Но если мы собираемся стать друзьями, то я должна свыкнуться с мыслью, что мой новый друг не слишком-то разговорчив.
Медленно, словно вслушиваясь в каждый звук собственного голоса, он произнес:
– Лечение твоей раны отняло у меня больше сил, чем я думал. Понимаешь, я никогда раньше не делал ничего подобного. Как я уже сказал, мне пришлось… придумывать, как это сделать. Я не привык к такому.
Одно из преимуществ долгой жизни. Есть время попрактиковаться.
– После того, как я ушел, я действовал неосмотрительно. И меня… засекли. Кое-кто из банды Бо. Мне нужно было скрыться и не дать им выследить тебя через меня. Оберегать человека – еще одна вещь, к которой я не привык.
У меня было чувство, что за его словами скрывается нечто большее.
– Они не собирались отставать от меня, не заполучив твоих координат.
Интересно, что представляет из себя записная книжка вампира: неужели там запахи жертв вместо названий улиц? Как записать запах?
И может ли один вампир украсть записную книжку другого?
– Они, конечно же, попросили поделиться информацией о тебе и были очень… настойчивы. В конце концов мне удалось уйти, но это было непросто. Я пришел сюда. Тут ты меня и нашла.
Голый в темной каменной комнате. Подходящее место для выздоровления.
– Ты хочешь сказать, что пробыл в таком состоянии
Он посмотрел на меня, и я была уверена, что при этом он слегка улыбнулся. Улыбка вышла гротескной, но, в конце концов, не такой и плохой. Вовсе не такой ужасной, как, например, его смех.
– Мне это просто не приходило в голову.
Я вспомнила, как сама говорила Иоланде: «Вампиры ведь не зовут людей, верно?»
Он снова перевел взгляд на камин.
– А если бы и пришло, не думаю, что я бы это сделал. Не думал, что ты сможешь чем-то помочь.
– Но ты ведь позвал меня. Назвал мое имя. Один раз. Я бы не нашла тебя, если бы ты этого не сделал.
– Я услышал, что ты меня зовешь. И просишь ответить на твой зов.
– Я позвала тебя, чтобы ты позвал меня.
– Да. Светлячок, ты хочешь, чтобы я снова перед тобой извинился? Если да, то я это сделаю. Я не смог выздороветь сам. Я был… слишком далеко. Но я услышал твой зов и сумел ответить. Ты пришла и… принесла с собой часть меня. Я благодарен тебе. Спасибо. Это было бы для меня не лучшей кончиной. Чаша весов между нами снова сместилась.
– А, ты опять про эту чертову чашу весов, – сказала я. – Нот о чем я думаю: если бы тебе не нужно было меня прикрывать, то все было бы проще, верно? Значит, я тебя ослабляю. Начиная с того момента, как ты растратил свои силы, спасая меня в тот день.
Используя оленью кровь.
Бывают такие моменты, вот как сейчас, когда свет и тепло ощущаются как-то по-особому. Так же, как по-особому работает мое ночное зрение, но не так. Это «по-особому» не имело отношения к вампирам.
На мгновение меня стало три. Моя человеческая душа. Душа-дерево. Душа-олень.
Пересилим ли мы трое мою вампирскую душу?
– Ослаблять, – сказал он задумчиво. – Думаю, ты неправильно понимаешь смысл этого слова. Физически я сильнее любого человека. И могу обходиться без пищи дольше, чем кто-либо из людей. Но тебе подходят в качестве пищи яблоки и хлеб, а мне – нет. И ты можешь выйти на дневной свет, чего я сделать не могу. Что для тебя – слабость?
Я думала о том, действительно ли я принесла с собой часть его. Я вздохнула. Он уже однажды сказал, что не сможет противостоять Бо в одиночку. То, что он выбрал меня в качестве союзника, было куда проще и понятнее странных рассуждений о получении калорий из яблок и хлеба.
– Где я?
Кажется, он замялся. Очередной момент, когда понимаешь, что вампиры испытывают эмоции, только не такие, как у нас.
– Это мой… дом, – сказал он в конце концов.
– Сам ты не называешь это место домом, – заинтересованно сказала я.
– Верно. Могу назвать… моим подземельем, что ли. Я провожу здесь дневное время уже много лет.
– Подземелье? Так мы под землей?
– Да.
– А как же камин?
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Ну, разве дым не выдает твое присутствие?
– Этот дым в мире людей не виден.
