Филлигер увидел, как вертолет ударился о землю. Еще раз он схватил пистолет-пулемет, собрал свои последние силы и встал на ноги. Теперь люди выпрыгивали из поврежденного вертолета. Он встал, широко расставил ноги и начал стрелять. Пули трещали об обшивку вертолета и пробивали ее. Агенты открыли ответный огонь.
В Филлигера попали снова – сначала в плечо, потом в ногу и, наконец, в живот. Он упал. Когда тело ударилось о землю, бак вертолета взорвался с громким хлопком. Как раз когда огонь охватил Томаса Бекетта, чтобы пожрать его плоть, Петер Филлигер сделал свой последний вдох. Рот его исказился в подобие улыбки. Он и Вайгерт: они победили! Он ждал этого момента на протяжении всей жизни. Затем он пожелал, чтобы его впустили в другой мир.
Зима милостиво раскинула свое белое покрывало над землей. Скрывшись под ним, природа собирала новые силы, чтобы начать свое возрождение весной в полном расцвете. Но до той поры она лежала в глубоком сне. Небо было покрыто низкими облаками, которые уже часами пытались облегчиться, беспрерывно опуская на землю плотную пелену из снежинок. Ветви елей уже сгибались под тяжелым грузом, который обрушило на них небо.
Однако между ними, посреди уединенности лесов, стоял кто-то, у которого бы-ло еще гораздо более тяжелое бремя. Ганс Вайгерт смотрел на гладкую поверхность маленького озера. Влажные волосы спускались ему на лоб, в глазах стоя-ли слезы.
Вокруг царил размытый полумрак. Он выглядел так, как это и должно было быть, пожалуй, в месте, отмечавшем переход из одного мира в другой. Свет, который предостерегал путника, говоря ему: здесь граница, перейти которую могут только немногие. Многим лучше повернуть назад.
Три часа утомительного пешего перехода лежали за Вайгертом. По темным лесам, через крутые горные хребты, до маленького озера. Оно лежало посреди скрытой котловины, которая давала скоплению воды как раз достаточно места, чтобы его вообще можно было назвать «озером». Прямо на его берегу круто поднимались заросшие лесом склоны. Здесь не было ни одного дома, ни одна дорога не блуждала в этом месте. Единственной возможностью доступа, которая не вела напрямик через горы, была короткая поездка на лодке. Потому что маленькое озеро было последним в ряду из трех водоемов. Первый из них был самым большим. Летом там царила оживленная деятельность, когда туристы наполняли многие нарядные дома, чтобы провести тут свой отпуск, и зажиточные гости, главным образом из Вены, меняли тут свои сшитые на заказ костюмы на традиционные кожаные брюки.
Второй водоем из трех лежал примерно на удалении пятнадцати минут пешком от первого, связанного с ним маленькой речкой, в холодных волнах которой летом можно было видеть узкие тела плывущей туда- сюда форели. Если прийти туда по песчаной дорожке, частично идущей параллельно течению маленькой речки, то натолкнешься на единственное здесь здание: маленький деревянный дом, в котором размещался ресторан, а также прокат лодок во время теплого сезона. И отсюда тогда можно было грести – по темным, глубоким водам – почти до того третьего водоема, который был последним в ряду, отделенным от второго только несколькими сотнями метров земли, но все же снова связанным с ним бодро шумящим над камнями маленьким ручьем.
Теперь, когда была зима, деревянный дом с прокатом лодок был, конечно, за-крыт. И потому Вайгерт выбрал тяжелую дорогу через горы, как отверженный, который тайком пробирается в места своей юности, чтобы посмотреть, измени-лось ли там что-то. В данном случае это было и так тоже. Потому что Вайгерт впервые был тут, когда ему было пятнадцать лет, вместе со своим отцом. Тогда это было чудесное, неотягченное время. Тогда, когда он был еще молод. Но это давно прошло.
