— Сообщите, пожалуйста, мистеру Нортону, что я хотел бы поговорить с ним еще минуту.
Вернувшись в кабинет адвоката, Брауэр сразу взял быка за рога.
— Мистер Нортон, я понял, что документы, которые вы забрали у миссис Хоффман в прошлую пятницу, относились к делу о продаже дома миссис Моор. Когда должна была состояться сделка?
— В понедельник утром, в одиннадцать, — ответил ему Нортон. — Я хотел убедиться, что все в порядке.
— Покупателем были вы, но у миссис Моор не было адвоката, представляющего ее интересы. Не кажется ли это странным?
— Нет, совершенно. Но вообще, это была ее идея. Нуала считала совершенно ненужным привлекать еще кого-то. Я заплатил бы хорошие деньги и передал бы ей сумму в виде заверенного чека. У нее также было право оставаться в доме до начала нового года, если она этого захочет.
Брауэр молча уставился на Малкома Нортона. Наконец он встал, чтобы уйти.
— Еще кое-что, мистер Нортон, — сказал он. — От вашего дома до дома миссис Хоффман не меньше двадцати минут. Вы должны были вернуться домой сразу после шести. Тем не менее вы утверждаете, что было почти семь. Вы заезжали еще куда-нибудь?
— Нет. Может, я ошибся во времени.
«Зачем он спрашивает обо всем этом? — недоумевал Нортон. — В чем он меня подозревает?»
43
Когда Нейл Стефенс вернулся в Портсмут, мать сразу поняла по его виду, что ему не удалось найти девушку из Нью-Йорка.
— Ты съел всего кусочек тоста, — напомнила она ему. — Позволь приготовить тебе завтрак. Мне теперь редко удается поухаживать за тобой.
Нейл опустился на стул возле кухонного стола.
— Я думал, что уход за папой требует полного рабочего дня.
— Да, это так. Но мне это нравится.
— Где папа?
— В конторе. Кора Гебхарт, та самая, с которой мы вчера разговаривали в ресторане, позвонила и попросила встретиться с ней.
— Понимаю, — рассеянно ответил Нейл, покачивая чашку, которую мама поставила перед ним. Долорес остановилась и посмотрела на него.
— Когда ты начинаешь вот так теребить чашку, это значит, что ты чем-то обеспокоен, — сказала она.
— Так и есть. Если бы я позвонил Мэги в прошлую пятницу, у меня был бы ее телефон, я бы связался с ней и узнал, что случилось. И смог бы ей помочь. — Он помолчал. — Мам, ты даже не представляешь, как она жаждала провести время со своей мачехой. Ты бы не поверила, если бы увидела ее. Мэги просто места себе не находила.
Поедая вафли с беконом, он рассказал ей про Мэги все, что знал. Не сказал только, как злится на себя, что не попытался узнать больше.
— Похоже, она действительно очень милая, — сказали Долорес Стефенс. — Очень хочу с ней увидеться. Но послушай, не надо изводить себя. Она в Ньюпорте. Ты оставил ей записку, и у тебя есть ее телефон. Сегодня ты обязательно с ней свяжешься, только успокойся.
— Знаю. Просто не могу простить себе, что был ей нужен и не сумел помочь.
— Боишься увязнуть, верно?
Нейл отложил вилку.
— Это несправедливо.
— Неужели? Знаешь, Нейл, многие умные преуспевающие молодые люди твоего возраста не женились в двадцать лет потому, что не хотели терять независимость. И некоторые обошлись, им действительно незачем связывать себя. Но кое-кто из них так и не смог стать взрослым. Мне только интересно, не связано ли твое беспокойство с внезапным пониманием, что Мэги Холлоувей многое для тебя значит, в чем ты не мог признаться себе раньше, потому что не хотел себя связывать.
Нейл долго смотрел на мать.
— Я-то думал, что у меня только папа крутой.
Долорес Стефенс сложила на груди руки и улыбнулась.
— Моя бабушка говорила: «Муж голова семьи, жена его шея. — Она сделала паузу. — А голова всегда туда, куда шея».
Увидев удивление Нейла, она рассмеялась.
— Я не вполне согласна с этим доморощенным высказыванием. По-моему, муж и жена равные партнеры, а не игроки в команде. Но иногда, как в нашем случае, то, что кажется, не всегда есть на самом деле. Суета и ворчливость твоего отца лишь способ проявить внимание. Я поняла это на первом же свидании с ним.
— Поплюй, чтобы не сглазить, — сказал Нейл, увидев в окно, как его отец идет домой с работы. Мама тоже выглянула.
— Ого, он ведет к нам Кору. Она, кажется, расстроена.
