представлению. Клео оставалась на сцене. Она оставалась там живым, дышащим и чувствующим созданием, но это было не больше чем роль.
2
Нелл встретила бригадира на платформе в Паддингтоне.
— Как приятно снова тебя увидеть, дорогая, — с нежностью в голосе произнес Харвилл. — Еще приятней, чем раньше.
— Спасибо. Привет, Тигр, как себя чувствуешь? — Нелл потрепала лохматую голову пса, и тот с радостью завилял хвостом.
— В последнее время он ужасно похудел, старикан. Кожа да кости остались, и все из-за того, что он такой же древний, как и я. Даже думать боюсь, что со мной будет, если он отдаст концы. Я ведь с ним прожил семнадцать лет.
Тигр взгромоздился на колени к своему хозяину, и тот крепко прижал его к себе.
— Ну, как тут у вас дела? — спросил бригадир, когда они выехали со стоянки.
— Когда я уезжала за вами, ваша дочь сияла как солнечный зайчик. Очень хочет вас увидеть.
Старик зарделся от удовольствия.
— Приятно… Я тут прихватил с собой парочку фазанов, мне удалось раздобыть их несколько дней назад. Надо будет немного повозиться, но должно быть очень вкусно. Думаю, ваша необъятная индианка знает, как готовить фазанов?
— Не знаю. Но она умеет очень многое, а если что-то и не умеет, то очень быстро научится. Она способная. А я могу ей помочь.
Какое-то время бригадир молчал, гладя по голове Тигра.
— Я бы никогда не сказал этого раньше, но сейчас я обязан. Дело в том, что я в неоплатном долгу перед вами за все, что вы делаете для моей дочери. Ведь вы даже не из нашей семьи, не родственница и не имеете к нам никакого отношения. Хорошие друзья, моя дорогая, такие, как вы, зачастую стоят гораздо больше, чем отпрыски собственной плоти и крови. Вот смотрите, старый Тигр для меня такой же добрый и верный друг, как и Мерсер. Жаль только, что мы слишком старые. Мы причиняем вам столько хлопот, а помочь ничем не можем. Мы абсолютно беспомощные.
Нелл заметила, что, по мере того как они приближаются к дому, увеличивается волнение бригадира. Он пытался скрыть свои чувства, сконцентрировавшись только на том, чтобы выдержать первые мгновения встречи и не показать свое горе. Он боялся увидеть те изменения, которые произошли в его дочери с момента их последней встречи. Бригадир вышел из машины… Лиз еще больше сгорбилась, похудела, практически полностью потеряла подвижность рук и ног. Когда Нелл вышла из машины, она увидела, как передернулись плечи и голова бригадира, мотнувшись из стороны в сторону, задрожали мелкой дрожью. Он пошел навстречу дочери, приветствуя ее радостной улыбкой, стараясь не выдать потрясения.
Налив ему полный стакан виски, Нелл заметила, как сильно трясутся у него руки. Несмотря ни на что, обед прошел в радостной атмосфере. Всем было весело. И не только потому, что Филипп не переставая отпускал шуточки и анекдоты, просто все чувствовали, что им надо немного отвлечься от свалившегося на их плечи несчастья. Хотя, честно сказать, в общем веселье главную роль играл Филипп. Он был в этот вечер просто великолепен, и Нелл подумала, что в дни своей молодости он, наверное, был неотразим и божественно прекрасен.
Наступило воскресное утро. Нелл быстро приготовила ленч: ростбиф со всевозможными приправами, которые так любил бригадир. К нему она достала пыльную бутылку старого красного вина, после чего старый Харвилл два часа в легкой дреме отдыхал в своем кресле. В четыре у них был чай, после чего приехавший специально Филипп посадил бригадира в машину и отвез его на вокзал в Паддингтон. На конечной станции его должен был встретить Мерсер на древнем, полуразвалившемся «Даймлере». Перед отъездом Нелл подарила Тигру огромную кость.
— Ну, теперь будет чем заниматься до самого дома, — растрогался бригадир. — Жаль, что только половина зубов осталась.
Своей дочери он сказал:
— Спасибо, милая. Это был прекрасный ужин. С нетерпением буду ждать следующего.
— Я тоже, — проговорила Лиз со слабой улыбкой на губах. — Следующий уик-энд уже не за горами… — Несколько мгновений они молча стояли у двери, наблюдая, как Филипп аккуратно выезжал на своем «Бентли» со стоянки.
— Бедный мой старичок, — вздохнула Лиз, когда они отъехали, — он тоже долго не протянет. Но слава богу, что сейчас он не один.
— По-моему, он остался очень доволен, — заметила Нелл.
— Да, он доволен, но ему ужасно горько видеть меня. Он пытается это скрыть, бедняга… но мой отец никогда не умел лгать. Эти глаза… — Лиз развернула кресло в другую сторону. — Давай немного послушаем музыку…
Позже, когда, сидя в комнате, они слушали Херба Алперта, Лиз неожиданно повернулась к Нелл, читающей «Санди тайме».
— Я не хочу, чтобы он видел меня, когда я не смогу уже ничего различать и понимать. — В ее взгляде были ужас и ярость. — Обещай, что ты не пустишь его ко мне! Обещай, что ты не допустишь этого!
— Конечно, обещаю.
— И обещай, что ты будешь держать его в счастливом неведении, на какие средства я живу. Я не опозорила свою фамилию… вокруг моего имени никогда не было скандалов.
После короткого молчания Нелл добавила:
— И никогда не будет.
Лиз с удовлетворением кивнула головой.
— Ты очень хорошая девушка… Жизнь преподнесла мне прекрасный подарок. Я очень рада, что на моем пути встретилась именно ты. — По ее лицу пробежала усмешка, более похожая на судорогу. — Может, это за то, что я слишком много в жизни натерпелась от других? — Лиз глубоко вздохнула. — Но все равно, мне не на что жаловаться, ты же знаешь. Как любит говорить папа, я закатила в лунку свой шарик и набрала много очков. — Она с грустью опустила глаза. — Но я никогда не думала, что мой шарик закатится в лунку так быстро… — Лиз нажала кнопку на пульте дистанционного управления и выключила проигрыватель. — Думаю, пора идти в постель. Этот уик-энд выдался слишком тяжелым. Я чувствую себя разбитой и усталой.
Когда Нелл собиралась уходить, Лиз задержала ее руку:
— Подожди.
— Ты что-нибудь хочешь? — мягко спросила Нелл.
— Я хочу сказать тебе спасибо.
— Взаимно. — Они обе рассмеялись.
Удовлетворенная, Лиз отпустила ее руку.
— Ты очень хорошая девушка, — повторила она, и голос ее дрогнул.
— Особенно ночью, — игриво ответила Нелл. Лиз рассмеялась. Нелл очень нравилось, когда Лиз смеялась перед сном.
В последние несколько месяцев перед тем, как впасть в состояние комы, из которой она так и не вышла, Лиз начала очень быстро сдавать. Бригадир держался мужественно, но так и не смог пересилить себя и приехать, чтобы взглянуть на зажатое в тисках приближающейся смерти существо, бывшее когда-то жизнерадостной, веселой и счастливой женщиной. А ведь это была его дочь. В последний раз он вышел из дома с завороженными глазами и серым лицом, твердо зная, что он уже никогда сюда не вернется.
— Мне легче снова пережить битву под Арнхемом, чем еще раз взглянуть на нее… — плакал он.
— Ну что ж, вполне закономерно, — после отъезда бригадира безжалостно прокомментировал его слова Филипп. — Она была не нужна ему при жизни, а теперь не нужна и при смерти. Он и его жена
