для тайника. Особенно если его устроитель спешил.
— Да, но под кустом…
— Вот. А теперь разберем этот вариант. Чтобы расположить тайник под кустом, нужно вырыть яму, уложить то, что требуется спрятать, зарыть, наверху посадить куст, выбросить подальше оставшуюся землю… И все-таки полной уверенности у строителя такого тайника не будет: куст может не прижиться. Главная отметка исчезнет. Тайник затеряется.
— Что ж… Действуйте, — нехотя согласился Тихомиров, передавая щуп Николаю.
Грошев чуть не ответил: «Слушаюсь». Только теперь он понял, что, рассуждая, он, в сущности, докладывал инженер-подполковнику свои соображения. И то, что как-то так получилось, что они постепенно поменялись ролями и Александр Иванович словно принимал решения, а Николай их выполнял, даже не вызвало улыбки: все правильно. Солдат всегда солдат и звание всегда звание.
Николай медленно подошел к старой, заброшенной дороге, заглянул в окоп и, чуть помедлив, прикидывая, все ли он продумал, спрыгнул вниз. Первый же укол щупа у стенки окопа насторожил его: щуп уперся во что-то твердое. Николай сделал еще один укол, и щуп опять уткнулся в твердое.
Как ни старался Грошев быть спокойным и собранным, сердце у него заколотилось, а во рту пересохло. Он выпрямился, чтобы перевести дыхание. Биолог спросил:
— Есть?
Шершавый язык, кажется, не мог повернуться во рту, и Грошев только кивнул, нагнулся и стал оконтуривать уколами находку. Получился довольно солидный квадрат. Вытирая разом выступивший пот, Николай осторожно сказал:
— Похоже, нужно копать.
Силы оставили его, и он сел на смятый дождями бруствер старого окопа Тихомиров встретился с ним взглядом и, сразу поняв его состояние, молча повернулся и трусцой побежал к машине за лопатой. Биолог озабоченно уточнил:
— Вы считаете, что это очень важно? То, что вы нашли?
Николай кивнул.
— Тогда, может быть, связаться с воинской частью, пусть пришлют солдат?
Старичок-любитель рассмеялся.
— Каких еще солдат нужно? Тут и так, кажется, одни солдаты. В том числе, сколько мне известно, и вы.
— Да, конечно, — быстро согласился биолог. — Но я по военной специальности связист, а тут явно дело саперов.
— Ну, а я артиллерист, — с гордостью сообщил старичок, — и со взрывчатыми веществами встречался. А вы? — ткнул он пальцем в местных работников.
— Десантник, с саперным делом знаком, — отрывисто и четко ответил Радкевичиус.
— Танкист. Технарь, — доложил старший лейтенант.
— Разведчик, — доложил Грошев, — с саперным делом знаком.
Вернулся Тихомиров и, спрыгнув в окоп, хотел было копать, но его остановил биолог:
— Одну минутку. Поскольку саперов много, то лопату позвольте уж мне. Она для меня привычна.
Биолога сменил Радкевичиус, и он-то и откопал окованный немецкий ящик-сундук. В таких добротных упаковках хорошо хранить приборы и документы. Грошев внимательно осмотрел находку, убедился, что мин нет, и ящик вытащили на поверхность. Под ним оказался второй, точно такой же.
— Будем открывать? — спросил старичок.
— Да. Только вначале мы с Александром Ивановичем убедимся, не минированы ли они изнутри. Такое тоже бывало, не так ли? — спросил он у Тихомирова; тот кивнул.
Но ящики оказались безопасными. Тихомиров пошутил:
— Можно ставить табличку: «Мин нет!»
И все-таки, когда Николай приоткрыл крышку первого ящика, все чуть-чуть, но тронулись с места, а потом, словно по команде, стали заглядывать в него из-за грошевской спины. В ящиках лежала церковная утварь, музейные вещицы, кольца, золотые монеты и даже серебряный самовар. Николай закрыл крышки и устало сказал:
— Ну вот и все… Остается переписать ценности, составить акт и узнать, как эти вещи попали к Волосову и почему он их спрятал именно здесь.
31
Во вторник, проводив Тихомирова в туристическую поездку, Николай вернулся домой, доложил Ивонину о результатах командировки и попросил его оформить документы для допросов Согбаева и Хромова-среднего. Следовало бы поставить машину в гараж, но Николай так привык к ней за эти тревожные дни, что приехал домой и оставил ее во дворе, а сам вымылся и часа два поспал. Только к полудню он был в тюрьме и попросил прежде всего привести Согбаева.
Вадим вошел легко, весело улыбнулся и приветливо поздоровался: он, кажется, был доволен всем. Еще не предлагая Согбаеву сесть, Николай поднял сухую ветку сирени и показал ее Вадиму.
— Вы эту ветку искали за боковинами белых машин?
У Вадима сузились зрачки, но приветливое, веселое выражение лица не изменилось. Николай поднял схему местности.
— И как я полагаю, вы искали еще и эту схему местности.
Согбаев молчал. Лицо у него напряглось — он жадно рассматривал сухую ветку сирени, словно стараясь запомнить ее очертания.
— Кроме того, вы искали там еще и деньги. Мы их нашли.
Теперь Вадим смотрел на схему, и выражение его лица было таким, словно он сравнивал ее с чем-то, хорошо ему известным. И лицо у него опять стало веселым и приветливым.
— Напрасно вы мне дело шьете. Напрасно… Вещички, конечно, забавные. Как в кино. Но только мне они ни к чему.
— Ладно, Согбаев. Все понятно. Ознакомьтесь с актом и, пожалуйста, подумайте как следует.
Николай положил на стол список изъятых ценностей и акт, Вадим читал документы долго, старательно, часто сглатывая слюну. Положив бумаги на стол, он долго смотрел в зарешеченное окно.
— Ну и как, Согбаев, начнем отвечать?
— Прикидываю, — настороженно ответил Вадим, не отводя взгляда от рассеченного решеткой на квадраты летнего голубого неба.
— Что?
— Что дадут.
— До главной цели преступления вы не добрались, но, учитывая сговор, неоднократные кражи и прочее, суд может выдать и на полную катушку, а может…
— Вот то-то и оно, — перебил Согбаев. — Тут требуется чистосердечное признание.
— А ведь его не было.
— Это как понимать? А разве признание на первом же допросе, факт кражи Хромовыми — не признание?
— Ну, их-то вы продали, а вот о себе ничего не сказали. А тут нужно личное признание.
— Вот оно и подошло, — усмехнулся Согбаев. — Доставайте бланки. Я вам продиктую.
И Вадим Согбаев стал диктовать.
«Знакомство с Волосовым состоялось в больнице, куда я попал с воспалением легких. Старик был плох, и я помогал ему, потому и сдружились. Узнав, что я кончаю срок, он после долгих колебаний рассказал мне свою жизнь и историю. Не зная, что он безнадежно болен, у него был рак желудка, он просил, чтобы я, как только выйду на свободу, помог бы ему выбраться из заключения. Для этого я должен найти его ценности и с их помощью купить ему нужных лекарств, нанять опытного адвоката и все такое прочее. За это он отдаст мне половину всего им спрятанного.
