Золотой шут

Я не мог понять, какое значение имеет тот факт, что перья попали ко мне в руки, но обсуждать это с Чейдом мне совсем не хотелось. Возможно, на мои вопросы мог бы ответить Шут, но и к нему я пока не собирался обращаться. Между нами пролегла не только пропасть нашей ссоры, но и то, что перья попали ко мне уже довольно давно. Я понимал, что с каждым днем промедления все только запутывается еще больше, но у меня не было сил для серьезных разговоров. Поэтому каждую ночь я спал с перьями под подушкой.

На третью ночь моего пребывания в бывших покоях Чейда в мои сны вторглась Неттл. Она явилась в образе рыдающей женщины. Я увидел во сне статую, которая стояла в озере из собственных слез. Слезы превратились в сверкающее платье, облегающее фигуру Неттл, а скорбь туманом клубилась над ней. Некоторое время я молча наблюдал за плачущей Неттл. Каждая серебристая слеза, сбегающая по ее щекам, становилась нитью тончайшей паутины, а потом плавно стекала в озеро слез.

– Что случилось? – наконец спросил я у призрака. Но она лишь продолжала рыдать. Я подошел к ней и обнял за плечи, ожидая наткнуться на холодный камень. Но она повернулась ко мне, и ее глаза были серыми, точно туман. Глаза, сотканные из слез.

– Пожалуйста, – попросил я. – Пожалуйста, поговори со мной. Расскажи, почему ты плачешь?

Неожиданно статуя превратилась в Неттл. Продолжая плакать, она прижалась лицом к моему плечу. Прежде всякий раз, когда я встречался с ней в наших снах, у меня возникало чувство, что Неттл меня ищет. На сей раз я сам ее нашел, меня позвала ее скорбь, и я оказался в месте, которое раньше принадлежало только Неттл. Похоже, мое появление ее удивило. И все же она не стала меня отвергать, хотя и не искала встречи со мной.

Что тебя тревожит?

Даже во сне я понял, что вошел с ней в контакт при помощи Скилла.

– Они поссорились. Даже когда они молчат, их ссора висит в воздухе, точно паутина. И всякое произнесенное слово в ней вязнет. Они ведут себя так, точно я не могу любить их обоих и должна выбирать между ними. Но я не могу.

Кто поссорился?

– Мои отец и брат. Они благополучно вернулись домой, как ты и говорил. Но как только они соскочили с лошади, я ощутила висящую между ними тучу. Я не знаю, в чем причина. Отец отказывается об этом говорить, а брату он запретил отвечать на мои вопросы. Мне кажется, произошло нечто ужасное и постыдное. Однако брат упорствует. Он всем сердцем стремится совершить то, что ему запрещено. И я не понимаю, почему. Свифт всегда был хорошим мальчиком: спокойным, кротким и послушным. К чему он может стремиться и почему отец наложил на это запрет?

Я ощущал, как ее разум пытается развеять темные подозрения относительно кроткого брата. Неттл хотела понять, что могло опорочить его в глазах отца. И не могла поверить, что маленький мальчик способен на злодеяние. Тогда она начала думать, что ее отец теряет чувство реальности. Однако и эта мысль оказалась совершенно неприемлемой для Неттл. В результате она мучительно билась над загадкой, которая не желала ей открываться. А тем временем над ее домом собирались тучи, напряжение росло.

– Он не позволяет Свифту одному выходить из дома. Весь день брат должен сопровождать отца. Но ухаживать за лошадьми Свифту не разрешается. Он должен стоять в стороне и наблюдать. Ни я, ни братья ничего не понимаем. Но если мы начинаем задавать вопросы, отец только злится. С каждым днем все хуже и хуже, и я не знаю, сколько Свифт сможет это выдерживать. Боюсь, он натворит что-нибудь непоправимое.

Что он может сделать?

– Я не знаю. Если бы знала, то могла бы ему помешать.

Я ничем не могу тебе помочь.

Я постарался очень аккуратно сформулировать эту мысль, отделив ее от известных мне фактов. Что она подумает о Свифте, если узнает, что он наделен Уитом? Как Баррич и Молли говорят об этом виде магии у себя дома? Быть может, Уит – вообще запретная тема? Неттл ничего не сказала о том, как ее мать восприняла происходящее. Я не нашел в себе мужества спросить.

