МИР ПРИКЛЮЧЕНИЙ 1980 (Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов)

Имя Георгия Шаха уже известно любителям фантастики, пристально и заинтересованно следящим за всеми новинками любимого жанра. Его новая фантастическая повесть «О, марсиане!» сделана по классическим канонам гротеска. Она написана остро, с непринужденным юмором. Действие повести протекает в маленьком провинциальном городке, в короткие дни отдыха, когда не выходит местная газета и уже ушел, сделав короткую остановку, курьерский поезд, то есть создается самая подходящая атмосфера для демонстрации «чудес».

И чудеса в Заборьевске действительно происходят, волнуя местную общественность, беспокоя милицию, травмируя обывательски настроенное меньшинство, повергая в воинственный раж: единичных субъектов вроде директора Дубилова. Марсианским вторжением в наше время никого, разумеется, не удивишь. И не случайно Г.Шах подает своего марсианина сдержанно, лаконично, как бы на зыбкой грани правды и вымысла. Чудесное в повести, по рецептам великих предшественников от Гоголя до Уэллса, возникает из обыденного. Оно, собственно, и призвано лишь для того, чтобы необычным — звездным, а то и потусторонним (как у Булгакова) — светом озарить заурядный замкнутый мирок, по-новому взглянуть на привычное, осмеять достойное насмешки и теплой улыбкой встретить вечные проявления человечности.

В недавнем интервью нью-йоркскому журналу «Сайенс дайджест» крупнейший фантаст современности Артур Кларк так ответил на вопрос, посещали ли, по его мнению, инопланетяне Землю: «Это не невозможно. Но должен сказать, что мне осточертели все нынешние нелепые или просто лживые книжонки о летающей посуде. С тем же отвращением я отношусь к псевдодокументальным книгам о допотопных космонавтах, мыслящих овощах и бермудских треугольниках. Меня интересует наука и научная фантастика, а не шарлатанство».

Великая эра космических полетов породила, к сожалению, и свою мифологию. Шарлатанскую, если следовать точному, на мой взгляд, определению Кларка. Одно из главных достоинств повести Г.Шаха в том, что она показывает специфическую среду, порождающую подобные мифы и технологию их распространения. Уверен, что читатель с интересом воспримет увлекательное, пропагандистски заостренное произведение советского фантаста.

Еремей Парнов

Георгий Шах О, МАРСИАНЕ! (Фантастическая повесть)

ПЕРВОЕ ПОЯВЛЕНИЕ МАРСИАН

У Никодима Лутохина собралась компания — сослуживцы и приятели из местных интеллектуалов, если не считать слесаря из домоуправления, позванного за услуги по благоустройству квартиры. Гости отужинали и потягивали коньяк, пребывая в ленивом и возвышенном состоянии, когда склоняет порассуждать о загадках мироздания. Благодаря тонкому расчету хозяйки любители поговорить и добровольцы-слушатели соотносились между собой, как говорят англичане, фифти-фифти. В обществе царила гармония.

— Главная проблема контакта — это, если хотите, совместимость, — авторитетно говорил Звонский, которого считали поэтом районного значения. — Мы вот, человеки, на одной матушке-Земле совместиться не можем, а тут инопланетные цивилизации, возможно даже, иная биологическая форма жизни — попробуй найди общий язык.

— Объясниться можно с помощью математики, — вставил молодой Будушкин, давно искавший минуты проявить себя. — Цифры, они у всех одинаковы, а математические действия — умножение или там деление — тем более. Я читал у Айзека Азимова…

— А если у них двоичная система? — отрезал Звонский. — Да я об языке в прямом смысле. Кое-как объясниться, хоть на алгебраических символах, хоть на химических элементах, хоть, простите, на пальцах, — это еще куда ни шло, это, я думаю, вполне доступно. А вот понять друг друга, суметь сострадать друг другу можно ли?

Красноречие Звонского подавляло, и связываться с ним явно не имело смысла. Будушкин закивал, давая понять, что разделяет глубокие сомнения поэта. Заметив, что беседа угасает, Никодим раскрыл было рот, но осекся под взглядом жены, осознав неуместность всего, что он мог сейчас сказать.

— О чем вы толкуете, — подала голос сама Диана Лукинична, — какой там контакт с пришельцами, когда с домоуправом не сговоришься. Если бы не любезность Гаврилы Никитича, — хозяйка- ласково улыбнулась слесарю, — так бы и жили без ванной.

— Ну, это не имеет отношения к разговору, — рискнул возразить ее супруг.

— Ах, не скажите, Никодим Лукьянович, — вступилась жена Дубилова, директора школы. — У нас ведь тоже просьба к Гавриле Никитичу. Придете, дружок? — Она заискивающе потрогала слесаря за рукав.

— Отчего же! — бодро отозвался тот. — Как говорится, контакт есть контакт!

— Путь к контакту лежит через контракт, — сострил Сарафаненко, гитарист.

— Вы всерьез отрицаете возможность взаимопонимания с инопланетчиками? — спросил Дубилов, не позволяя себе поддаться общему легкому настроению. Строго глядя поверх очков в глаза Звонскому, учитель добавил: — Это ведь, знаете, не совсем отвечает диалектическому материализму.

— Давайте-ка, друзья, посмотрим телевизор! — вскочил Лутохин. — Как раз захватим конец программы «Время», узнаем, какая завтра погода.

— А у меня свежий кофе готов. Вам подлить, Митрофан? — обратилась хозяйка к Дубилову.

Гости дружно уставились в голубой экран.

— Вторгшаяся из Арктики волна холодного воздуха, — говорила симпатичная прогнозерша, — столкнулась с мощным встречным потоком. Образовался циклон необычной силы, столбик ртути опустился ниже черты 40 градусов. Последний раз такое случилось 120 лет назад…

— Домой нам теперь не добраться, примем конец свой в урагане, согревая напоследок друг друга! — воскликнул Сарафаненко.

— Оставайтесь у нас, места хватит, — радушно пригласил Никодим.

— Нет уж, не стану доставлять хлопот, да и до работы отсюда далековато.

— Завтра суббота.

— Подумать только, такая холодина! Что с природой творится…

— Я вот читал…

— Оставьте, природа как природа.

— Смотрите! Смотрите!

Все замолкли. На экране действительно происходили странные вещи. Чья-то ладонь легла на руку диктору, сообщавшему, что программа «Время» кончилась и зрители могут посмотреть очередные передачи. Он попытался высвободиться, но безуспешно. Мелькнуло растерянное лицо второго диктора, изображение на секунду потеряло устойчивость, размылось, заплясало, а потом в кадре появился незнакомый мужчина.

— Прошу не паниковать и спокойно выслушать мою информацию, — заявил он высоким, почти женским голосом. У него были бархатные черные глаза и мушкетерские усики. — Я — марсианин. Да, да, не удивляйтесь и не думайте, что я вас мистифицирую. Конечно, у меня совсем иная природная внешность. Не имеет значения какая. Важно, что мы научились принимать облик землян и находимся среди вас, не