воином, а мирным прохожим. То же самое сделал и Зуй, полагая, что борьба за собственность переходит в стадию переговоров. Окончательно снимая напряжение, Гудаутов хлопнул марсианина по плечу и воскликнул:
— Это ты, друг?
— Это я, — машинально ответил Зуй.
Зеваки стали расходиться, уразумев, что оказались свидетелями всего-навсего шутливой перебранки между старыми друзьями. Оперативник забеспокоился: с появлением приятеля задача его осложнялась.
— Пойдем, старина, выберем местечко, где нам не помешают, — сказал Гудаутов, беря Зуя под руку.
— Пойдем, старина, — повторил марсианин понравившееся ему обращение.
Через несколько минут они сидели за пивом в привокзальном садике, а чемодан лежал на стуле, находясь под бдительным наблюдением обоих. Оперативник куда-то исчез. «Должно быть, попросил кого-то из здешних последить за объектом, а сам побежал звонить начальству», — подумал Гудаутов.
— Ты кто, — спросил он, — дорожник?
— Я марсианин, — ответил Зуй.
— Ты тоже? — удивился Гудаутов.
— А кто еще?
— Много в последнее время развелось нас, марсиан, — отвлеченно заметил Гудаутов. — Конкуренция. А как ты доказываешь свое марсианство? — заинтересовался он, всегда готовый взять на вооружение дельный прием.
— А зачем доказывать?
— Правильно, — оживился Гудаутов, довольный, что нашел единомышленника. — Пусть они доказывают.
— При необходимости могу и доказать. Например, я читаю мысли.
— Э, подумаешь, — пренебрежительно отмахнулся Гудаутов. — Это и я могу. Вот сейчас ты думаешь, как забрать чемоданчик.
— Верно! — изумился марсианин. — Впервые встречаю землянина с такими способностями. Но это мой чемодан. Кто-то по ошибке подхватил его, сходя с поезда.
— А ты знаешь, что в нем?
— Еще бы. А вы не знаете?
— Нет, сначала ты скажи.
— Нет, сперва вы.
— Слушай, друг, почему я к тебе на «ты», а ты ко мне на «вы»? Нехорошо.
— Пожалуйста, будем на «ты».
Они чокнулись кружками.
— Хорошо, — рискнул Гудаутов, — я скажу: в чемодане аппарат.
— Опять верно! А какой?
— Это уж ты скажи.
— Психоаналитический искатель шестого поколения системы академика Буя с магнетической приставкой.
— Правильно! — изумился на сей раз Гудаутов. Прикинув, что из аппарата ничего, кроме забот, не выжмешь, он великодушно добавил: — Бери чемодан. Намучился я с ним, пока искал хозяина.
— Мне очень жаль, — сказал растроганный Зуй, — но скудные средства не позволяют хоть отчасти вознаградить тебя за хлопоты.
— Забудь об этом. Ты мне пришелся по душе. Выпьем по сто пятьдесят с прицепом. Я плачу. — И подозвал официанта звонким щелчком.
Марсианин достал серебристый шарик и забормотал: «Сто пятьдесят…»
— Это моя записная книжка, — пояснил он, поймав вопросительный взгляд Гудаутова.
Тот начал проникаться к собеседнику уважением: «Может быть, и в самом деле с Марса, чем черт не шутит». Он предложил выпить на брудершафт.
Заказав еще по сто, Гудаутов вспомнил про «хвост», поискал его глазами и нашел выглядывающим из-за мощного дуба, метрах в тридцати от площадки со столиками. Схватив марсианина за рукав, он проникновенно сказал:
— Зуйчик, хочешь отплатить мне за услугу? Покажи, как твой аппарат работает. Хотя бы вон на том хмыре.
Захмелевшему марсианину затея показалась заманчивой. Приятно было и доставить развлечение щедрому приятелю, и показать свое могущество. Он распахнул чемодан, в который был плотно вмонтирован изящный прибор из белого металла с черной пластиковой панелью. Многочисленные клавиши и разноцветные индикаторы настройки делали его похожим на стереомагнитофон. Зуй поколдовал над прибором, нажал на какие-то рычажки, поиграл на клавишах и направил вытяжную трубку в сторону дуба.
Случилось чудо. Ошеломленный Дубилов, размышлявший под сенью дерев о ходе антимарсианской кампании, внезапно почувствовал себя птицей. Взмахнув руками, он отделился от земли и воспарил лад садом. Потом его потянуло дальше ввысь и, подхваченный ветром, он понесся куда-то с фантастической скоростью и исчез за горизонтом. Все это произошло в доли секунды и осталось незамеченным для посетителей кафе и гулявших по садику заборьевцев. Только один малыш закричал: «Смотри, мама, дяденька полетел!» — за что получил незаслуженный шлепок.
Восхищенный Гудаутов заключил марсианина в объятия. Его осенила гениальная идея.
— Старина, — проговорил он, — ласково поглаживая драгоценный аппарат, — мы будем последние идиоты, если не создадим фирму. Нет, назовем это НИИ-2. Ты заведуешь научной частью, я руковожу хозяйством. Показываем чудеса, собираем денежки. Я завязываю с железной дорогой!
— Зачем нам денежки? — заплетающимся языком спросил Зуй. — Я должен изучать психологию землян.
— Деньги помогут тебе лучше изучить всякую психологию, — пояснил Гудаутов. — Начнешь с меня.
— Спасибо, Жора, ты настоящий друг! Давай еще по сто пятьдесят с прицепом?..
Посередь субботнего дня заборьевцы могли наблюдать шатающуюся по улицам престранную пару. Время от времени друзья останавливались, чтобы поплясать вокруг желтого чемоданчика, и шли дальше куда глаза глядят, обнявшись и горланя охрипшими голосами: «Грусть напрасна, потому что жизнь прекрасна, если ты живешь и любишь, как в последний раз!»
— Ну что я тебе сказал, Стенькин? — заметил удовлетворенный Гвоздика, когда новоявленные дружки проковыляли под милицейскими окнами.
— Этого типа я у нас не встречал, — согласно кивнул младший лейтенант.
— То ли еще будет! — пообещал начальник.
ВЕСЕЛЬЕ ПО-МАРСИАНСКИ
Зуй открыл глаза и долго не мог понять, где находится. Он лежал на низеньком диванчике в маленькой уютной комнатенке. В зашторенное окно прорывались солнечные зайчики. На отчаянно болевшей голове лежало влажное полотенце.
Марсианин попробовал привстать, охнул. Начал припоминать вчерашние похождения и чем дальше, тем больше мрачнел. Вели они себя паскудно. Как только их не забрали в милицию? Но самое худшее — он проводил категорически запрещенные эксперименты на людях и, кажется, отправил кого-то в полет. За такие штучки могут в два счета отозвать на Марс, и не оправдаешься ведь тем, что был во хмелю. По марсианским законам за это еще и добавят.
В разгар покаянных размышлений в комнату вошел Будушкин.
