— Что ж, в некотором смысле, он действительно его нашел.
— Но это значит, что ему причитается награда в пятьдесят тысяч долларов.
Гевин, который до сих пор выглядел совершенно удрученным, встрепенулся. Что ж, пусть о Коста- дель-Соль ему теперь мечтать нечего, но он все же вполне может получить что-то весьма существенное, от чего отказываться нельзя ни в коем случае.
Люк и Нора стояли рядом с Риган, которая в этот момент как раз беседовала по телефону с комиссаром Ливингстоном. Теперь, когда прошел первый шок, к Норе вновь вернулась страсть к выяснению того, кто и как совершил или пытался совершить преступление.
Риган внимательно слушала то, что говорил ей комиссар. Когда ее разговор с полицейским заканчивался, Люк взял трубку из ее рук.
— Комиссар, мы никогда не сможем вас в должной степени отблагодарить за то, что вы сделали…
Нора же тут же принялась допрашивать дочь.
— Так что же он тебе рассказал?
В каюте вдруг воцарилась тишина. Казалось, даже Вероника забыла о найденном браслете.
— А что Филипп? Неужели он как-то со всем этим может быть связан?
— О, нет, конечно. Это все Вэл. — Риган поспешила успокоить ее. — Вэл и Камерон были любовниками на протяжении многих лет. Именно он убил тетю Атены, когда она застала его при грабеже в ее особняке. Вэл с Камероном тогда допрашивали в связи с этим преступлением. Полиция была уверена, что его совершил кто-то из людей, вхожих в дом Карвелус, и Вэл оказалась в числе первых подозреваемых.
Рассказал мне Ливингстон следующее. Вы должны себе представить, насколько была потрясена Атена, когда вдруг увидела Вэл, входящую в один из баров в Оксфорде и садящуюся рядом с Хардвиком, на котором, кстати, она тут же увидела очень дорогие наручные часы, украденные из дома господина Карвелуса вместе с многими другими драгоценностями. Согласно признанию Вэл, Хардвик доставал часы из кармана несколько раз, пока ждал Вэл, и поэтому они боялись, что Атена могла действительно их заметить. Хардвик сидел в отдельном отсеке и долгое время не замечал Атены, которая была у стойки бара. Только когда в баре появилась Вэл, они увидели девушку. Им обоим стало очевидно, что Атена сразу все поняла про них. Иначе зачем бы ей тогда потребовалось записывать номер автомобиля Вэл на спичечном коробке?
Риган вздохнула.
— Они понимали, что для них все будет кончено, если она пойдет в полицию и все там расскажет. Поэтому они последовали за Атеной.
— А почему же она погибла так близко от моего особняка? — спросила Вероника.
— Ливингстон считает, что Атена хотела найти Филиппа и спросить у него, что ей делать. Именно поэтому она двигалась в направлении Ллевелин-холла. Она эмоционально стала очень зависимой от Филиппа и вопреки его воле сделала своим доверенным лицом. Хардвик убил девушку недалеко от вашего дома. При этом они с Вэл страшно спешили и постарались избавиться от тела как можно скорее. Риган помолчала.
— Вероника, прошу вас понять, что Филипп совершенно не был в курсе планов Вэл. Именно она подложила яд Пенелопе, чтобы в этом круизе вы оказались в одиночестве, без сопровождающей. В задачу Камерона Хардвика входило сделать так, чтобы вы не добрались до Нью-Йорка живой. Если бы вы погибли, а Вэл вышла бы замуж за Филиппа, тогда, вероятно, ваше поместье в ту же минуту продали бы известной гостиничной компании. Вэл не могла рисковать, почему и не позволила бы вам слишком сблизиться с вашими новыми американскими родственниками, так как в этом случае вы могли бы внести изменения в завещание.
— Но ведь именно она предложила, чтобы ты, Риган, отправилась вместе со мной на этом корабле, — запротестовала было Вероника.