Вайгерт осторожно опустился на опрокинутый ствол дерева. Его ноги болели от долгой ходьбы. Он уперся локтями в свои бедра, опустил голову в ладони и пристально смотрел на озеро. В последние дни тут было не очень холодно. По-этому тонкий ледяной покров смог образоваться только у берега, самое боль- шее в одном – двух метрах от него. И, все же, он порождал, так же как и снег вокруг, впечатление глубокого холода.
Клаудия была мертва. Петер был мертв. Хилльгрубер тоже. Вчера, на Рождество, он узнал из «Листка» о смерти его начальника отдела. «Машина съехала с дороги под укатанным снегом, несколько раз перевернулась и, наконец, упала с двадцатиметрового склона. Потом она загорелась. Хилльгрубер был найден уже мертвым». За этим следовал длинный некролог заслуженному редактору «Листка», хранившему верность своей газете более двух десятилетий. Теперь его не было, и с ним умерла единственная надежда, которая еще была у Вайгерта. Результатов его поисков, списка спящих Агарти, все, что он послал своему шефу отдела, больше не было. Либо сгорели с Хилльгрубером, либо в чужих руках. Никто не смог бы убедить Вайгерта, что смерть Хилльгрубера была обычной аварией. Его так же принесли в жертву на алтаре другого мира, как Петера и Клаудию.
Он, Ганс Вайгерт, был единственным, который еще не попал в число жертв. Об-лава на него уже началась. Только благодаря большой удаче ему удалось беспрепятственно добраться сюда из Вевельсбурга. Однако у него не было никаких иллюзий. Они достали бы его, завтра, через неделю, через месяц, когда- нибудь. Потому что он владел кое-чем, что было чрезвычайно важным для его охотников. Он уже поставил крест на своей жизни. Теперь ему лишь нужно было довести до конца последний акт.
Он расстегнул немного молнию своего анорака, нащупал водонепроницаемый металлический ящик, который лежал под курткой и вытащил его. Там находился ключ к сейфу, в котором лежали оба лазерных диска, которые он нашел у Пьера Мартена, копия его записанных для Хилльгрубера результатов поиска и – копье.
Хранило ли это старое оружие действительно тайну, тайну, недоступную тому миру, в котором он, Вайгерт, – пока еще – жил? Существовал ли действительно другой мир, как рассказали ему это Штайнер в тибетских горах или неизвестный в римском кафе? И определял ли этот другой мир на самом деле, что про- исходило в мире Вайгерта? Были ли Агарти и Шамбала только кучкой сумасшедших, поднявших их эзотерику до политической основной нормы?
Гаракин, Фолькер, Гринспэн, Мартен, его жена, все погибшие в Вевельсбурге, и, прежде всего, Клаудия и Петер: их смерть, во всяком случае, была кровавой реальностью. И если они доберутся до Вайгерта, то он ни в коем случае не будет последним в этом списке, так же как Гаракин, пожалуй, не был в нем первым. Агарти и Шамбала, они продолжили бы жить. Будь то в этом мире или в другом. Однако копье судьбы исчезло бы навсегда. Возможно, это смогло бы сломать их власть. Но возможно, что с ним не исчезло бы ничего, кроме старого куска металла.
Вайгерт знал, что дно маленького озера круто опускается сразу после берега. Вода была очень глубокой, гораздо глубже, чем можно было представить, исходя из размеров водоема. Здесь копье, спустя две тысячи лет после того, как оно, согласно легенде, пронзило тело Христа, найдет свое последнее, достойное пристанище.
Вайгерт приготовился и бросил металлический ящик как можно дальше. Он пролетел сквозь плотную снежную завесу, несколько раз перевернулся в воздухе и ударился о воду. Считанные доли секунды он продержался на поверхности, потом он утонул. И с ним утонула судьба.
Вайгерт пристально смотрел на это место, пока круги на воде снова не исчезли. Потом он повернулся и ушел. Он сделал все, что мог. Пусть теперь охотники найдут свою жертву. Они могут отобрать у него жизнь, но его тайну – никогда.
Примечания
