Вечером они расположились на ночлег неподалеку от вулкана. Глядя на клубящийся над кратером дым, Риата сказала, что это дух огнедышащего дракона Калгалата, который поднимается на небеса весной.
Здесь великий дракон, который принял смерть от рук Элина и Торка, был повержен и в своем стремительном падении разрушил горы, долгое время служившие ему пристанищем. Уцелел только восточный склон, изрытая поверхность которого и по сей день не может забыть о событиях тех страшных дней. По словам Риаты, земля помнит о них, как колокол помнит свой звон.
И все же казалось почти невероятным, что горы так долго не могут успокоиться. К тому же, согласно старинному преданию, каменные гиганты утруни были очевидцами падения Калгалата и с тех пор уже не покидали этих мест. Обычно утруни быстро восстанавливают разрушенные горы и успокаивают разволновавшуюся землю, но Драконье Логово продолжало содрогаться так же неистово, как и тридцать четыре сотни лет назад. «Будто в ожидании новых катаклизмов», — задумчиво произнесла Риата.
Еще около недели огромная гора, о которой ходило так много слухов, легенд и преданий, о которой по сей день слагались песни, маячила на горизонте. Но постепенно земля под ногами путешественников тряслась все слабее, и вулкан таял вдали, пока не исчез из виду совсем.
На пустынные заснеженные земли наконец-то пришла весна. Талая вода бурными потоками низвергалась с гор в долину, и все вокруг преобразилось в буйном цветении трав.
Гвилли чувствовал себя уже гораздо лучше и мог теперь подолгу идти сам, хотя Фэрил и Медведь все еще беспокоились за баккана и подстраховывали его с двух сторон.
Медведь, видимо, признал крошечных варорцев за своих детенышей и всячески старался сделать им приятное. Однажды, обнаружив под полусгнившим бревном целое скопище жирных жуков и гусениц, он осторожно подтолкнул своих «медвежат» к небольшой ямке, приглашая их к восхитительной трапезе. Малыши, однако, не выказали желания закусить червячками, и обиженному в лучших чувствах Медведю пришлось лакомиться ими в одиночестве.
Вечером Риата и Араван снова принялись воскрешать в памяти события давно минувших дней. Сегодня разговор зашел об уничтожении острова Рви, о Великой войне и Заклятии Адона, о низвержении Гифона за пределы Сфер, о безуспешном преследовании Араваном Стоука и об их прежних столкновениях.
Когда речь зашла о трагедии на острове Рвн, Араван заметно погрустнел и отошел от костра, как будто ему было больно слушать.
На следующий вечер Риата заговорила о своем брате Таларе, но, вспомнив о Послании Смерти, которое она получила, эльфийка не могла сдержать слез и поспешно скрылась в темноте.
Араван наклонился к варорцам и тихо проговорил:
— Риата — единственная из нас, кому выпало на долю испытать на себе отвратительные эксперименты Стоука. Дара не понаслышке знает, что это значит, когда с тебя заживо сдирают кожу.
Увидев написанное на лицах варорцев непонимание и ужас, эльф пояснил свою мысль:
— Послание Талара заставило ее пережить все пытки вместе с братом.
Когда на горизонте замаячила деревушка Индж, Урус принял человеческий облик. Но и без медведя путешественники произвели неизгладимое впечатление на жителей деревни. Несмотря на то что здесь часто появлялись торговцы и купцы, это чаще всего были люди и лишь изредка гномы. А тут к ним пожаловали варорцы, эльфы и необыкновенно огромный мужчина в придачу.
Когда, пробыв в деревне три дня и сделав все необходимые закупки, таинственные незнакомцы покинули селение, продолжив свой путь на юг, в гостиницу Борло Хенсли под названием «Бараний рог» нагрянула почти вся деревня. Любопытство селян было взбудоражено до предела, и они горели желанием узнать подробности о постояльцах Борло.
Мужчина деловито оглядел собравшихся и с нескрываемым удовольствием приступил к своему неторопливому рассказу, купаясь в лучах всеобщего внимания.
