прекратился, вулкан стих, притаился. Сенька кхекнул разок для проформы, но парень строго прикрикнул: «Цыц!» — и, приподняв ладони, повел их над майкой — сантиметрах так в пяти, двигая кругами: правую ладонь по часовой стрелке, левую — против.
Сеньке стало горячо, будто на груди лежали свежие, только из аптечки, горчичники, но горчичники жгли кожу, а жар от ладоней парня проникал внутрь, растекался там, все легкие заполнил и даже до живота добрался, хотя живот у Сеньки не болел.
Парень свел ладони прямо над сердцем и Сенька вдруг почувствовал, что оно притормаживает, почти останавливается, и кровь останавливает бег, свертывается в жилах, и меркнет белый свет в глазах, и только жар, жар, жар — вон и одеяло, похоже, задымилось…
— Хватит… — прохрипел Сенька.
— Пожалуй, хватит, — согласился парень и убрал руки.
Сердце вновь пошло частить, но ровно и весело; жечь в груди перестало, да и болеть она перестала, руки-ноги шевелились, в носу — чистота, никаких завалов, дышать легко — жив Семен!
— Все, — подвел итог парень. — Ты здоров, как сто быков, пардон за рифму.
— А температура? — воспротивился Семен. — Тридцать семь и семь!
— Тридцать шесть и шесть не хочешь?
— Хочу.
— Бери, — разрешил парень. — Ставь градусник, Фома неверующий. Десять минут у тебя есть.
Соглашаясь с ощущениями, Сенька, человек современный, хомо, так сказать, новус, больше доверял точным приборам, не поленился снова поставить градусник, хотя и понимал, что парень не соврал.
Спросил:
— Ты экстрасенс?
Спросил больше для порядка, потому что и так ясно было: парень обладал могучим биополем и умело с ним управлялся.
— В некотором роде, — туманно отговорился парень.
— Нет, ты скажи, — настаивал упорный Сенька, — тайно практикуешь или при институте каком?
— Слушай, Сеня, — раздраженно сказал парень, — ты анекдот про мужика, который такси ловил, слыхал?
— Это какой?
— Мужик у вокзала такси ловит. Подъезжает к нему частник, говорит: «Садись, довезу». А мужик машину оглядел, спрашивает: «Где же у тебя шашечки?» Ну, частник ему в ответ: «Тебе что, шашечки нужны или ехать?»
Сенька засмеялся:
— Ты это к чему?
— Про тебя анекдот. Много будешь знать — скоро состаришься.
— Не хочешь говорить — не надо.
Сенька был человеком понятливым, про государственные тайны читал в многочисленных отечественных детективах, пытать парня не стал, а вынул градусник, глянул — точно: тридцать шесть и шесть. В момент температура упала!
— Иди сюда, — сказал парень.
Он стоял у окна и глядел во двор. Сенька подошел и встал рядом: хоть всего и третий этаж, а двор — как на ладони. А погода-то, погода — прямо лето!
— Завтра на работу пойду, — сообщил Сенька.
— Вряд ли, — задумчиво произнес парень. — Завтра не успеешь.
— Это почему?
— Ну, во-первых, у тебя бюллетень и врачиха только послезавтра явится. Явится, а дома никого, больной испарился. Действия?
— Обозлится.
— Точно. И бюллетень не закроет. В результате — прогул без оправдательного документа. Какая там статья КЗОТа?
— Я к ней сам сегодня схожу.
— Можешь, — кивнул парень, — но только не станешь. За добро добром платить надо. Я тебя на ноги поставил — досрочно, а ты мне помоги.
— Я-то пожалуйста, — сказал Сенька, — но ребята без меня зашиваются. Может, я тебе вечером помогу, после работы?
— Вечером тоже, Сеня. А скорей — ночью. Дел невпроворот, успеть бы…
— Что за дела?
— Двор видишь?
— Не слепой. Я его наизусть знаю, ночью с завязанными глазами пройду — не споткнусь.
— А надо, чтоб споткнулся, — непонятно сказал парень. Сенька рассердился:
— Слушай, не темни, чего делать-то?
Парень посмотрел на Сеньку, будто прикинул: поймет — не поймет? Решился:
— От твоего подъезда и до двенадцатого надо построить сплошную кирпичную стену.
— Через весь двор? — Сенька даже засмеялся. — Слушай, друг, а ты самого себя лечить не пробовал?
— Я не шучу.
— Я тоже, — твердо сказал Сенька. — Ты меня вылечил — спасибо. Могу заплатить, могу какую- нибудь халтурку сварганить. Это по-честному. А не хочешь, так и иди себе, дураков здесь нет.
— Дураков здесь навалом. — Парень не обиделся, говорил спокойно и даже ласково. Как с ребенком. — Хочется, чтоб они поняли свою дурость.
— И для этого стену?
— И для этого стену. Помимо всего прочего…
Нет, парень был определенно со сдвигом по фазе. Видно, экстрасенсорные способности сильно сказываются на умственных. Слыхал Сенька: с такими надо осторожненько, не возражать им, во всем соглашаться. Чтоб, значит, не раздражать:
— А что прочее? — вежливо спросил Сенька.
— Прочее — не по твоей части. Ты — стену.
— В два кирпича? — Сенька был сама предупредительность.
— Лучше в три. Прочнее.
— Можно и в три. — Сенька лихорадочно соображал, как бы отвлечь парня, добраться до телефона, накрутить «03», вызвать медицинский «рафик» с крепкими санитарами. — А высота какая?
— Два метра.
— Стропила понадобятся.
— Все будет.
— А кирпича сколько уйдет — тьма!
— О кирпиче не волнуйся. Сколько скажешь, столько и завезем.
— А сроки?
— Ночь. Сегодняшняя ночь.
Парень по-прежнему задумчиво смотрел в окно, и Сенька потихоньку начал отступать к телефону, бубня:
— За такой срок никак не успеть. За такой срок только и сделаем что разметку…
— Стой! — Парень резко повернулся, шагнул к Сеньке и положил руки ему на плечи. Сенька вдруг обвис, обмяк, как паяц на ниточке, а парень смотрел прямо в глаза и тихо, монотонно говорил: — Сегодня в полночь ты выйдешь во двор и начнешь класть стену. Ты будешь ее класть и не думать о времени, ты будешь ее класть там, где она давно стоит, только ты ее не видишь и никто не видит, а ты ее построишь, и это будет всем стенам стена. Всё! — Парень убрал руки, и Сенька плюхнулся на к месту подвернувшийся стул.
В голове была пусто, как после крепкого похмелья. И гудело так же. Потом откуда-то из глубины выплыла хилая мыслишка, потребовала выхода:
