Мир приключений. Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов

изящная костяная фигурка лошади — здесь было что посмотреть. Великолепный экземпляр кроманьонца, ничего не скажешь. Но лицо Белада оставалось невозмутимым — лишь вежливая заинтересованность, не более.

— Ну как, поверил? — спросил Алеша у отца.

— Пожалуй, но похоже, он ищет что-то другое, — ответил тот.

Профессор пригласил к следующему экспонату — длинному глиняному прямоугольнику полуметровой толщины — монолиту. И тут сердце Джона дрогнуло. Он увидел, как голова к голове лежали два скелета подростков. Длинные копья из бивней мамонта и дротика располагались вдоль тел одного и другого. Джон почти выхватил из рук профессора увеличительное стекло и, наклонясь, сантиметр за сантиметром стал осматривать копья и дротики. Сейчас, сейчас он обязательно найдет такую неприметную для неспециалиста, тонкую, как волосок, линию соединения! Копья, конечно, составлены из разных частей! Еще и еще раз он изучал копья, просматривал дротики, передвигаясь вдоль монолита, не в силах оторваться. Профессор не мешал коллеге, беседуя с переводчицей.

Когда профессор подошел к Алеше, тот не вытерпел и вполголоса спросил:

— И чего он ищет?

— Тс-с! Пусть, он должен сам во всем убедиться.

Часовая стрелка пошла на второй круг, а Белад все продолжал осмотр. Профессор подошел к гостю и тронул за плечо:

— Меня тоже это поразило, коллега. (Переводчица тут же перевела его слова). Это кажется невозможным, но факт, научный факт: они умели распрямлять бивни мамонта. Как? Вот это пока вопрос.

— О’кэй! Это превосходно, сэр! — вырвалось наконец у американца по поводу уникальных экспонатов. Оказывается, и русскому не все ясно в этом открытии.

Они присели на музейный диванчик без спинки.

— Хотите знать свеженькую новость, господин Белад? Я тоже ее узнал на днях. Один из подростков оказался девочкой, — сказал Олег Николаевич.

Переводчица сначала даже не поняла, шутит профессор или всерьез: ведь десятки раз она уже рассказывала именно о подростках-мальчиках.

Но профессор не шутил, и ей пришлось подробно изложить, как изучение строения костей неизбежно привело антропологов к такому выводу.

Гостю в прохладном просторном зале стало душно: затея с разоблачением показалась нелепой. Ему доверяют самое сокровенное, столько фактов, столько уникального материала!

— Мальчиком оказался тот, что побольше, — продолжал разъяснять профессор. — У девочки — черты наших предков неандертальцев. Почему детей похоронили вместе? Сунгирь подкинул нам много загадок…

— А почему вы решили копать именно там, где все это было найдено?

— Мне понравилось это место, — ответил профессор, — как, наверное, когда-то и древним. Между прочим, если бы не один экскаваторщик, мой хороший друг, ничего бы не было. В карьере он первый обратил внимание на кости мамонта. Обо всем этом я написал в книге, которую посвятил Сунгирю.

Профессор щелкнул замком кожаной папки и протянул Беладу новенькую книжку: еще одна работа по этой стоянке. Сколько у него научных работ?

— Более четырехсот, — услышал американец ответ переводчицы.

Олег Николаевич раскрыл книгу и подписал ее. Американец поблагодарил и протянул книгу, авторучку Алеше и Анатолию Васильевичу.

Отец быстро черкнул «Краев», а сын крупными буквами добавил «Алеша». Потом подумал, отцепил от куртки значок участника сунгирской экспедиции и протянул американцу. Тот заговорил, это Алеша понял и без перевода, быстро и приветливо, улыбнулся широко и дружелюбно. «Поверил нам, значит», — решил про себя Алеша.

Белад долго рассматривал крохотный сувенир: на алом фоне (цвет крови, цвет самой жизни, вспоминал он слова русского профессора) безмятежно паслась золотистая лошадка.

Ученый трогал изящно выполненную художником фигурку животного и уже не жалел о том, что красная «утка» превратилась в лошадку, в реальность, которой теперь уже не мог не поверить он, Джон Белад.

…Вечером, сидя за чаем у Олега Николаевича, Анатолий Васильевич услышал из соседней комнаты — кабинета профессора — голос сына:

— Ол райт, коллега, а этот кремневый наконечник тоже не существует?

Анатолий Васильевич заглянул в кабинет и увидел Алешу с древним наконечником в руках, губы растянуты в улыбку, зубы скалит, брови сдвинуты — ну, копия заокеанский гость, того и гляди, находки с Сунгиря на зуб проверять станет.

— Что, сынок, произвел на тебя впечатление иностранный гость? Взгляды, конечно, у него свои, но вообще-то наука движется от сомнений к истине, и тут он поступил оправданно, сомневался до последнего.

— А если все-таки не поверил нам? — тревожно посмотрел Алеша на Олега Николаевича, появившегося в дверях.

— Не знаю, дружок, не знаю, как он поступит дальше, — довольный, потирал руки профессор. — По- моему, Белад кое в чем убедился собственными глазами, а факты — вещь упрямая, как, например, вот этот наконечник.

— Откуда он?

— Прислали друзья-археологи, нашли в пещере труднодоступной, только вертолетом можно долететь.

— Значит, новая экспедиция?

— Да, друзья, и, надеюсь, новые открытия.

Виктор Суханов ВАНЮШКИНЫ ИГРЫ

Еще в чаще воин почувствовал в воздухе запах гари, и у него сразу же защемило в груди от нехорошего предчувствия. Все пять лет, проведенные на чужбине, представлял он себе, как вернется в родную деревню и как отец, мать, сестра и младший братишка обрадуются этому возвращению. Теперь, когда до отчего дома оставалось меньше версты, он вдруг подумал, что за пять лет с родными могло случиться всякое…

Проехав еще немного, он понял, что тревога его не была напрасной. Сквозь росшие по краю леса высокие кусты тускло светилось догоравшее пепелище, около которого сновали всадники. Деревни не было. Ее жителей — тоже.

Поначалу фигуры, двигавшиеся вокруг пепелища, он принял за холопов Лютого, изувера- боярина, совершавшего время от времени кровавые разбои в далеких от своей вотчины местах. Потом воин разглядел: лошади под всадниками были низкорослые. Значит, степняки… Он стиснул зубы, подумав о том, что произошло с жителями деревни. Укрывшись в густых кустах рядом с дорогой, воин долго смотрел на затухавшее пожарище, ожидая, когда кочевники уедут. Но они продолжали скакать около дымящегося пепла.

Неожиданно от отряда степняков отделились двое и направились по дороге в сторону леса. Воин спешился, а его конь, повинуясь движению руки хозяина, привычно лег на бок. Кочевники приближались. Судя по богатой одежде и надменно-злому выражению лица, передний был в Орде большим начальником. Следовавший за ним, скорее всего, — телохранитель или слуга. Воин еще раз бросил взгляд на то, что осталось от родной деревни, жестко усмехнулся и, как только ордынцы поравнялись с кустами, где он затаился, мгновенно вскинул лук и выпустил в кочевников одну за другой две стрелы. Чужеземцы не