хотелось, чтобы она его видела. Определенно что-то происходит. Надо об этом подумать.
Одно решение он уже принял: поскольку завтра уроков нет, он останется в Ньюпорте еще на день. И нравится Лайаму или нет, завтра он навестит Мэги Холлоувей.
57
Мэги быстро шла от могилы Греты Шипли, засунув руки в карманы жакета и ничего не видя перед собой.
Она была потрясена до глубины души. Она его нашла спрятанным так глубоко, что если бы не прощупала каждый дюйм земли вокруг памятника, то могла бы не заметить.
Колокольчик! Точно такой же, как на могиле Нуалы и на могилах других женщин. Как те колокольчики, которые состоятельные викторианцы устанавливали на могилах на случаи, если кого-то похоронят заживо.
Кто был здесь после похорон и положил его на могилу? И зачем?
Лайам говорил, что у Эрла есть двенадцать таких колокольчиков для наглядности во время лекций. Он еще подчеркнул, что Эрл, очевидно, любит вспоминать, как он напугал женщин в «Латам Мейнор», привязав эти колокольчики к их пальцам.
Было ли страшной шуткой Эрла положить эти самые колокольчики на могилы обитательниц «Латам Meйнор»?
Подойдя к машине, она решила, что это вполне возможно, некий извращенный способ отомстить за то, что его публично обидела дочь миссис Бейнбридж. По словам Лайама, Сара собрала колокольчики, швырнула их Эрлу, а потом практически выставила его из дома.
Месть была логичным, хотя и ужасающим объяснением. «Хорошо, что я взяла один с могилы Нуалы, подумала Мэги. — Хотелось бы собрать и остальные, особенно с могилы миссис Шипли».
Но она решила этого не делать, хотя бы в ближайшее время, намереваясь прежде убедиться, что это не что иное, как ребяческая мстительная выходка Эрла. «Потом приду сюда еще раз, — подумала она. — И вообще, пора домой, Нейл обещая заехать в два».
Подъезжая к дому, она заметила возле него две машины, а на крыльце сидели Нейл и его отец с ящиком инструментов.
Мистер Стефенс не дал ей извиниться.
— Вы не опоздали. Всего две или три минуты. Если только мой сын ничего не перепутал, что вполне возможно. Он сказал, мы должны быть здесь в два.
— Вероятно, я наделал много ошибок, — сказал Нейл, глядя в глаза Мэги.
Она проигнорировала замечание, стараясь не поддаваться на провокацию.
— Как мило, что вы пришли вместе, — искренне обрадовалась она, отперев замок и пуская их в дом.
Закрыв за собой дверь. Роберт Стефенс хорошенько ее осмотрел.
— Надо утеплить, — заметил он. — Очень скоро морской воздух похолодает, начнется сильный ветер. А пока хотел бы начать с двери на кухне, о которой говорил Нейл, потом проверим все оконные замки и посмотрим, что следует заменить. У меня есть запасные, а если не хватит, принесу еще.
Нейл стоял рядом с Мэги. Чувствуя его близость, она отступила, когда он сказал:
— Не удивляйся, Мэги. Мой дедушка после Второй мировой своими руками построил бомбоубежище на случай ядерной войны. В детстве мы с ребятами любили там играть. К тому времени люди уже поняли, что эти убежища полезны при нейтронной атаке, как зонтик в бурю. Папе достался от дедушки его особый взгляд на жизнь: «Готовься к худшему, надейся на лучшее». Вечно воображает себе невообразимое.
— Совершенно верно, — согласился Роберт Стефенс. — Но в этом самом доме десять дней назад случилось именно невообразимое.
Мэги заметила, как Нейл сморщился, и поспешно сказала:
— Я очень благодарна, что вы пришли.
— Если у вас какие-то дела, то мы не помешаем, — заметнл Роберт Стефенс, когда они шли на кухню, и, открыв свои ящик с инструментами, разложил их на столе.
— Думаю, тебе лучше остаться с нами, — забеспокоился Нейл. — Нам может что-нибудь понадобиться. Не исчезай, Мэги.
Глядя на него, одетого в светло-коричневую рубашку, хлопчатобумажные твидовые брюки и теннисные туфли, Мэгн пожалела, что у нее под рукой нет фотокамеры. Здесь она заметила в Нейле черты, которых никогда не знала в Нью-Йорке. У него больше не было выражения, говорившего «не смей вторгаться на мою территорию». У него такой вид, будто он способен переживать за других людей, даже за нее, Мэги.
Лоб его был озабоченно нахмурен, а в карих глазах стоял тот же вопрос, который Мэги заметила прошлым вечером.
Потом, когда его отец занялся дверным замком, Нейл тихо сказал:
— Мэги, я вижу, что тебя что-то тревожит. Молю Бога, чтобы ты со мной поделилась.
— Нейл, подай мне большую отвертку, — скомандовал отец.
Мэги уселась в старое плетеное кресло.
— Посмотрю, может, научусь чему-нибудь полезному.
Отец и сын работали почти час, переходя из комнаты в комнату, обследуя окна, укрепляя одни замки, определяя на замену другие. В студии Роберт Стефенс попросил разрешения посмотреть глиняные
