– Когда вы закончите меня допрашивать, вы мне скажете, кто вы такой? – Нога болела все сильнее. Райан посмотрел на повязку. На ней проступали пятна крови.
– Это зависит от того, понравится ли мне услышанное.
– Когда год назад погиб мой сын, Мики приехал на похороны. После окончания колледжа мы не слишком часто с ним виделись, но он помог мне пережить все это. А потом… Мне не слишком везло с работой весь этот год, и Мики сказал, что вытащит меня.
– Какая работа? Чем ты занимаешься? – спросил Каз, но он уже и так все знал.
Соломон порылся в бумажнике Райана и нашел карточку Гильдии писателей и членский билет Академии телевидения и художественных фильмов. К сожалению, среди бумаг не оказалось удостоверения личности с фотографией.
– Я сценарист-продюсер на телевидении.
– Итак, Мики позвонил тебе, попросил приехать сюда. Зачем?
– Чтобы снять документальный фильм о кандидате в президенты.
– Фильм должен был получиться совсем дерьмовым.
Райан безучастно посмотрел на него.
– Ребята из мафии обычно не любят кино, они просто проходят мимо. Они не берут того, кто снимает, в оборот и не сносят ему голову, – объяснил Каз.
– Да, это был плохой фильм, особенно если вы хотите, чтобы Хейз Ричардс оказался в Белом доме. Фильм ясно показывает, что Хейз трус. Мики хотел получить пленку назад.
– Просто загадка, почему в тебе только одна дырка. Ты отправился гулять по минному полю на лыжах. – Он отставил в сторону пустую бутылку. – Меня зовут Соломон Казоровски. Когда-то я возглавлял отдел ФБР по борьбе с организованной преступностью в Вегасе. Я потерял работу и деньги за то, что слишком рьяно пытался вывести семейство Ало из игры. Они справились с моими боссами, но миссис Казоровски не воспитывает трусов, так что я продолжаю охоту.
– ФБР? – удивился Райан, до конца не веря, что этот неухоженный, расплывшийся монстр когда-то был агентом ФБР.
– Я не работаю десять лет.
– Вы знаете Алекса Тингредиса?
– Денежного Мужика? Ага. Алекс хороший парень. Он все еще носит свою задницу сзади. Здесь эта порода вымирает.
– Не будете возражать, если я позвоню ему и спрошу о вас? – поинтересовался Райан, стараясь забыть о мучительной боли, охватившей теперь всю левую сторону.
– Не веришь мне?
– Просто пытаюсь снять лыжи.
– Последнее, что я слышал – Тингредис в Атланте.
– Он вернулся в округ Колумбия. Я звонил ему пару дней назад. У меня в бумажнике есть его домашний номер телефона.
Каз нашел номер, уселся в кресло рядом с кроватью и набрал нужные цифры. После третьего гудка Алекс снял трубку.
– Алло?
– Это Денежный Мужик Тингредис? – спросил Каз. На его лице появилась улыбка.
– Кто это?
– Это долбаный Эдгар Гувер, звоню тебе из рая для умерших федералов.
– Каз, это наверняка ты. Только не говори, что все еще дышишь. Я-то думал, что девять граммов тебя уже нашли.
– Потребуется несколько больше, чем девять граммов, чтобы я перестал служить. – Они оба рассмеялись, потом Каз продолжил: – Слушай, ты знаешь парня по имени Райан Боулт?
– А что?
– Он говорит, что знаком с тобой. Я пытаюсь выяснить, на кого он работает. Тони Нью-Йорк сделал ему приличную дырку в ноге.
– С ним все в порядке?
– Да, но у Тони сильная головная боль. Я отправил его поиграть на арфе.
– Никто не станет скучать по такому куску дерьма.
– Этот парень, Боулт… Можешь описать его? – спросил Каз, поглядывая на Райана, который изо всех сил пытался не дергать ноющей ногой.
– Если в нем шесть футов два дюйма, весит около ста восемнадцати фунтов, симпатичный, хорошо выглядит, калифорнийский блондин, то это, вероятно, он. Райан был принимающим игроком в Стэнфорде. И кое-чего добился.
Каз оглядел Боулта и кивнул.
– Я сейчас передам ему трубку. Скажи мне, он ли это. – Он протянул трубку Райану, тот взял ее и посмотрел на Каза.
– Мне казалось, это я вас проверяю.
– Слушай, мы проверяем друг друга, жениться мы не собираемся, так что расслабься.
Райан поднес трубку к уху.
– Алекс? – его голос звучал слабо.
– Да. Ты в порядке?
– В некотором смысле. Кто этот парень?
– Ты знаешь, я комплиментами не разбрасываюсь, но Соломон Казоровски был лучшим агентом, с которым я когда-либо работал. Я не знаю, во что ты влез, но если это связано с Мики Ало или всем тем, о чем мы говорили с тобой недавно, тебе лучше слушать его, Райан. Если кто и сможет вывести тебя из туннеля, это Каз…
– Спасибо, – поблагодарил Райан. – Я передаю ему трубку. – Он протянул ее Казу, тот поднес трубку к уху.
– Голос у него неважный.
– Ему несладко, но он поправится.
– Я могу тебе чем-нибудь помочь? – В голосе Алекса слышалось беспокойство.
– Ага, пришли мне гавайскую рубашку. А то я выгляжу как Поль Баньян. И если наш разговор записывается, сожги пленку. Она не пойдет на пользу никому из нас.
Глава 29
Пожар в прерии
– Эти опросы общественного мнения просто невероятны, – говорил Эй-Джей в номере Хейза Ричардса в отеле «Савой». Тигарден хотел, чтобы губернатор остановился у Колфилдов, но Хейз стоял как скала. И Эй-Джей сообразил, что в долгосрочной перспективе проживание у Колфилдов не стоило таких усилий. Поэтому они переселили Ричардса в апартаменты на седьмом этаже.
Было десять часов утра. Весь аппарат избирательной кампании собрался в Айове, чтобы разработать план действий. Все пришли в апартаменты Хейза… Кроме самого губернатора присутствовали Кэрол Вакано, чета Рушаров, Вен и Ван, Малкольм Рашер и Сьюзан Уинтер, все в джинсах и футболках. А Эй-Джей ходил взад-вперед перед окном, обрамлявшим серое айовское утро.
– В общем счете мы достигли двадцати одного процента. Мы нокаутировали Скатини, и у него сейчас только сорок процентов. Он даже не получит большинства, если эти данные точны. Остальные дурни вообще выбыли из игры. У Галлифорда десять процентов, у Сэвиджа – семь, а Дехэвиленд… Так, посмотрим, у него четыре процента после двух месяцев расцеловывания свиней с голубыми ленточками и зарабатывания геморроя на сиденье трактора. Те, кто не пришел ни к какому решению, составляют меньше двенадцати процентов и склоняются на нашу сторону.
– А как насчет процентов по отдельным пунктам? – поинтересовался Малкольм.
