Зурр принес ястреба. Эта добыча была особенно ценной, потому что перья и когти хищника служили лучшими доказательствами удачливости охотника.
Втайне Зурр завидовал Лану, грудь которого украшали громадные клыки медведя. Шкурой этого зверя устлана почти вся пещера. И вот теперь Зурр тоже добыл знаки доблести — когти ястреба.
Муна с увлечением готовила для себя новую одежду из блестящих сурковых шкурок, когда пришел Зурр. Небрежно швырнув к костру зайца, мальчик торжествующе растянул за крылья ястреба.
— Вах-ха!
Муна обрадовалась его добыче.
— Зурр большой охотник, — хвастливо сказал мальчик. — Зурр добывает пищу для всех. — Он перевел дух от непривычно длинной речи. — Лан не может добывать пищу.
Эти слова не понравились Муне.
— Разве Зурр забыл, кто добыл большого медведя?
— Зверь сам убил себя.
— Лан добыл косулю. — Муна указала на свою одежду.
— Зурр убил оленя и много этих сурков. — Мальчик запальчиво отшвырнул ногой рукоделие Муны. — Зурр большой охотник и потом… возьмет в жены Муну.
Девочка презрительно расхохоталась ему в лицо и в свою очередь отшвырнула ногой мех сурков.
— Нет, никогда! Тот не охотник, кто хвастун.
Она пошла к выходу, но Зурр грубо схватил ее за руку. В этот момент вошел Лан и остановился у входа. Он слышал часть разговора, и глаза его сузились от негодования.
— Отпусти Муну! Ты снова забыл обычай племени?
Зурр нехотя разжал пальцы, и Муна с плачем выскользнула из пещеры.
— Здесь нет племени! — крикнул Зурр.
— Но здесь живут по его обычаям.
— Тогда Зурр станет вождем, он один добывает сладкое мясо. Лан вспыхнул:
— Хорошо. Отправимся сейчас на охоту. Посмотрим, у кого с восходом солнца будет больше добычи.
Зурр молча вышел. Лан следом.
Муну Лан нашел у ручья. Только прошел дождь. Из-под тучи выглянуло умытое солнце и осветило сбоку сверкающие дождевые струи, протянувшиеся к земле от тучи, расцветило пестрыми огоньками капли на зелени деревьев и трав. На синем фоне дальних гор вспыхнула сочная радуга.
И опять с удивлением Лан увидел светлое, счастливое выражение на лице девочки. Неужели она уже забыла обиду, только что нанесенную ей Зурром?
Нет, не то. Ей хорошо при виде этого солнца и небесных цветов, как бывало хорошо Мудрому Ауну. Впервые Лан позавидовал ей.
Он внимательно вглядывался туда, куда смотрела Муна, чутко прислушиваясь к себе: хорошо ли ему?
Нет, не хорошо. Злоба, досада на Зурра клокочут в груди. К утру ему необходимо добыть много мяса.
Лан знает, где охотиться. Там, в камышах, у реки он приметил водопой. Приходят туда кабаны и олени. У водопоя будет ему добыча.
Сумерки быстро сгустились, на землю упала ночь. Охотник устроился в камышах так, чтобы ветер дул ему в лицо от водопоя. В темноте слышались осторожные хлюпающие шаги зверей, подкрадывающихся к воде, или торопливая поступь удирающих от опасности.
Лан не спешил. Уже разливалось над горами белесое пятно восходящей луны. Чтобы волк не спугнул зверя раньше времени, охотник оторвал от козьей шкуры, своей одежды, длинный лоскут и привязал соба. Это не понравилось вольнолюбивому зверю, и он сначала пытался освободиться от ремня, но вскоре успокоился, смирился.
Взошла луна. Под голубым призрачным светом таинственно заблестела осока у кромки воды.
Долго у водопоя никто не показывался. Наконец пришла лисица. За ней появился камышовый кот, гроза гусей и уток. Вот в гордом одиночестве пришел утолить жажду могучий секач. С этим связываться опасно.
Надо ждать еще…
Молодая свинья привела выводок поросят, когда луна, поднявшись высоко в небо, накалилась добела и вокруг развиднелось. Ласково похрюкивая, свинья вошла в воду по брюхо.
Лан поднял лук. Стрелять неудобно, надо, чтобы животное повернулось боком.
Вновь завозился волк, стараясь освободиться от привязи. Искоса Лан взглянул на него и на время забыл про свинью: шерсть у соба поднялась от загривка до хвоста, в глазах светились свирепые огоньки, зубы оскалились.
«Не медведь ли рядом, не тигр?» — подумал мальчик, и липкий озноб внезапного страха передернул плечи.
Волк дрожал от злобного боевого возбуждения. Там, за стеной камыша, невидимый, затаился страшный враг рыжего волка. Острый запах врага вернее зрения говорил соба, что враг близко. В то же время он ощущал неуверенность: он не знал своего врага и потому боялся его. Этот запах смутно напоминал давний смертельный бой… Противная дрожь в лапах пройдет, как только рыжий волк увидит своего врага, того, кто несет этот ненавистный запах!
До ряби в глазах Лан вглядывался в непроглядную темень камышей. Там скрывается грозный зверь, соба чует его. Кто он?
Шевельнулись серебристые стебли, и мальчик увидел громадного серого волка. За ним, почти касаясь мордой волчьего хвоста, следовал шакал, тот самый облезлый шакал, который сегодня утром получил трепку от соба.
На мгновение серый зверь чуть повернулся, и тогда мальчик вдруг явственно увидел на плече длинный белесый шрам.
Лан застонал от сладкого чувства близкой мести, стеснившего грудь. Он узнал зверя — это был убийца его маленького братишки Лика, это был кровавый похититель младенцев. Рука сама медленно натягивала тетиву. Вот сейчас запоет, звонко просвистит стрела…
В этот момент соба рванулся, и лук дрогнул. Стрела пошла выше и вонзилась в загривок зверя.
От страха и неожиданности взвыл шакал, отчаянно завизжали испуганные поросята. С шумом и треском удирали кабаны напролом через камыши.
Громадный волк исчез, будто его и не было, исчез вместе со стрелой.
До охоты ли теперь было Лану, когда он встретил Меченого? Надо выбираться их камышей. Неизвестно, как поведет себя раненый волк.
В одном месте на лессовом склоне Лан увидел темные пятна, похожие на кровь. Соба рвался по следу, но мальчик не решился пустить его до утра: раненый серый зверь был силен и опасен.
Забыв про ссору с Зурром, Лан решил немедленно возвратиться в жилище, чтобы поутру стать на тропу мести, тропу гнева.
Муна спала чутко. Не успел мальчик приблизиться ко входу в пещеру, как взвился столб искр: в пригасший костер подбросили хвороста.
— Муна, я стал на тропу гнева. Своими глазами видел волка с меткой на плече, того, который утащил детеныша Лика, брата моего. Завтра или в другой близкий день, но я отомщу убийце.
— Ой-хи! — всплеснула руками девочка. — Как же он пришел сюда? Через снежный перевал?
От изумления у Лана отвалилась челюсть. В самом деле, как? Значит, есть тропа?
— Твоя правда…
— Нельзя убивать злого зверя. Может, он покажет нам путь в Солнечную долину, — горячо говорила Муна.
Ах, Муна, Муна! Как же он сам, охотник, хранитель мудрости Слова, не подумал об этом?!
— Твоя правда, — повторил Лан. — На рассвете пойду искать волка. Соба покажет след его.
— Я с тобой. Лан промолчал.
