Президент от мафии

– Например? – спросил он, украдкой поглядывая на золотой «ролекс» у себя на запястье… Проклятье! Еще двадцать пять минут. Это был его еженедельный пятидесятиминутный сеанс психоанализа. Райан понимал, что попусту выбрасывает время и деньги, однако он должен был что-то предпринять, потому что весь последний год его жизнь была сплошным бредовым кошмаром. Это началось сразу после гибели Мэттью… потом Линда со своим разводом, потом эти страшные сны, из-за которых он боялся уснуть. И в довершение свалилась эта чертовщина с работой, из-за чего он уже стал подумывать о том, а есть ли у него вообще талант или ему просто повезло сляпать несколько удачных кадров.

– Давай поговорим о том, что произошло на Эн-би-си. Ты, кажется, сказал, что они указали тебе на дверь?

Д-р Эллен Дрикурс была женщина коренастая, если не сказать приземистая, свои светло-каштановые волосы она зачесывала назад и забирала в пучок на затылке. Она была вся такая… бежевая, удачно вписываясь в бежевые интерьеры своего офиса. Это отсутствие ярких красок словно призвано было смягчить горячие головы голливудских психопатов, которые были ее вечными пациентами. Они плюхались своими запакованными в тряпки от Джанни Версаче задницами на мягкий бежевый диван и изливали ей душу, с видом оскорбленной невинности повествуя о бесконечных кознях бывших жен и о том, какие бандиты окружают их на работе.

– Может, тебе покажется интересным, что уже две недели мне ничего не снится? – спросил Райан, пытаясь увести разговор в сторону от своего фиаско на Эн-би-си. Ему не указывали на дверь… Просто сотрудники секьюрити вытолкали его взашей из просмотрового зала, когда он угрожал вышибить мозги главе редакции художественных фильмов Марти Ланье – и делал это на глазах трех верных юрисконсультов последнего, которые, впрочем, не пошевелились, чтобы прийти на помощь своему дорогому шефу.

– Снится, Райан. Всем людям что-нибудь снится. Ты просто не помнишь своих снов.

– Почему же?

У него начал дергаться правый глаз – нервный тик преследовал его уже неделю.

– Ты хочешь знать, почему люди видят сны или почему ты их не запоминаешь?

– Ну хотя бы, почему люди видят сны… – Уходя от конкретного разговора, он пытался скоротать этот мучительный сеанс пустой болтовней, надеясь проскочить между невидимыми препятствиями – он подумал, что эти чертовы сеансы подобны скользкому неверному льду, а он на нем вроде Брайана Боитано.

– Мысленные образы – продукт нашего подсознания. Сны – это своеобразные отходы дня, переработанные нашим сознанием. Сны дают нам возможность заглянуть в область подсознательного.

– Понимаю.

На самом деле он ничего не понимал. Он ни словом не обмолвился о своих ужасных кошмарах. Болезненных и пугающих. Дело всегда происходило в воде, и всегда какая-то черная тень преследовала его. Иногда он пускался вплавь, стараясь спастись, а потом вдруг превращался в монстра. Прошлой ночью он гнался за Мэттом… гнался за своим мертвым сыном – с отверстой пастью, стараясь проглотить его, – гнался до тех пор, пока мальчик не закричал. В холодном поту, он проснулся от своего собственного крика.

Если бы не он, Мэтт по-прежнему был бы жив.

– Понимаю, ты думаешь, что все это связано со смертью Мэттью, – веко у него дергалось с ритмичностью пулеметной очереди, – но должен сказать тебе, что это не так. Я пережил боль утраты. Я справился с этим.

Эта была мастерская ложь – просто тройной лутц.

– Райан, ты не видишь снов. Ты не думаешь ни о Мэттью, ни о своем разводе. Ты боишься выходить из дома. Тебе предлагают отказаться от той работы, которую тебе находит твой агент. Райан, тебе следовало бы посерьезнее отнестись к нашим встречам. Разумеется, ты волен сорить деньгами, увиливая от разговора, стараясь не говорить о том, что тебя действительно тревожит – но это не приведет ни к какому результату.

Райан взглянул на часы… еще десять минут. Существовали вещи, которыми он ни с кем не мог поделиться. Он не мог говорить о Мэттью.

Его преследовало чувство вины.

– Ты об этом недоразумении на Эн-би-си?.. Это все поправимо. В конце концов, это я дал им «Механика» и «Опасное общество». Компания сделала на них миллионы.

Но это было четыре года назад, тогда он еще находил способ заставить Марти Ланье смеяться над собственными бредовыми идеями, а не обзывал его педиком и не угрожал ему в присутствии юристов компании. Идеи Марти были подобны отраве. Они были лишены всякого смысла, он излагал их просто со скуки; при этом всегда замечал, что это просто «любопытные мысли». Райан знал его как облупленного – Марти мог кончить даже играя с телеприставкой «Нинтендо».

– Может, ты все-таки подумаешь о том, почему мы с тобой не можем поговорить о Мэттью? – услышал он голос Эллен. – Я бы хотела, чтобы ты поискал причину этого.

– Хорошо. – Райан снова посмотрел на часы: еще восемь минут. – Знаешь, Эллен, мне не хочется прерывать сеанс, но за мной должна заехать Элизабет, а ей к трем надо быть на студии. Так что мне, пожалуй, пора.

– Как тебе будет угодно.

Райан опрометью выскочил за дверь; веко его исполняло фанданго.[4]

Он вошел в кабинку лифта.

Слишком тесно. Как в сорвавшемся с рук носильщиков гробу, который со страшной скоростью скользил вниз по гладкой поверхности из стекла и бетона, грозя похоронить Райана где-нибудь в сланцах под зданием Сенчери-Сити.

Наконец он вышел на улицу. В глаза ему ударил яркий солнечный свет. Пятидесятиминутный сеанс психоанализа закончился. Он хотел только одного, чтобы Элизабет приехала вовремя и чтобы он добрался до дома без нервного срыва.

Глава 3 Рыбалка

– Черт, воняет блевотиной, – буркнул Котенок Боно, сидя на заднем сиденье ржавого фургона «шевроле» десятилетней давности, который они угнали в городе.

Было восемь часов вечера; компания направлялась в сторону спортклуба. За рулем сидел Тони Нью- Йорк; они ехали с потушенными фарами.

Мики, сидевший впереди справа, пристально вглядывался в окно, стараясь не пропустить посыпанную битыми ракушками дорогу, которая вела к пляжу.

– Вот она. – Он указал на мелькнувший в зарослях просвет.

Фургон тряхнуло, и он с грохотом повернул направо. Тони выключил двигатель и на нейтральной скорости подкатил к бунгало Пола Аркетта. С минуту они сидели, прислушиваясь, как в горячем движке что-то тикает.

– Ладно, Кот, мы отправляемся на рыбалку, и нам понадобится одна из тех посудин, которые стоят у причала. Убедись, что там тихо, потом заберись на борт и посмотри, как она заводится. Только не включай, пока не сядем мы с Тони.

– Понял. – Котенок Боно вышел из машины и направился к берегу. Потом он остановился, давая глазам привыкнуть к темноте. Увидев, что впереди никого нет, он пересек белую полоску песчаного пляжа и забрался на деревянный причал. Доски были свежеокрашены, и кожаные подошвы его туфель прилипали и издавали чавкающие звуки.

Мики и Тони Нью-Йорк оба надели перчатки и вышли из машины. Бунгало «Фламинго» было закрыто; свет внутри не горел. Мики обошел дом вокруг и увидел, что стекло, которое он выбил в прошлый раз, уже поменяли.