— Ну, начали эти молодчики с того, что засыпали нас всех вопросами: «Не видели вы случайно кого из ночного отродья? А может, желтоглазого мужчину или отвратительное крылатое существо? Не пропадали ли в последнее время люди?» — ну и все такое прочее. Вдова Трусен, конечно, не упустила возможности пожаловаться и начала тут что-то плести о вое валгов, который ее постоянно будит по ночам. Но Бурд ее поставил на место: сказал, что воют, мол, обыкновенные волки и нечего тут чушь нести. Ну так вдова ему этого до сих пор простить не может! В общем, ребята какую-то нечисть разыскивают, это ясно. Потом они все никак отмыться не могли. Ну еще бы — если им верить, так они не были в цивилизованных местах уже недели две. Варорцы так даже пели в ванной от удовольствия.
Потом они все долго не вылезали из своих комнат — отсыпались, надо думать. Эльфийка играла на арфе и пела, а эльф все читал стихи. Такого пения и таких стихов я в жизни не слышал — вот чтоб мне провалиться, если я вру! Они купили у Бурда лошадей и мулов — отдали за них целое состояние. Бурд уверяет, будто они ему драгоценными камнями заплатили, но я верю только собственным глазам: пусть покажет, тогда да! Этот их великан — вот уж силач, скажу я вам! Да он целую телегу нагруженную поднял — и хоть бы хны.
По рядам селян прошел гул одобрения. Физическую силу здесь уважали.
— А еще лошади сначала забились — то ли запах этого человека им не по нраву пришелся, то ли что, но только стоило ему поговорить с ними — и сразу успокоились. Ну а сегодня они съехали. Путь им лежит на юг, так я их предупредил, чтобы в Трясины не совались. Гиблое место, чего уж там греха таить! Засосет — ойкнуть не успеешь. А уж все эти гадюки, комары-кровопийцы и другая гадость чего стоит! Да Трясины похлеще Драконьего Логова будут.
Тут среди части селян поднялся ропот несогласия, и все закончилось извечным спором о том, какое место страшнее: Большие Трясины или Драконье Логово.
А между тем земля продолжала свою пляску под их ногами, но люди не обращали это внимания: за долгое время жизни в деревне они успели привыкнуть к этим толчкам.
Путешественники вскоре достигли берегов бурной реки Венн. Несмотря на все опасения Аравана, переправа прошла успешно: лошади и мулы доставили друзей живыми и невредимыми на противоположный берег. Дело в том, что в Индже пони не нашлось, и варорцев посадили на мулов, которые послушно брели за лошадьми Аравана, Риаты и Уруса и тащили на себе всю поклажу.
Друзья намеревались добраться до Авагонского моря, следуя по течению реки Венн, а оттуда направиться в Каэр Пендвир. Они находились на одинаковом расстоянии и от зимней резиденции Верховного Правителя, и от летней — крепости Чаллерайн, — по прямой около двух сотен миль.
Но нашим путешественникам предстояло ехать по морю и по суше, и раньше, чем за четыре месяца, эту дорогу было не проделать. Поэтому рисковать они не хотели и, боясь не успеть до конца лета в крепость Чаллерайн, направились прямо к Каэр Пендвиру. Там они хотели испросить аудиенции у Верховного Правителя Гарана, который помог бы им разослать портрет Стоука по всем землям королевства, а также заручиться поддержкой Королевских стражей. Эти благородные защитники слабых и угнетенных появились еще при Верховном Правителе Галене, сыне Ауриона, и с тех пор всегда были готовы прийти на помощь тем, кто в них нуждался. Штаб-квартира их находилась как раз в Каэр Пендвире.
Сначала на горизонте обозначились темные и зловещие контуры огромного болота, а спустя недолгое время друзья уже ехали вдоль самой его кромки. Место это и вправду производило весьма удручающее впечатление. Искореженные силуэты старых черных деревьев выступали, казалось, прямо из болотной грязи и тянулись к путникам своими крючковатыми ветками, с которых свисали не то змеи, не то лианы. Мхи и лишайники обволакивали стволы деревьев грязно-серой бесформенной массой, а из застоявшейся зеленоватой жижи вылезали погреться на редкие островки суши гадюки, которыми болото кишмя кишело.
Жизнь здесь замирала только в разгар зимы, в остальное же время солнечные лучи, просачивавшиеся под темные своды деревьев, создавали здесь атмосферу гигантского парника. Друзья старались не подходить к болоту, где тучами парили гнус и комары, слишком близко. Страшно было даже
