МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1973. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

была ближе к истине.

Инопланетянин рассекал волны прохожих-землян. В тысячные доли секунды автоматически, не прерывая сумбурных своих размышлений, он узнавал все о каждом из этих людей. И, наконец, в двух шагах от одного из прохожих неведомая сила, подчиняясь которой уже столько раз вмешивался шерристянин в бытие землян, снова властно потребовала немедленного вмешательства.

Прохожий этот был маленькой и морщинистой старухой в блеклой зеленой кофте и с большой клеенчатой сумкой в руке. Фамилия старухи, как мигом стало ясно шерристянину, была Захарова, проживала она в многолюдной коммунальной квартире и преимущественно была занята тем, что мешала жить простым и хорошим своим соседям: выдумывала о них разнообразные сплетни и писала анонимные письма в различные инстанции и органы. Зловредная склочница уже целые десятилетия продолжала отвратительную свою деятельность и с возрастом даже словно бы обретала па этом поприще всё новые силы. Люди подобного сорта и в самом деле очень живучи; они схожи в этом с сорняками, и не всегда, к сожалению, их выдергивают без всякой пощады, с корнями.

Помимо своей воли, шерристянин мгновенно перестроил пережиточное ее сознание, и старуха Захарова тоже стала совсем другим человеком. Отбросив в сторону клеенчатую сумку, в которой лежали блокноты и конверты без марок для анонимок, она быстро огляделась по сторонам и кинулась в ту, где расположен был стадион, — попробовать записаться в секцию фигурного катания на льду…

А вслед за этим началась вереница событий, в которых шерристянин уже полностью не подчинялся себе.

Пробегая мимо магазина «Одежда», он понял, что один из продавцов продает английские брючные костюмы не всем, а только знакомым, из-под прилавка.

И тут же в магазине началось такое, что невозможно было даже представить. Стопки брючных костюмов оказались сразу на всех прилавках — инопланетянин создал их из окружающего пространства, — и количество сверхдефицитного товара стремительно росло, пространство продолжало свое удивительное превращение.

Продавец, человек мелкособственнических интересов, вдруг оказался… размноженным в таком количестве, что втрое стал превышать число покупателей в магазине. Теперь каждый из них был окружен тройной заботой: один из продавцов приветливо улыбался покупателю, другой заворачивал товар, а третий вежливо благодарил за покупку, провожал к выходу и приглашал посетить магазин еще.

Сам же шерристянин стремительно бросился прочь; но в последнее мгновение он сделал еще кое- что: соорудил у входа в магазин большой щит и поставил к нему одного из многочисленных продавцов. Четверостишие на щите сообщало всем прохожим о вине, за которую последовало справедливое наказание:

Нечестность — отвратительнейший порок,
Он был нечестным — и вот итог!
Пытался товар по знакомству продать…
Не пробуйте, граждане, ему подражать!

Многочисленные прохожие осуждающе покачивали головой, хмурили брови и ускоряли шаг, стремясь поскорее рассказать об увиденном своим родным и близким.

Да, велики, непомерно велики все-таки были возможности обитателя планеты Шерра, обращающейся вокруг лиловой звезды Па-Теюк. И кто знает, какие эволюционные дала предстоит нам еще преодолеть, прежде чем мы сравняемся с шерристянами хотя в некоторых из них…

В троллейбусе без кондуктора, куда сел разведчик-шерристянин, чтобы быстрее, как можно быстрее добраться до дома Миши Стерженькова (там, как ему казалось, уже не во что было вмешиваться), он выявил двух-трех человек, не уплативших, увы, за проезд, и, указывая на себя пальцами, осуждающе покачивая головой и сгорая от стыда, объединенным хором они вдруг грянули: «Люди гибнут за металл!»

