опасность… ах, мы должны выяснить, кто за всем этим стоит и… положить этому конец. А зачем мы едем в Лондон? Чтобы поговорить с Рори Карра? Можно было бы составить список людей, с которыми был знаком Макс…

Сабрина встала со своего места.

— Я позвоню домой. Они сейчас как раз, наверное, встают.

— Домой, — пробормотала Стефани. Ссутулившись, она стояла у калитки, держа в руке побег бугенвилии. Мой дом там, где Леон, мелькнула у нее мысль.

Подойдя к двери дома, Сабрина помедлила, прежде чем войти, и, оглянувшись, бросила взгляд на сестру. Та внимательно рассматривала бледно-розовые цветы бугенвилии, крепкие, несмотря на видимую хрупкость. Соперница и любовь моя, мелькнула у Сабрины мысль. Мы вдвоем сплели паутину, а теперь не знаем, как из нее выпутаться.