— К тому времени я тоже стала представлять для нее угрозу. Она ведь даже не знала, как много в свое время могла мне рассказать Атена об убийстве своей тети. Вэл знала, что я усиленно пытаюсь вспомнить все связанное с Атеной и с периодом обучения в колледже. Кроме того, я вела в то время дневник. Наконец, я профессиональный детектив.
— Понимаю, — сказала Вероника. И ее следующий вопрос подтвердил это. — Мы встретились с Вэл через год после того трагичного ограбления в Греции. Она всегда жила очень скромно. Что же она сделала со своей долей причитавшихся ей награбленных драгоценностей? Со своей долей того, что было взято из сейфа тети Атены?
Риган улыбнулась.
— Вероника, если вы когда-нибудь захотите работать в моей конторе, дайте мне знать. Я с удовольствием возьму вас. Что касается Хардвика, то его просто потрясли те часы, о которых я уже говорила, и он взял их себе. Это была его доля. Часы бесценны, но их тотчас бы опознали, если бы он попытался где-либо их продать. Поэтому он оставил часы себе. Ну а Вэл? Она продала свою долю, драгоценные камни Элен Карвелус, выручила за это двести тысяч долларов и положила в банковский сейф. Она прекрасно знала, что ее финансовое состояние все эти годы находилось под пристальным вниманием полиции, а также понимала, что должна проявлять максимум осторожности. Сейчас же, поразмыслив, Вэл решила пойти на следующую великолепную, как ей показалось, сделку со своим бывшим любовником Хардвиком. Он согласился избавить ее от Вероники и от меня. Она же становилась в таком случае женой Филиппа и после выгодной продажи Ллевелин-холла могла спокойно зажить той жизнью, о которой мечтала. Хардвик же сохранял себе свои любимые часы и вдобавок получал наличными те самые двести тысяч долларов, что лежали до сих пор в банке Вэл. Вероника кивнула.
— Понимаю. Я понимаю. Что ж, возможно, мне тогда просто не стоит хранить до следующего года ту прекрасную новость, которая у меня имеется.
— Какая это новость? — спросила Риган.
— Я твердо намерена завещать Ллевелин-холл, прилегающие пятьдесят акров земли, а также определенное содержание Филиппу. Все остальное собираюсь передать “Сент-Поликарпу” на создание Поэтического центра имени сэра Джилберта Экснера. Таким образом Филипп сможет и далее продолжать творить чудеса со своими любимыми цветочками. При этом, безусловно, он пожизненно будет сохранять профессорскую должность в колледже “Сент-Поликарп”.
— Это замечательно, Вероника, — признала Риган, одновременно подумав, что точно не знает, обрадует ли такая информация новых родственников Вероники, которые, вероятно, уже ожидают ее на пристани Нью-Йорка.
Все оказавшиеся к этому моменту в “Камелот Сьюте” здесь же и провели оставшееся время до прибытия в порт. Они пили шампанское, потом громко и весело приветствовали статую Свободы. Затем Люк и Нора пригласили всех пообедать вместе с ними и Риган в полдень в “Таверне на зеленой траве”.
— А детей они туда пускают? — с надеждой в голосе поинтересовалась Иммакулата.
— Конечно пускают, — с доброй улыбкой заверил ее Люк.
Взволнованная Сильви спросила:
— А можете вы пригласить еще и Виолет? Ведь ее самолет вылетает во Флориду лишь в пять часов вечера.
— Конечно. Ведь именно она первой установила связь Камерона Хардвика с тем, что случилось когда-то в Греции. Поверьте мне, мы будем рады видеть ее вместе с нами, — заверила Риган.
Дейл повернулся к Кеннету.
— Давай перенесем наш рейс на завтра и тоже останемся еще на день.
— Согласен.
Мысли о награде в пятьдесят тысяч долларов и о том, что оставшуюся жизнь его не будут преследовать кошмары в связи с разоблачением и тюрьмой, привели Гевина в состояние, близкое к эйфории. Остаток дня он провел на телефоне, беседуя со всеми подряд газетными обозревателями. Кто знает? Может, есть еще возможность восстановить передачу “Гости Гевина”?
