Город, который боролся

бесконтрольным.

— Будет сделано. Нам не нужны роковые страсти, способные вызвать бунт на станции, так?

— М-да, — сказала она, ухмыльнувшись, и опустила ресницы в знак согласия, — это даже не подлежит сомнению.

«Да, да, Чанна, ma belle, ничто не заставляет человека так раскрепоститься, как биологическая смерть, а? Будем надеяться, что ты хотя бы еще немного побудешь такой же добродушной».

Тут Симеон заметил посетителя в коридоре и открыл дверь, прежде чем тот успел позвонить. Им был долговязый двенадцатилетний мальчишка, смуглый, с узким лицом, зелеными глазами и с рыжевато- каштановыми волосами. Подросток от удивления застыл на месте, раскрыв рот в форме буквы «о».

— Заходи, — сказал Симеон. Чанна, оторвав взгляд от экрана электронного блокнота, повторила приглашение.

— Гм, привет, — неуверенно пробормотал парнишка. — Меня зовут Селд Чаундра. Я учусь с Джоат в одном классе.

— О, в самом деле? — пришел ему на помощь Симеон.

— Ага, — рука Селда нервно смяла брючину. — А она здесь?

— Сейчас ее нет, — ответила Чанна, упершись кулаком в подбородок — Мы отправим ей записку. — И про себя добавила: «Во всяком случае, я надеюсь на это». — Что-то случилось?

— Нет-нет, — он изо всех сил затряс головой, а его глаза так и остались широко раскрытыми. — Просто… Знаете, ее сегодня не было в школе, и я волнуюсь, не пострадала ли она вчера.

— Очень великодушно с твоей стороны, — одобрительно кивнула Чанна. — Но с ней все… нормально!

— Мы передадим, что ты справлялся о ней, Селд, — сказал Симеон.

— А завтра она придет в школу?

— Очень может быть, — соврал Симеон. — Я передам ей, что ты заходил, и попрошу ее связаться с тобой. У неё есть твой личный код?

— Да, сэр, есть.

Как и все дети, рожденные на станции, Селд привык к тому, что Симеон может говорить с ним из любого динамика, но хорошее воспоминание заставило его поклониться колонне. — Извините за беспокойство. — На прощанье он махнул Чанне рукой и вышел.

— Так! — констатировала довольная Чанна. — У Джоат уже появился одноклассник, который так волнуется о ней, что отважился даже залезть к тебе в логово.

— Ты считаешь, этого будет достаточно, чтобы вытащить ее из убежища?

Чанна задумалась.

— Я считаю, это непременно случится, когда она все хорошенько взвесит. Если ты думаешь, что о тебе никто не заботится, легко потерять надежду и впасть в депрессию. Ну, давай, — сказала она, ласково улыбнувшись колонне, — сообщи ей, что здесь был Селд, который беспокоится о ней и ждет ее в школе.

— Да, Селд — нормальный парень, — сказала Джоат. — Но он во многих отношениях еще совсем ребенок, понимаешь?

— Если учитывать твой возраст, — ласково сказал Симеон, — ты и сама еще ребенок.

Джоат рассмеялась с горечью в голосе, но этот смех напоминал вопль койота.

— У меня никогда не было ни времени, ни возможности быть им. Так что немного поздновато ожидать от меня, что я и буду вести себя, как какой-то сосунок.

В ее импровизированном гнезде, сооруженном в месте пересечения труб, установилась тишина, но девочка все же услышала почти беззвучный вздох Симеона.

«Мягкотелый тюфяк, — с нежностью подумала она, страдая от раскаяния. Даже если он… просто жестянка? Законсервированный-в-банке? — И все же классный парень, — решила она. — Но кто-то должен заботиться о нем». Кроме Чанны Хэп, разумеется. Хоть Чанна и служила его «телом», но вчера вечером она, казалось, заботилась обо всех, кроме него.

— Да, знаешь, Селд — хороший товарищ. Неплохо разбирается в компьютерах, хотя и на детском уровне. Правда, дерется дерьмово.

— Он говорит, что о тебе скучают в школе, — ненавязчиво заметил Симеон.

Джоат во второй раз рассмеялась сухим лающим смехом:

— Уж наверняка не эта сучка Луиз Копрекни.

— А ты не переборщила, засунув ее головой в туалетный бачок Джоат?

— Она сказала, что от меня пахнет.

— Но от тебя действительно пахло. Тогда! До того, как ты поняла, что регулярное мытье — не просто дурацкая прихоть!

Джоат закусила нижнюю губу, развернувшись спиной к клавиатуре и своей коллекции собранных из утиля электронных приборов, предназначение которых Симеон уже давно пытался определить.

— Что ты изобретаешь? — спросил Симеон.

— Излучатель.

— Можно поинтересоваться, что это за излучатель? — «А мне действительно надо это знать?»

— Ультразвуковой. Чтобы стрелять по кэпам. — Услышав вопросительное покашливание Симеона, она пояснила: — Знаешь, он сжигает капилляры, как самый сильный солнечный ожог.

— Что-что? — Он попытался изменить голос, чтобы он звучал по-свойски. — Ты же знаешь, мы не собирались вытаскивать тебя отсюда.

— А я и не думала, что вам это нужно.

— А ты еще… гм, не испытывала его?

— Пока нет.

— Как же ты узнаешь, работает ли он?

— Будет, я уверена в этом! — Из-за доверительного тона, которым это было сказано, реплика прозвучала не агрессивно.

— Он… гм…

— Он никого не убьет, но, без сомнения, заставит любого подумать дважды, прежде чем преследовать меня.

— Да, понимаю.

Визуальным сенсорам Симеона удалось заметить лишь слабый намек на улыбку, прежде чем Джоат склонила голову, чтобы продолжить работу.

— Надо доделать еще кое-что, — загадочно сказала она.

Вновь воцарилась тишина. Разговоры с Джоат напоминали Симеону ловлю форели голыми руками — это он видел в документальных фильмах. Надо быть очень внимательным, чтобы тебе сопутствовала удача.

— Кажется, приближаются неприятности, — спокойно сообщила она.

— Неприятности уже закончились, — заверил ее Симеон. — Знаешь, Джоат, прости, что я не пытался найти тебя после объявления тревоги, но…

— А зачем? Ты же сам дал мне скафандр, помнишь? Это все, что мне было нужно, — рассудительно заметила Джоат. — Что-то угрожает тебе, станции, все мы по уши завязли в дерьме. Ведь так? Будет гораздо лучше, если ты потратишь свое время на то, чтобы не погрузиться туда еще глубже, и разгребешь его, чтобы мы смогли выбраться.

— Ты очень трезво смотришь на жизнь, Джоат, — сказал Симеон, восхищенный ее самостоятельностью, хотя она и обеспокоила его.

— Я не растение, — удовлетворенно ответила Джоат. — Ко всему прочему, неприятности никогда не приходят поодиночке — они сваливаются на твою голову целыми килобайтами. Я буду к ним готова. — Она