– Я знала, что ты не можешь помочь, Сумеречный Волк. Поэтому не искала тебя. Но я все равно благодарна тебе. – Она вздохнула. – Когда ты воздвигал между нами стену, я чувствовала себя ужасно одинокой, хотя и не могла объяснить причину даже себе. Ты так долго присутствовал где-то рядом, на краю моих снов, издалека наблюдал за мной. А потом ушел, отгородился от меня. И я не знала, почему. Как и до сих пор не знаю, кто ты на самом деле. Ты не расскажешь мне?

Я не могу.

Я почувствовал, что мой отказ прозвучал слишком резко, и Скилл эхом донес до меня ее огорчение. Против собственной воли, я попытался оправдаться:

Я не могу объяснить. В некотором смысле, я могу принести тебе несчастье, вот почему я стараюсь держаться подальше. К тому же ты не нуждаешься во мне. Но я все-таки постараюсь всячески помогать тебе – насколько это в моих силах. Приходи, когда тебе понадобится помощь.

– Ты противоречишь сам себе. Ты опасность, которая меня защитит? Я не нуждаюсь в тебе, однако ты придешь, когда мне потребуется помощь? В твоих словах мало смысла!

Да, ты права, – кротко признал я. – Из чего следует, что я не могу ничего тебе объяснить, Неттл. Могу сказать лишь одно. То, что происходит между твоим братом и отцом, касается только их двоих. Не позволяй этому встать между тобой и ними, как бы трудно тебе не было. Не теряй веры в каждого из них. Или перестань любить обоих.

– Как будто у меня есть выбор, – с горечью ответила она. – Если бы я могла их не любить, то давно перестала бы горевать из-за их ссоры.

На этом мы расстались, и я исчез из ее сна. Подобные контакты с дочерью не приносили мне облегчения, да и Неттл едва ли утешилась. Теперь ее тревоги стали и моими. Баррич всегда был очень строг, что не мешало ему поступать справедливо – в рамках собственных представлений о справедливости. Он мог наградить меня подзатыльником, но бил редко. А в тех считанных случаях, когда пускал в ход кулаки, Баррич старался преподать мне урок, а не причинить боль.

Но сейчас я боялся, что Свифт может открыто воспротивиться Барричу – чего я никогда не делал, – и я не представлял, как тот поведет себя в такой ситуации. Баррич считал, что один мальчик, доверенный его заботам, погиб страшной смертью из-за того, что он, Баррич, не сумел выбить из воспитанника Уит. Быть может, теперь он видел свой долг в том, чтобы защитить собственного сына от подобной судьбы, пусть даже и ценой жестокости. Я боялся за них обоих и не находил выхода для своих тревог.

На рассвете четвертого дня я проснулся с ощущением, что ко мне частично вернулись силы. А тревога усилилась. Нужно сегодня немного пройтись по замку, решил я. Пришло время вернуться к прежнему образу жизни. Я вытащил перья из-под подушки и спустился в спальню Тома Баджерлока, чтобы взять чистую смену одежды. Не успел я закрыть дверь потайного хода, как ко мне кто-то постучал. Я сделал два шага и открыл дверь. Лорд Голден поспешно отступил назад.

– Похоже, Том уже проснулся. И даже успел одеться. Ты чувствуешь себя лучше, Том Баджерлок?

– Пожалуй, да, – ответил я, стараясь заглянуть ему за спину, чтобы понять, для кого устроено представление.

Я едва успел отметить его изумление – он увидел, что на моем лице вновь появились шрамы, – когда Нед отодвинул его в сторону и подошел ко мне. Он схватил меня за плечи и потрясенно заглянул в лицо.

– Ты выглядишь ужасно. Возвращайся в постель, Том. – Потом он повернулся к лорду Голдену. – Прошу у вас прощения, господин. Вы были правы. Я думал, вы обманывали меня, когда говорили, что Том серьезно болен. Ему действительно нужно лежать в постели и не принимать посетителей. Теперь я убедился в этом собственными глазами. Еще раз прошу прощения за свою