Слова эти мощно наполнили троллейбус, выплеснулись сквозь открытые окна на улицу; и троллейбус катил все дальше, удивляя прохожих, водителя и остальных, честных, пассажиров, пока водитель не выехал от изумления с проезжей части на боковой газон, смяв колесами тяжелой машины ухоженный травяной покров, цветочную клумбу и зеленые насаждения…

Поспешно выскочив из машины, шерристянин оказался напротив большого учреждения под вывеской «ЦЕНТРЗАГОТКОНТОРРОЗЛЕПЕСТОК», и в этом учреждении тотчас тоже произошли небывалые перемены. Исчезли, растворились в пространстве, письменные столы и кресла трехсот тридцати четырех сотрудников, растаяли многотонные архивы и тома переписки. А триста тридцать четыре сотрудника, сомкнув ряды, вышли из здания, и шествие, загородив улицу и прервав даже на время движение транспорта, направилось к вокзалу, откуда поезда шли на восток и на север — туда, где всегда нужны крепкие рабочие руки.

Разведчик-инопланетянин быстро свернул в другой переулок, но в подъезде соседнего жилого дома четверо собратьев по разуму распивали спиртной напиток… И тут же он заставил их стремглав вылететь на улицу; стремясь опередить друг друга, толкаясь локтями, тесной группой побежали они в ближайшую филармонию, на скрипичный концерт…

Стоит ли пробовать продолжать подробный рассказ о том, что еще сделал в те мгновения шерристянин? События здесь принимают уже совершенно головокружительный темп, уследить за ним невозможно; и не лучше ли просто сказать, что в конце концов, чтобы как можно скорее преодолеть путь до дома, шерристянин даже побежал, как бежал не так давно и Миша Стерженьков, одеваясь на ходу и забыв на берегу учебник. Растерянным и совершенно потерявшим голову был теперь человек из другого мира; и, все убыстряя темп, на удивление прохожим, мчался он навстречу не очень уже далекому концу нашего повествования. Недалекому, потому что именно в том доме, где жил Миша Стерженьков, ожидали его дальнейшие непредвиденные события, и именно они вели прямо к развязке, к финалу всей этой невероятной, но поучительной истории…

…Забыв о работе, дворник Никитич во все глаза разглядывал автомашины, теснившиеся у подъезда. Размышления о причинах такого количества машин вызывали у дворника столь напряженную работу мысли, что он уже просто не мог заметить, как чья-то собака грызет метлу, приставленную к стене. Губы Никитича неясно шевелились, складывая отдельные звуки в слова и целые, не очень одобрительные предложения.

— Ишь, понаехали! — бормотал дворник. — К энтому, наверное, профессору. Ишь, уставили мостовую, подмести невозможно, не под машины же лезть!.. А на колесах-то, на колесах навезли ко мне пыли!..

Конечно, дворник кривил душой: машины заняли далеко не полностью ту территорию, которую надлежало ему подмести, но количество этих «Волг», «Москвичей», «Жигулей» и «Запорожцев» (у подъезда стояла даже одна «Чайка») действительно было из ряда вон выходящим на памяти работника метлы, и он все стоял, покачивая головой и продолжая свои размышления.

Но очень скоро он вышел из состояния задумчивости — стоило ему только на один короткий миг встретиться взглядом с пробегавшим мимо сломя голову Мишей Стерженьковым из пятьдесят девятой квартиры. Мгновенно дворник Никитич ощутил необыкновенный прилив сил, кипучую жажду деятельности и, схватив метлу и забыв о машинах, он вдохновенно принялся исполнять свои обязанности, да так усердно и артистично, что, конечно, легко мог бы занять первое место на соревнованиях дворников, если б они только проводились.

А шерристянин бегом подбежал к подъезду, увернулся от еще одной подъехавшей «Волги» (из нее выскочил длинный, худой человек с портфелем, на котором были этикетки парижских отелей и аэропорта «Орли») и, не дожидаясь лифта, бегом понесся вверх по лестнице. Человек с портфелем побежал за ним, но Миша Стерженьков был тренирован несравненно лучше, и человек отставал все больше.

На пороге пятьдесят девятой квартиры шерристянина встретил нестройный гул голосов, сверкнули вспышки блицев, со всех сторон к нему протянулись микрофоны магнитофонов, и какой-то незнакомый