Парни пошли за лопатами, а Матильда отправилась будить Габриэля. Вскоре трое мужчин вернулись на кухню за телом. Матильда несла лопаты. В шуме бури никто друг друга не слышал, и Матильда просто показала им место на кладбище, где нужно выкопать могилу. На самом деле ей совсем не хотелось хоронить его рядом с матерью, но если бы она зарыла его просто на выгоне, как собаку, это вызвало бы много вопросов и породило массу слухов в округе.
Матильда молча стояла под дождем с непокрытой головой. Мокрая одежда прилипала к телу, струйки воды, капая с платья, стекали в ботинки, но она ничего не замечала, безучастно глядя на то, с какой легкостью сырая земля поддается лопатам и как быстро растет холмик рядом с ямой. На то, как трое мужчин с трудом опускают тело отца в могилу, накрывая его мешками. На то, как земля летит обратно в яму, заполняя ее до конца. Потом, не сказав ни слова, она повернулась и пошла к дому.
Матильда знала, как удивлены пастухи, что она не прочла над могилой молитву, не похоронила отца по христианскому обычаю. Но она решила предоставить богу полное право выбирать, куда отправить Мервина – в рай или ад.
Габриэль поспешил скрыться: он торопился домой, под теплый бок своей толстушки-жены. Пастухи попрощались и ускакали в Курайонг. Матильда постояла немного на веранде, глядя им вслед, затем развернулась и вошла в дом, плотно закрыв за собой дверь. Она бы могла уехать с ними, но ей теперь не от кого было спасаться. Все кончилось. Она была свободна!
Дождь продолжался еще два месяца, и у Матильды было достаточно времени на то, чтобы подсчитать убытки, причиненные пьянством Мервина. Он оставил ее одну с разоренной овцеводческой фермой на руках. Но с несгибаемой волей и намерением победить там, где он позорно сдался. Со своим ребенком в животе, который еще долгие годы будет напоминать ей о самом страшном времени в жизни…
Глава 6
– Стэн предлагает распить бутылочку за общежитием. Идешь, Брет? – громко шепнул один из пастухов.
Брет посмотрел в сторону кухни – если Ма узнает, что в это замешан Стэн, им всем не поздоровится. Но соблазн был слишком велик.
– Я только закончу пару дел.
– Уверен, что эти дела касаются нашей новой леди! – подмигнул Джордж, пихая его в бок локтем. – Она красотка, правда? Думаю, тебя не надо учить, как к ней подступиться? – Он захохотал. – Просто подойди к ней поближе. Один раз вдохнешь запах ее духов, и ты готов, приятель! Эх, сбросить бы мне годков двадцать и приделать нос получше, я бы сам занялся ею!
Брет посмотрел на кривой нос старика, на поредевшие волосы и глубокие морщины. Да, лучшие годы Джорджа явно остались в прошлом.
– Это опасно, дружище. К твоему сведению, у этой леди бешеный темперамент и язык острее бритвы. Так отбреет, что сам не рад будешь, – заявил Брет.
Джордж взглянул на него с интересом, но промолчал, и Брет вернулся к остывшему ужину. Еще один стригаль закончил еду и понес тарелку на кухню, с любопытством взглянув на него. «Мне нельзя распускать язык, – мрачно подумал Брет. – Тут парней хлебом не корми, дай посплетничать. Не успеешь оглянуться, как они разъедутся по всей Австралии и будут всем рассказывать о моем новом романе».
– Где Стэн? – спросила Ма, появляясь из кухни и снимая передник. Брет уткнулся носом в тарелку. Он не собирался закладывать старика, даже если считал, что тот совершает глупость.
Ма грузно опустилась на скамью напротив Брета, достала кисет и стала скручивать папиросу.
– Интересно, почему мужики всегда исчезают, когда их ждет работа? Обещал закрепить стол на кухне и удрал.
– Я сам все сделаю, Ма. Не расстраивайся, – ответил Брет, отправляя последний кусочек пудинга в рот.
Симон закурила и посмотрела на Брета сквозь дым.
– Ему бы, дурню, лучше не пить уже, – спокойно сказала она. – Никогда не знаешь, какая бутылка станет последней.
– С ним все будет в порядке, Ма, – пробурчал Брет, пряча глаза.
Они помолчали. Брет достал сигареты и тоже закурил. Ма хмурилась и вздыхала время от времен – что-то ее явно тревожило. Не похоже, что привычная вечерняя бутылочка Стэна так ее удручила.
– Миссис Сандерс уже говорила с тобой? – наконец выдавила она.
– О чем? – удивился Брет.
Симон замялась, глаза ее забегали, пальцы нервно теребили кисет.
– Что случилось, Ма? Тебя что-то беспокоит? – Брет не любил, когда она бывала в таком состоянии.
Женщина покачала головой.
– Просто подумала, может, она спрашивала тебя о старой одежде и остальных вещах, – решилась она наконец.
– С чего вдруг? Ты же убрала и сожгла их, она даже не знает об этом. – Брет нахмурился, увидев, как медленно краснеет шея Симон. – Ты сделала это, Ма?
– Не совсем, – прошептала та, водя пухлым пальцем по узору на клеенке и уткнувшись в нее глазами.
Брет перевел дыхание и сжал зубы. Неужели эта старая курица показала Дженни дневники?
– Что ты имеешь в виду, Ма? – спросил он спокойно, хотя внутри у него все кипело.
В конце концов Симон оставила в покое кисет и клеенку и прямо посмотрела в глаза Брету.
