— Да, милая. Насколько я могу отсюда судить, это люди, — отвечал потрясенный баккан.
Следом за пленными, испуганно храпя и озираясь по сторонам, тянулась длинная вереница оседланных лошадей и верблюдов с поклажей. Животные метались в панике, насмерть перепуганные запахом коней Хель и еще больше опасаясь черных, похожих на волков зверей, охранявших их.
— Ужасно! — воскликнул Гвилли. — И валги-то у них есть.
Ночную тишину прорезал звук рога, и рюкки, охранявшие мечеть, побежали открывать ворота. Двор огласился приветственными криками.
— Они захватили караван, — прошептала Фэрил, утирая рукавом глаза. — Скорее, нужно всех пересчитать!
Дамна принялась перечислять все, что видит, а Гвилли следил за тем, чтобы она не сбилась со счету.
— Один гхулк; один конь Хель; раз, два, три — четырнадцать пленников; семь валгов; девять рюкков; три лошади, восемнадцать верблюдов; семь рюкков на стенах; и…
Фэрил внезапно остановилась на полуслове. В темноте на самой вершине минарета на мгновение показался черный силуэт и снова исчез.
— Ты думаешь, это Стоук? — угадал Гвилли мысли дамны.
Фэрил кивнула.
Остальных решили не будить: все равно сейчас ничего сделать было нельзя, а то, что Фэрил заметила барона, едва ли могло что-то изменить.
Пленников тем временем загнали в мечеть. За ними последовали и валги. Лошадей и верблюдов заперли в загоне, и рюкки принялись разбирать награбленное добро и сносить его в одно из строений.
Гхулк запер коня Хель в дальнем угловом здании, а сам тоже прошел в мечеть.
Ворота заперли, а спустя некоторое время снова отворили, и наружу вышел новый отряд нечисти. Рюпты прошли по дороге вниз и спустились в ущелье, взяв курс на север.
— Я насчитал двенадцать, — сообщил Гвилли. — Наверное, пошли навстречу остальным.
— А валги остались в мечети, — сказала Фэрил.
Через час к варорцам присоединилась Риата.
— Гвилли, ты что здесь делаешь? Ты должен давно спать, — возмутилась эльфийка.
— Я не могу, Риата, — оправдывался баккан.
Дамна передала даре синий талисман и рассказала ей обо всем, что произошло за время ее вахты.
Риата задумчиво сказала:
— Так вот почему они трубили в рог…
— Ты слышала? — Гвилли не мог сдержать улыбки. — Значит, ты тоже не спала.
— Как и все остальные. Они отдыхают, но не спят, — проговорила эльфийка. — Но вы идите, — спохватилась она тут же. — Сколько вы здесь ни высиживайте, завтра от этого быстрее не наступит.
Варорцы подчинились. Вернувшись в лагерь, они увидели, что их друзья сидят на земле и дремлют: Араван, как и все эльфы, дремал с открытыми глазами, а Урус — с закрытыми.
Гвилли и Фэрил расстелили одеяла и приготовились достойно встретить бессонницу…
…Однако через несколько мгновений, как им показалось, Риата уже их разбудила. Начинало рассветать, и солнце озарило вершины гор.
Они напоили и покормили лошадей и только затем перекусили сами. Сердце Гвилли бешено колотилось в груди, и баккану было совершенно не до еды. Он через силу запихал в себя маленький сухарик, но тут Урус, который заметил это, наставительно произнес:
— Настоящий воин перед решающей битвой должен есть как можно больше.
И Гвилли не оставалось ничего другого, как последовать совету Медведя. Без всякого аппетита он принялся жевать сухари.
— Валги все еще в мечети? — спросила Фэрил.
— За время моего дежурства и дежурства Уруса оттуда никто не выходил.
Гвилли нервно присвистнул:
— Значит, мечеть кишмя кишит ночным отродьем: рюкками, хлоками, валгами, а еще туда вошел гхулк.
— Да, ты прав, — согласилась Риата. — Но не забывайте: наша цель — найти Стоука, убить его и выбраться из его логова живыми, а не уничтожить как можно больше рюптов. Их союз без барона и так распадется.
Араван оторвался от еды:
— Если Стоук — тот желтоглазый человек, которого я ищу, вполне возможно, что Рассветный меч тоже где-то поблизости и я смогу вернуть его.
— Я помогу тебе, — пообещал Урус.
Остальные тоже выразили готовность посодействовать эльфу в благом деле.
— Но до этого еще нужно дожить, — вздохнул Араван.
— А что с пленниками? — тревожно спросила Фэрил. — Не бросим же мы их на растерзание этой нечисти?
— Если они еще живы — в чем я лично очень сомневаюсь, — мы освободим их, — отозвался Урус.
— Солнце встает, — проговорила Риата. — Пора.
Друзья вывели лошадей из каменного лабиринта и прошли вместе с ними до тропинки, где можно было ехать верхом, не опасаясь за животных. Здесь наши герои оседлали скакунов и стали осторожно спускаться по каменистому склону. Доехав до прямой дороги, они повернули на восток, взяв курс на Красную мечеть, возвышавшуюся над крепостными стенами.
Гвилли с замиранием сердца следил за тем, как неумолимо приближалась к ним красная громада.
— Риата, отчего у меня сердце так колотится? Ведь я долго готовился к этому дню, а теперь такое ощущение, будто я не готов, — спросил у эльфийки баккан.
Дара улыбнулась и отвечала:
— У нас у всех сердца бьются сильно-сильно. Не беспокойся: когда наступит время решительных действий, от твоего страха и следа не останется и тут ты вспомнишь все, чему так долго учился.
— Надеюсь, так и будет, Риата, очень надеюсь, — прошептал баккан.
Наконец они достигли наглухо запертых ворот. Урусу не составило особого труда при помощи веревки перелезть во двор и открыть тяжелый засов. Дверь заскрипела на несмазанных петлях, и правая половина ворот распахнулась.
Араван приложил палец к губам:
— Неважно, что сейчас день: часть ночного народа из свиты Стоука может стоять на страже внутри здания. Постарайтесь как можно меньше шуметь.
Друзья с оружием наготове прошли во двор, провели за собой лошадей и привязали их к железным кольцам, вбитым в нижнюю часть крепостной стены.
Теперь они могли хорошенько разглядеть саму мечеть. По всему фасаду в три яруса тянулись крытые галереи. В центре здания имелась арка, в проеме которой скрывалась гигантская бронзовая дверь. Подойдя к этой двери, друзья увидели прорезанные в ней узкие бойницы.
Урус дернул дверь, но она не поддалась.
— Закрыта на засов изнутри.
— Окна предохраняют металлические ставни и решетки, — сообщил Араван, успевший хорошенько оглядеться вокруг.
Друзья нашли лестницы, ведущие на галереи, но окна, выходившие на них, были наглухо заперты.
Они обошли мечеть кругом, пытаясь попасть внутрь через все возможные двери, окна и бойницы, но обнаружили, что она и вправду абсолютно неприступна.
Солнце уже поднялось высоко над горами, но мечеть все еще окутывала тень, которая должна была отступить лишь к полудню.
